– Кстати, как детектив Чейфер? Она поправится?
– Не знаю. Она в отделении интенсивной терапии, врачи делают все возможное… Беда за бедой. – Бен вздохнул. – Недавно Мелинде уже досталось от отдела внутренних расследований: ее считали сообщницей Шейна Таунсенда.
Салливан помрачнел. Когда-то Шейн был его близким другом, а потом оказался грязным копом и предал Макгуайров.
– И что ты думаешь, Бен? Она тоже замарала руки?
– Я думаю, Мелинда Чейфер – честный полицейский. И буду так думать, пока кто-нибудь не предъявит мне весомые доказательства обратного. Черт возьми, по дороге в операционную она, истекая кровью, спрашивала, жива ли Элизабет Сноу! Так ведут себя только хорошие копы! Помимо этого, Мелинда успела сообщить врачам, что человек, напавший на нее, называл себя Наладчиком.
– Ты что-нибудь знаешь о наемном убийце с такой кличкой?
– Никогда не слышал. Но я пройдусь по своим контактам и выясню все, что смогу. – Капитан поколебался, но все же спросил: – Макгуайры ведь тоже умеют добывать информацию, верно?
Разумеется, они умели – законными и незаконными способами. И Салливан рассчитывал получить результат раньше, чем полиция.
– Я этим займусь, – пообещал он.
Кое-кто мог бы ему очень помочь, но Салливан не общался с ней много лет. С тех пор как повернулся спиной и ушел. Ему это далось нелегко, и до сих пор разрыв с Селией не давал покоя. Но тогда он должен был сделать выбор: она или семья.
– Мне нужно поговорить с арестованным, – резко сказал Салливан.
– Сначала я сам с ним закончу, получу ответы на свои вопросы, а потом посмотрим, можно ли к нему подпустить кого-то из Макгуайров.
Салливан вскинул бровь:
– Боишься за этого ублюдка?
– Вы гражданские. – Капитан отвел взгляд. – Вас здесь вообще не должно быть.
– Бен, не надо намеков, – сухо сказал Салли-ван. – Ты знаешь, на что я способен, а на что никогда не пойду. – Он посмотрел капитану в глаза. Бен тоже был связан со спецслужбами, но подробностей об этом никто не знал. – Дай нам с Маком немного потолковать с Наладчиком.
– Я видел, как Мак смотрел на Элизабет Сноу, и подумал, что для него это может оказаться очень личным делом.
Салливан тоже заметил, что брат теряет объективность во всем, что касается Элизабет. Для Мака дело Наладчика и правда было личным. А эмоции могут довести до беды.
Элизабет лежала в постели и смотрела в темноту. Эта уютная темнота скрыла от нее прошлое. Все тело сладко болело, и она больше ничего не боялась, потому что рядом был Мак.
– Ну, теперь откроешь свои тайны? – тихо спросил Мак.
Ладонь Элизабет лежала на его груди, прямо над сердцем, и сильное, размеренное биение этого бесстрашного сердца действовало на нее успокаивающе.
– Что ты хочешь узнать?
– Ты выросла в Северной Дакоте?
Девушка не сомневалась, что основные факты ее биографии он уже позаботился разыскать, но все-таки ответила:
– Да, в крошечном городке под названием Гибсон. Там ни у кого не было ни денег, ни будущего.
– Как ты познакомилась с Нейтом?
Элизабет улыбнулась при этом воспоминании:
– В книжном магазине. Я листала какой-то роман у витрины, а Нейт проходил мимо по улице и остановился. Сначала мне показалось, что он разглядывает книги. Но он смотрел на меня. – Она погладила горячую кожу Мака. – Знаешь, на меня так смотрели впервые. Для других я была обузой, источником всех бед, и мне приходилось самой о себе заботиться. Я воровала и попадалась на этом много раз. Но я брала еду, только когда хотела есть. Что мне еще оставалось?.. – Вот об этом вспоминать было больно. – Нейт оказался в Гибсоне проездом. Он не собирался там задерживаться, но мы влюбились друг в друга.
Тело Мака напряглось под ее ладонью, тем не менее он промолчал.
– Влюбились безоглядно, как подростки. Мы и были подростками. – Элизабет засмеялась при мысли о той восемнадцатилетней девчонке, в чьей душе впервые загорелась надежда на лучшую жизнь. – С Нейтом я перестала чувствовать себя одинокой. Он не смотрел на меня как на… отбросы. Не осуждал. Он смотрел так, будто искал меня всю жизнь и наконец нашел.
Ей показалось, что это прозвучало глупо, но Мак тихо произнес:
– Так бывает. Видишь человека впервые и понимаешь, что он именно тот, кого ты ждал.
Элизабет закашлялась, но все-таки нашла в себе силы продолжить:
– Нейт предложил мне вместе уехать из Северной Дакоты. Сказал, нам здесь нечего ловить. Мы встречались всего пару недель, но я, не раздумывая ни секунды, ответила «да». Не желала оставаться в Гибсоне. Я жила одним днем, люди называли меня дикаркой и бродяжкой – вполне заслуженно, – и мне больше не хотелось видеть в их глазах жалость и презрение. Мы с Нейтом оба решили начать все с нуля. Строили планы на будущее, мечтали… – Ее голос дрогнул. – А потом все рухнуло. Я оказалась в охотничьем домике с пистолетом в руках. Меня допрашивали копы, преследовали репортеры. И у меня опять ничего не было. Ничего и никого.
Мак коснулся теплыми пальцами ее щеки и поцеловал.
– Теперь у тебя есть я.
«Теперь… А что будет потом?» Элизабет немедленно отогнала эту мысль.
– Я сделалась сильнее, решительнее. Верила, что выстою. Ведь тогда я могла умереть, как Нейт, но обо мне никто не заплакал бы. Поэтому я твердо решила измениться, стать другим человеком. Хваталась за любую работу, экономила каждый цент, выстраивала новую жизнь…
– Почему ты поселилась в Техасе? – спросил Мак.
– Мне нравится путешествовать. Я переезжаю каждые пару лет, ищу что-нибудь новенькое.
«Ищу место, где я почувствую себя дома», – мысленно добавила Элизабет.
– Кроме того, Нейт говорил, что он родился в Техасе. Может быть, я приехала сюда из-за него. Он рассказывал, что здесь хорошо, и, когда открылась вакансия в библиотеке Остина, я подумала: почему бы нет? Правда, Нейт из Далласа, но это недалеко.
– Я рад, что ты приехала в Остин.
– Рад, несмотря на все неприятности, которые я тебе принесла?
– Я рад, – просто повторил Мак, обняв девушку.
Она улыбнулась в темноте.
– Я был хорошим солдатом, – неожиданно начал он рассказ о себе, и Элизабет затаила дыхание. – Это стало ясно через несколько месяцев военной подготовки, и не только мне, но и моим командирам. Все давалось легко, меня продвигали по службе, доверяли важные миссии. Я участвовал в опасных боевых операциях, и мне это нравилось. Я убивал, да, и делал это без колебаний. – Его голос звучал ровно, бесстрастно. – Извещение о гибели родителей пришло, когда я был на секретном задании, а к тому времени, как вернулся домой, их уже похоронили. Сестра на меня даже не взглянула при встрече. Когда я уходил в армию, Ава была веселой, смешливой, счастливой девочкой, самым дорогим мне человечком. Когда вернулся, она стала чужой.
