За долгое время, что они объезжали команчей, он лишь один раз чуть-чуть глотнул из фляги, но мочевой пузырь уже разрывался. Во всем был виноват страх. Страх перед врагом. Страх смерти. Страх снова подпортить свое личное дело неумелым командованием. Он был совершенно уверен, что весь отряд желает ему неудачи, а больше всех – Мэйн.
Медленно, чтобы не привлекать внимания, Бент повернул голову вправо. В дымчатой полумгле его взгляд сразу выхватил фигуру второго лейтенанта. Где-то ухнула сова. Бент стиснул револьвер и стал молиться о том, чтобы в нужный момент его пуля не пролетела мимо цели.
* * *Чарльз прищурился. Сколько еще до фермы? С четверть мили или чуть больше. Света там не было, но Ланцман с сыновьями наверняка сидели в засаде в темноте.
А вдруг от испуга они начнут стрелять без разбору, если заметят всадников в кукурузе? Бенту следовало предусмотреть такую возможность и приказать горнисту подать сигнал о присутствии солдат. Хватит ли у него ума на это?
Опасения продолжали терзать Чарльза. Сунув кольт в седельную кобуру, он положил карабин на согнутую левую руку, а правой попытался согнать москита. Дважды он хлопнул себя по уху, но каждый раз противное жужжание возвращалось уже через секунду. Выругавшись, Чарльз снова достал револьвер.
За фермерским домом заржала лошадь. Крыша загораживала тусклый свет костра на склоне на другом берегу ручья. Из лагеря команчей не доносилось ни звука. Если индейцы и собирались напасть на рассвете, то они еще не начали готовиться.
Внезапно в десяти ярдах от дома из кукурузы возникла чья-то черная фигура, похожая на пугало. В полутьме Чарльз заметил длинные волосы и ружье, вскинутое для выстрела. Кто-то из отряда крикнул, чтобы предупредить, и тут с оглушительным грохотом выстрелил мушкет индейца.
Между Чарльзом и центром полукруга один из всадников вылетел из седла. Внезапно, словно из ниоткуда, появились другие караульные команчей – пятеро или шестеро – и принялись палить. Чарльз прижал карабин к бедру и нажал на спусковой крючок. Угол был неверным, выстрел ушел вверх. Чарльз убрал карабин и положил кольт на левый локоть, остановив лошадь нажатием колен.
Потом прицелился в ближайшего индейца. И выстрелил. Индеец исчез из вида.
В фермерском доме кто-то поднял тревогу. За ручьем тоже слышались крики. Снова раздался треск мушкетов. Выстрел из дома угодил в одного из солдат. Какого черта капитан не подает сигнал, пока Ланцманы не перебили весь отряд?
Бент пытался. В третий раз он наконец крикнул:
– Горнист… сигнал к маршу!
Горнист качнулся в седле, как пьяный. Кипя от гнева, Бент взмахнул саблей и пришпорил коня. Подъехав ближе, он схватил ординарца за рубашку. Та оказалась мокрой.
Бент не задумываясь толкнул ординарца. Тот упал на землю с безвольно запрокинутой назад головой. И только тогда в слабом свете Бент увидел, что его правый глаз пробит мушкетной пулей.
Между отрядом и фермой оставались еще два или три индейца. Слева и справа слышался свист пуль. Растерянный и перепуганный, Бент спрыгнул на землю, думая только о том, как подать сигнал.
– Все кучнее! Кучнее и вперед!
Чей это голос? – рассеянно думал Бент, подходя к мертвому ординарцу, чтобы взять горн. Мэйна, вот чей. А потом все скажут, что именно лейтенант проявил инициативу. Черт бы его побрал! Черт бы его побрал!..
Зажав в руке окровавленный горн, Бент снова сел в седло и увидел Чарльза, который мчался мимо него. Бент отшвырнул горн, выхватил из кобуры револьвер и быстро огляделся.
Поблизости никого не было, никто на него не смотрел. Строй всадников рассыпался, все стреляли, пытаясь хоть как-то защититься. Бент направил револьвер на удалявшуюся спину Чарльза. Сжал губы. Медленно нажал на курок…
И вдруг индейская пуля зацепила левый бок его лошади. Она дико заржала и попятилась. Револьвер выстрелил, но звук потонул в общем шуме. Чарльз ускакал, целый и невредимый.
Разъяренный Бент уже готов был выстрелить еще раз, забыв об осторожности. Но внезапно совсем рядом зашуршали сухие стебли кукурузы. Он повернул голову. Не далее чем в восьми футах от него стоял всадник.
– О’Делл! Я вас не заметил… – От ужаса его мочевой пузырь опорожнился сам собой.
– А что это вы делаете, сэр? Почему вы стреляли в одного из наших?
Тихий голос лейтенанта произвел неожиданный эффект, вернув Бенту спокойствие и заставив осознать всю бездну опасности, в которую вовлекла его собственная ненависть. Никакие слова уже не могли его остановить. Вместо ответа он вскинул револьвер и направил его на О’Делла.
Лейтенант открыл рот, но крикнуть не успел. Выстрел Бента снес ему пол-лица и опрокинул вбок. В стремени был только один сапог, и когда испуганная лошадь сорвалась с места и понеслась прочь, голова лейтенанта билась о твердую землю, пока не раскололась на куски.
Стараясь унять панику, Бент торопливо огляделся. Никто не видел, как он выстрелил. Было еще слишком темно, пороховой дым и легкий туман закрывали обзор. Бент убрал револьвер в кобуру, снова выхватил саблю и наконец выкрикнул громкий приказ двигаться вперед рысью.
Но такой же приказ уже отдал Чарльз. Трое солдат приблизились к последнему часовому индейцев и точными выстрелами покончили с ним. Один из кавалеристов еще и рубанул саблей по горлу команча на всякий случай.
Рискуя собственной жизнью, Чарльз подъехал к дому фермеров ближе чем на двадцать футов, чтобы Ланцманы его точно услышали, и закричал во все горло:
– Это Второй кавалерийский! Не стреляйте!
Воцарилась тишина. Дым понемногу рассеивался. Бент двинулся вперед.
– Спешиться! Всем спешиться! – крикнул он.
Солдаты не сразу, словно нехотя, повиновались. Бент, задыхаясь, соскочил на землю между столпившимися лошадьми. Он надеялся, что темнота скроет его мокрые брюки.
– Хорошая работа, ребята. Не зря старались.
– Мы потеряли троих, – сказал Чарльз, все еще сидевший в седле.
Бенту очень хотелось прямо сейчас вскинуть револьвер и разнести ему голову. Но неосторожность уже подвела его однажды, такое не должно повториться.
– Нет, постойте! – воскликнул Чарльз. – А где О’Делл?
Он дважды громко позвал лейтенанта.
– Не трудитесь, Мэйн, – сказал Бент. – Его подстрелил кто-то из дикарей. Я сам видел, как он упал в седле и лошадь потащила его прочь.
Сердце Бента колотилось так сильно, что отдавалось в ушах. Если кто-то и уличит его во лжи, это произойдет сейчас…
– Черт… – тихо пробормотал Чарльз, спрыгивая на землю.
Больше никто не произнес ни слова. Бент облегченно вздохнул. Теперь ему ничто не угрожало.
– Я сожалею о потере не меньше вашего, – сказал он, расправляя плечи, – но сейчас мы должны объединить наши усилия и продумать следующий шаг. Надо расставить пикеты вокруг дома. Позаботьтесь об этом, лейтенант, а я найду хозяев.
Бент развернулся, держа ладонь на
