Мод не могла понять, чем вызвано такое странное желание. Разве Вирджилия не сможет купить все, что ей нужно, тогда, когда они поедут в Чарльстон, чтобы сесть там на пароход? Вирджилия с улыбкой ответила, что это невозможно. Мод сама все поймет, когда она вернется.
Поведение Вирджилии обескуражило Мод, но дочь вообще вела себя довольно необычно все то время, пока они гостили в Монт-Роял. Не скандалила, никого не оскорбляла, была вежлива и учтива. Быть может, она хотела купить в Чарльстоне подарки для радушных хозяев? Мод и сама собиралась отослать подарки Мэйнам после возвращения в Лихай-стейшн. Но если ее дочь почувствовала желание выразить свою благодарность раньше, Мод, конечно, не станет ей мешать. Перемены в Вирджилии были слишком долгожданными, чтобы все портить.
* * *Ускользнуть от своей черной дуэньи оказалось не так просто, как уверяло Вирджилию сжигавшее ее желание. Ей пришлось ждать, пока девушка заснет на своем тюфяке, и ждать довольно долго. Наконец Вирджилия тихо вышла из номера гостиницы и спустилась вниз. Белая женщина, одна, без сопровождения, торопливо идущая по Митинг-стрит, привлекала внимание поздних прохожих, но эти люди видели ее первый и последний раз в жизни, поэтому опасаться было нечего. Ее новая страсть разогнала все страхи быть узнанной. В переулке рядом с театром «Док-стрит» она встретилась с Грейди, он ждал ее, прячась в тени крыльца одного из домов. Еще на мельнице они условились о месте и времени встречи.
– Ты опоздала! – недовольно сказал он, едва она появилась.
– Раньше не получилось. А ты как? Трудно было ускользнуть из дому?
– Нет, мне это никогда не трудно, но комендантский час для черных пробил полчаса назад. А пропуск у меня – шестинедельной давности. Надо было встречаться днем.
– Если бы мы встретились днем, мы не смогли бы заняться этим… – Она обняла его и страстно поцеловала. – Пришлось бы ждать месяцы, прежде чем мне удалось бы организовать все остановки по «железке».[10] Но мы решили, что это должно произойти сейчас. Мы решили это вместе, помнишь?
– Да, – согласился Грейди.
Вирджилия снова поцеловала его, потом открыла сумочку.
– Вот. Это все деньги, что у меня есть. А на этом листке – адрес в Филадельфии. Это надежный дом, там живут Друзья.[11] Квакеры, – добавила она, видя, что Грейди ее не понял.
– Я не могу это прочитать, – смущенно сказал он, вертя в руках листок. – Ничего не могу прочитать.
– О боже… Об этом я не подумала.
– Но я всегда могу найти Полярную звезду в ясную ночь.
– Конечно! А если вдруг заблудишься, можешь спросить дорогу в какой-нибудь церкви. Они, конечно, не всегда безопасны для беглецов, но лучше все равно не придумать. Теперь насчет еды. Считать ты умеешь? – (Он отрицательно мотнул головой.) – Тогда, если тебе придется покупать еду, тебя могут обмануть, если ты ничего не понимаешь в деньгах. Но еще страшнее – это может вызвать подозрение. Пожалуй, украсть будет безопаснее. Ты уж сам решай.
Услышав тревогу в ее голосе, Грейди мягко погладил ее по плечу:
– Не волнуйся, я доберусь туда. У меня теперь есть отличная причина.
Последовало еще одно долгое, страстное объятие.
– У тебя причин куда больше чем одна, Грейди, – прошептала Вирджилия, прижавшись щекой к его груди. – На Севере я научу тебя читать и считать. Мы вставим тебе отличные зубы. Ты будешь самым красивым мужчиной на свете.
Она чуть отступила назад и всмотрелась в его лицо, освещенное тусклым светом фонаря, мигавшего в конце переулка.
– О, как же я боюсь за тебя!
Вирджилия сама удивилась, осознав, что это действительно так. Но почему в ней вдруг вспыхнули такие чувства? Из стремления досадить Мэйнам и им подобным? Или из желания доказать преданность идее? Вероятно, обе эти причины сыграли свою роль, но было и нечто большее.
– Иногда мне кажется, – прошептал Грейди, невесело усмехнувшись, – что за это нам обоим гореть в аду.
За этим смехом сквозила такая щемящая грусть, что Вирджилии захотелось хоть немного развеселить его.
– В каком аду? Для белых или для черных?
– Лучше бы, конечно, для белых. Я слышал, там намного приятнее. Но куда ни попади, конец один.
– Глупости. Мы проживем вместе счастливую и полезную жизнь.
«И пусть только Джордж или еще кто-то попытается нас остановить!» – подумала она.
В конце переулка мелькнула чья-то тень. Сверкнул свет фонаря.
– Кто здесь? – послышался голос.
– Беги, Грейди! – в отчаянии прошептала она.
Негр метнулся в темноту. Вирджилия сосчитала до десяти, сердце ее бешено стучало, а тень становилась все больше… И тогда Вирджилия швырнула сумку на другую сторону переулка и закричала:
– Сторож! Сюда! Какой-то мальчишка вырвал мой ридикюль, я погналась за ним…
Она отдала Грейди все деньги, поэтому ложь выглядела правдоподобно.
Дородный ночной сторож подошел к ней и, тяжело дыша, поднял фонарь повыше.
– Ниггер? – спросил он.
– Нет, белый. Лет пятнадцати, я думаю. С маленьким золотым колечком в ухе. Наверное, стюард с какого-нибудь парохода… Пожалуйста, посветите вон туда… там, кажется, что-то лежит.
Вскоре она уже показывала ему свою сумочку.
– Все до цента исчезло. Как же глупо я поступила, решив выйти из гостиницы немного подышать свежим воздухом! Я думала, в Чарльстоне белым женщинам ничего не угрожает, после того как на вечерней заре все рабы исчезают с улиц города.
Вирджилия разыграла все так искусно, что сторож ничего не заподозрил. Он не стал задавать никаких вопросов и даже довел ее до самых дверей гостиницы.
А через два дня в Монт-Роял приехал хозяин Грейди.
Глава 29
Когда слуга доложил о приезде гостя, Орри и все остальные сидели за обеденным столом, на который Вирджилия выложила груду подарков. Пока свой сверток распечатал только Тиллет, обнаружив там дорогой шейный платок из прекрасного шелка.
– Прошу прощения. – Орри встал, отодвигая стул. – Пойду узнаю, что ему нужно.
– Ума не приложу, – сказал Тиллет. – Ты считаешь, это как-то связано с побегом Грейди?
– Но при чем здесь мы? – удивилась Кларисса.
И вдруг она заметила, что ее муж пристально смотрит на Вирджилию, которая без приглашения уселась во главе стола. Губы девушки были странно поджаты. Словно она очень довольна собой, подумала Кларисса. Джордж тоже заметил это и нахмурился.
– Джеймс… – сказал Орри, выходя в холл. – Доброе утро.
Он пожал руку Хантуна – как обычно, вялую. Но сегодня его ладонь была еще и влажной. Несмотря на холодную погоду, Хантун сильно вспотел, струйки пота стекали даже по стеклам его очков. Протерев их полой сюртука, он снова водрузил очки на нос. Орри с недоумением подумал о том, как сестра может выносить этого слизняка.
– Что привело вас сюда? – спросил он.
– Уверяю вас, вовсе не
