Туртас действительно был там. Грелся на солнышке во дворе, примостившись на каких-то брёвнах в углу. Было тепло. Настоящее бабье лето после затяжных холодных осенних дождей.
– Эн-Номан тоже вспомнил этот шрам, – сообщил Злат.
Туртас не удивился:
– Не мудрено. Он же тогда был лекарем у Тохты. Лечил девочку.
– Может сказать ей?
– Не стоит. Это очень опасное знание. Не всякому его можно доверить. Эн-Номан матёрый волк – он знает, как нужно с ним обращаться. Нам с тобой лучше сидеть в сторонке и помалкивать. А Юксудыр лучше и вообще не знать, – добавил после некоторого раздумья.
Всадники показались на дороге, когда за рекой по небу уже разливалась заря. Светлая, золотая, обещающая завтра ясный солнечный день. Целый отряд скакал со стороны заставы. Со стороны дороги в новый дворец.
Злат осторожно приблизился к воротам, чтобы незаметно рассмотреть окружающих. Сомнения не осталось. В окружении свиты по дороге скакал Могул-Буга. Чуть позади держался его верный стремянной. Немного поколебавшись, наиб встал так, чтобы его можно было увидеть. Но выходить на дорогу не стал. Зоркий глаз молодого эмира его сразу признал и роскошный аргамак, явно туркменских кровей, немедленно замедлил свой бег и повернул к воротам.
– На ловца и зверь бежит, – весело произнёс эмир, легко соскакивая на землю. Хороший знак. Оказывает почтение, не стал приветствовать с коня. – Или ты уже ждал меня? Рассказывают же чудеса про твою проницательность. Мой стремянной рассказал, как ты его выручил. Можешь не сомневаться, я в долгу не останусь.
Злат снова с удовлетворением, что было сказано выручил, а не помог.
– Думаю, ты уже нашёл тех людей, что украли письмо?
– За это время на меня обрушилось столько забот из-за жалобы Алибека, что было не до купеческих сундуков. К тому же я не видел в этом большой необходимости. Меняла даже прошение не подавал. Сказал, что по этим заёмным письмам всё равно никто денег не получит.
– Что за жалоба Алибека? – насторожился Могул-Буга. Видно, не успел прочитать послание сарайского эмира.
– Обвинил меня в измене. Дал объявление эмиру. Так что пришлось посидеть под стражей. Сказал, что я в сговоре с прибывшим из Москвы священником похитил пленного литовского княжича.
– Значит, я вовремя. Вчера только мне доложили, я сразу велел собираться в дорогу с утра пораньше. А сам к Узбеку.
Даже ханом не называет. По имени, как член семьи. И непростой – брат любимой жены.
– Он вчера срочный приказ отослал голубиной почтой. Помогло?
– Дело решилось само собой. Беглый княжич явился к эмиру и рассказал, как было дело.
– Так он от Алибека удрал? – злорадно смалодушествовал Могул-Буга.
– Тот затеял тайные переговоры с московским посланцем. Хотел продать пленника за тысячу сумов. Пока возили его туда-сюда по ночным улицам, тот возьми и прыгни в кусты. Ночь, туман.
– Молодец! Борзый! Люблю таких. Где он сейчас?
– У эн-Номана гостит. Эмир сказал, что лично его к хану отвезёт.
По лицу Могул-Буги пробежала тень недовольства. Не зря говорили, что его сестра с шейхом друг друга недолюбливают. Что делать? Места у хана в сердце не так уж много. Две бараньи головы в одном котле не уварятся.
Могул-Буга был совсем молод. Если не сказать юн. Наверное, ровесник Сулеймана. Глядя на него, Злат подумал, да и впрямь ли он сын Кутлуг-Тимура? Двадцать лет прошло со дня исчезновения. Скорее всего, его отец уже Сундж-Буга.
– Это тот самый двор, откуда исчез таинственный постоялец? – неожиданно перевёл разговор эмир.
– Который, как я понял, держал путь к тебе? – закончил за него Злат.
– От тебя ничего не скроется, – снова польстил Могул-Буга. К чему бы это? – Мне нужна твоя помощь.
– Ты так близко принял к сердцу моё несчастье и бросился на помощь, что я горю желанием тебя отблагодарить.
Могул-Буга проглотил это за милую душу.
– Найди тех людей, которые ограбили этого менялу.
Удивление Злата было совершенно искренним:
– Зачем тебе это дурацкое письмо? Выяснилось уже, что в нём никакого заговора?
– Да не нужно мне это письмо! Отдай его сразу меняле, как найдёшь, он тебя поблагодарит. Мне нужны люди, которые его украли. Понимаешь? Люди!
– Если ты хочешь, чтобы я разгадывал для тебя загадки, то, по крайней мере, не загадывай их сам.
Могул-Буга повертел головой, остановился ненадолго взглядом на входе в дом, после чего решительно направился к брёвнам, с которых только что незаметно убрался Туртас.
– Устал, как старая лошадь. До рассвета выехали, весь день в седле.
Сели. Эмир с наслаждением вытянул ноги.
– Умные люди говорят: если хочешь получить хороший ответ, то задай хороший вопрос, – напомнил Злат.
– Я тебе доверяю. Ты честный слуга хана, далёкий от всяких интриг. К тому же ты осторожен. Сестра велела мне обращаться только к тебе.
Вот как! Сама могущественная Тайдула, оказывается удостоила скромного сарайского наиба своим вниманием. Почему-то это известие не принесло радости. Вспомнились змеиные глаза и вкрадчивый голос Баялун. Тоже ведь была любимой женой Узбека. Хотя про неё правильнее говорить – главной. По спине прошёл неприятных холодок. Тянуло из того самого мира страшный тайн, которые уносят в могилу.
– Некоторое время назад ко мне обратился один булгарский купец. С очень заманчивым делом. Купцы из закатных стран хотят наладить торговлю с нашим улусом. Только это не те, которые в Крыму, а с севера. С Янтарного моря. Они раньше здесь торговали, ещё Менгу-Тимур им охранную грамоту выдавал. Потом войны и нестроения всё это похерили. Теперь хотят снова через Русь в Булгар ходить. Попросили помочь, замолвить словечко перед ханом, как водится. Большие барыши от этой торговле ханской казне обещали. Пока только тайный гонец из тех краёв к нам добрался. Чтобы получить охранную грамоту для послов. Тайно для того, что многим этой прямой торговли очень бы не хотелось. Многие с этого перепродажей живут или тем же товаром промышляют. Большой выгоды лишаются.
Эмир посмотрел на дом и поднял ладони, словно признавая обречённость предприятия:
– Так оно в конечном итоге и вышло. Посланец до Нового Сарая не доехал.
– Тайна не оказалась такой уж крепкой. Обычное дело. Кто-то сболтнул. Это не по моей части.
– Несколько дней назад до меня дошла весточка от верного человека. Что в Сарай прибыл тайный посланец из Венгрии с письмом для одного менялы. Евреи такой народ, живут в разных странах, связь друг с другом поддерживают. Очень удобно друг через друга что передавать. Писем пишут много, внимания это не привлекает. Из тех краёв сейчас вести тревожные идут. Польский король умер, его наследник сейчас примеряется какой стороны держаться. На Волынь уже давно глаз положил. Ещё отец его на нас крестовый поход накликал. Дальше сам знаешь, что получилось. Теперь посланец этот пропал. Как-то так получается: письмо пропало, посланец пропал, все концы в воду, будто и не было ничего. Я уже хотел махнуть рукой на это дело: на нет и суда нет, как вдруг узнаю, что у посланца этого были голуби почтовые от Музаффара. Сразу и подумалось: Музаффар в Новом Сарае, значит нужно было с кем-то здесь связь держать?
– Хочу тебя спросить. Всякими тайными делами и соглядатаями по чужим землям занимается обычно везирь. Люди для этого есть в Диване. Опять же почтовая служба. Почему ты этим делом занялся?
– Сестра попросила, – бесхитростно ответил Могул-Буга.
– Попросила всё сделать быстро и тайно, – подсказал Злат.
– Ты, как будто за дверью стоял, – засмеялся эмир. Но голос его стал настороженным.
– Насчёт Музаффаровых голубков тоже она тебя надоумила?
– Она. А что?
– Было бы это дело ханское, она бы Узбека и попросила. А так получается, что это просто какие-то дворцовые интриги. Мне ими заниматься не с руки.
– Отказываешься, значит. Я целый день скакал, выходит, попусту, – Могул-Буга даже не разозлился. В его голосе были только досада и разочарование.
– Почему отказываюсь? Просто заниматься этим делом не с руки. Ни жалобы, ни приказа. Поговори сам с эмиром. Насчёт ограбления меняльной конторы. Пусть он мне даст приказ обратить на это дело особое внимание. Как уж
