Вскоре затем возвратились и хозяева, ходившие ознакомиться с состоянием окрестностей. Принесенные ими сведения были к, сожалению, очень не утешительны. Казалось, будто бы с севера вдруг поднялась вся страна и, побуждаемая какой-то еще невидимой силой, двинулась на юг, затопляя переселенцами всю округу. Местные жители начинали уже тревожиться не на шутку, что легко было заметить по тому беспокойству, которое проявлялось среди семьи, оказавшей такое радушное гостеприимство нашим путешественникам.
— Никогда не видал я на этом месте столько людей, сколько пришло их сюда теперь, — уныло и с каким то недоумением произнес хозяин. — А эти люди говорят, что там, откуда они пришли, их еще больше… О, я никогда не думал, что человек может мешать жить другому человеку.
Глава IX
Изобретательность Иоганна. Между двух племен
а другой день вся семья туземцев со включением даже детей отправилась за пополнением запаса плодов. Ими были захвачены с собою все корзины, так как они намеревались на всякий случай сделать особенно большой запас провизии.
Таким образом, европейцы остались одни и, собравшись возле небольшого костра, рассуждали о том, за какую работу следует им теперь приняться. — Очаг уже окончен, — заметил Бруно, — а хижину, по-моему, решительно не стоит кончать, так как я все более и более убеждаюсь, что хозяева наши не сегодня-завтра покинут эту местность.
— Если здесь кому-нибудь интересно мое мнение, — робко промолвил Иоганн, державший себя после женитьбы удивительно скромно, — если вы, господа, желаете знать мое мнение, то я посоветовал бы вам выстроить лодочку, на которой мы могли бы поскорее переплыть реку. Строить плот, по-моему, очень затруднительно и долго, а лодочку соорудить можно скорее и легче.
Трудно себе представить, какое впечатление произвело это предложение на его товарищей. Конечно, они подумали бы, что это не более как неуместная шутка, если бы не его искренний и даже немного заискивающий тон.
В самом деле, каким образом можно было серьезно говорить о сооружении лодки, для постройки которой требовались уже некоторые инструменты, когда устраивать даже простой плот им приходилось только при помощи одного огня?
— Уж не думаете ли вы предложить нам выжечь лодку из цельного бревна? — попробовал догадаться Ганс. — Но ведь как ни прост этот прием, а все же он требует кое-каких инструментов, а самое главное, он требует очень много времени.
— Оставьте его в покое, — с некоторым пренебрежением заметил Курц, — уж это, наверное, окажется чем-нибудь вроде вчерашней яичницы.
— Извините меня, господин профессор, — почтительно отвечал Иоганн, делая вид, что не замечает обидного намека, — извините меня, но на этот раз я имел в виду ваши собственные научные указания по этому предмету.
— Мои собственные указания? Но, любезнейший, если бы я мог их сделать, то, конечно, сделал бы это и без вашего посредства…
— Мне кажется, господин профессор, что вы изволите смешивать знание с мудростью, принимая их одно за другое, тогда как это две совершенно различные вещи. Знающий человек сам может быть поражен, когда увидит, какое применение его знаний сделает перед его глазами истинный мудрец.
— Уж не пробираетесь ли вы сами, любезнейший, в эти самые истинные мудрецы? — раздраженно спросил ученый.
— Всякий должен делать, что может, — с прежней скромностью отвечал Иоганн.
— А нельзя ли, господа, отложить ваши пререкания минут на пять, пока мы не узнаем, наконец, сущности этого таинственного плана? — нетерпеливо заметил Ганс.
— Извольте, хотя я повторяю, что личная моя изобретательность тут ни при чем. Итак, может быть, все вы помните, господа, как однажды, в прекрасную лунную ночь, на палубе английского парохода, который вез нас с Маршальских островов на остров Суматру, все мы очень внимательно слушали вашего ученого дядюшку, рассказывавшего нам о нравах и обычаях тех дикарей, которых мы, к нашему благополучию, не успели посетить. И вот тогда, между прочим, он упомянул о лодках, которые плетутся подобно корзинам, а затем обмазываются смолой, смешанной с глиной.
— О Иоганн, Иоганн, — восторженно прервал его Ганс, — признаю в вас величайшего мудреца, так как вы действительно великолепно решили наше затруднение. Ну, дядя, что же ты скажешь теперь в свою защиту, чем объяснишь ты то, что, зная такой простой способ помочь нашей беде, ты до сих пор не сообщил нам его?
— Но ведь с тех пор, как я рассказал его всем вам, такой же вопрос можно задать и каждому из вас, а в том числе и самому премудрому Иоганну, который только первым вспомнил об этом, вот и все. Думаю, что гордиться ему тут решительно нечем.
— Да я и не думаю вовсе гордиться, тем более, что и на воспоминание об этом навели меня, опять-таки, вы сами, так как в то время, когда ваши племянники переносили вас через воду в корзине, вы очень живо напомнили мне Моисея, который в детстве плавал в такой же точно посудине, ну, а уж тут недалеко было додуматься и до плетеной лодки.
— Ну, как бы то ни было, а мысль эта действительно великолепна, — заметил Бруно.
— Тем более, что на это сооружение может пойти материал, заготовленный для хижины.
— Но не боитесь ли вы, что ваша глиняная обмазка раскиснет гораздо скорее, чем мы успеем перебраться на ту сторону реки, — ведь дикари, о которых я говорил, употребляют не одну глину, но также и смолу?
— Не думаю, дядя, так как нам для переправы понадобиться не более пяти минут, а за это время глина, конечно, не успеет размокнуть; хотя все же лучше предвидеть худшее и постараться предотвратить эту неприятность, для чего, по-моему, можно будет защитить слой глины, покрыв его снаружи листьями.
— Совершенно верно, — согласился Бруно. — Итак, наше возвращение, благодаря знанию дяди и мудрости Иоганна, становится делом очень недалекого будущего. Не станем же терять понапрасну времени и сейчас же приступим к постройке плетеной ладьи.
Следуя этому совету, все с большим рвением принялись за работу, за исключением дяди Карла, не особенно довольного столь поспешным отъездом, и уже к обеду остов лодки обозначился довольно определенно. Строители задались очень скромными желаниями. Они решили сплести, собственно говоря, большую корзину овальной формы, метра в три с половиной длины, в один метр ширины и в полметра глубины.
Наконец Иоганн объявил, что солнце стоит уже в зените, а потому пора подумать и об обеде.
— Странно, — сказал Бруно, — неужели наши хозяева до сих пор не могли окончить своей работы; я рассчитывал, что к обеду они уже вернутся.
— Почем знать, может быть, они и совсем уже не возвратятся, — заметил Ганс, — и, правду сказать, меня это немного тревожит; я бы желал, чтобы они помедлили бы со своей эмиграцией еще, хотя бы денька два-три, что
