Два огромных кабана, стремительно нагоняли группу из дюжины лайонелитов. Словно взбесившийся бык, один из окованных сталью секачей поддел последнего бегущего мордой, откидывая далеко в сторону. Прямо под ноги плотному отряду таких же монстров. Повсюду стонало железо, терзаемое тяжелыми раздвоенными копытами. Все прочие мысли из головы Джастина вытеснил животный, всепоглощающий страх. Дикий ужас подстегивал не хуже злого хлыста. Мимо промчалась огромная, плотная туша, туго позвякивая металлическими сочленениями брони. Джастин прыгнул в сторону, перекатился и побежал что было сил, часто моргая слезящимися глазами, забитыми мелкой красноватой пылью. Позади, сквозь грохот и крики, пробивались раскаты хриплого, кровожадного хохота.
Салливан погладил по морде требующего ласки коня. Он видел, что тому не терпится пуститься в галоп, разогнать застоявшуюся кровь, размять длинные, сильные ноги. Но рыцарь лишь повел его более бодрым шагом.
– Я слышал о боевых кабанах гномов, но видел их только на кривоватых гравюрах, – задумчиво проговорил он, в основном что бы отвлечь спутника от более тяжелых раздумий.
– О-о… поверь мне, там и правда есть на что посмотреть. Правда лучше издалека, – Джастин легко подстроился под быструю походку рыцаря.
Вообще несмотря на некоторые мрачные воспоминания он пребывал в удивительно хорошем расположении духа. Да и чувствовал себя отлично. Они не так давно останавливались позавтракать и вяленая конина с остатками сыра и пересушенными яблоками показалась почти такой же вкусной, как жареный кролик накануне. Да и воспаленное горло, мучившее Джастина последнее время, совершенно не беспокоило. Он от души поблагодарил Салливана выпивая очередную порцию его целебного отвара. И теперь, чувствуя, что может прошагать еще хоть два дня подряд, без лишних волнений рассказывал об увиденном.
– Гигантские, горбатые туши, высотой чуть не с твоего коня. Ну, может чуть ниже. Но ведь широкие и тяжелые, даже странно, как при такой массе, да так носятся. Целиком в броне, вот действительно целиком. А на морде нечто, больше напоминающее рыцарский шлем, чем лошадиный налобник. Без обид, конечно, – Салливан махнул рукой показывая, что далек от того, чтобы обидеться. – Так вот, если я правильно понял, хотя ни настроения, ни времени особо рассматривать не было, у них вроде как пасть закрыта и пятак тоже. Такое своеобразное забрало. И бодают они не своими клыками, а стальными шипами в локоть длинной. Я даже самих гномов не сильно то видел. Так, широкие, коротконогие, тоже в железе. Седла с непривычно высокими луками… – Джастин на секунду задумался, вспоминая всю мощь неожиданной атаки. – Ох и подавили свиньи львов… Можно сказать – как котят.
– Приятно слышать. Хотя враг моего врага и не всегда друг… Но все же, – рыцарь задумался, поглядывая на хмурое небо, оценивая медленно плывущие низкие тучи. – Уверен, что при Севенне мы разбили обреченных. Ту часть войск, которой лайонелиты готовы были пожертвовать, что бы разделить и заманить нас. Многие из них тогда просто отступили, не ввязываясь в бой. И сколько львов укрылось в Данасе мы не знаем. Интересно, насколько сильно пошатнет их позиции поражение на перевале? Сколько людей они потеряли? И что теперь придумает лига?
– Насчет лиги не скажу, но при первых переговорах серые говорили про двадцать пять тысяч копий. Даже если приврали в половину или больше – все равно выходит прилично. Мы держались исключительно благодаря орудиям Дея и удачному расположению форта. Использовать все силы там невозможно – слишком тесно. И еще, я кое-что видел… – Джастин постарался вызвать в памяти мельчайшие подробности момента, – Знамя лорда Десфорда. Его не донесли до стен. Штандарт Великана был опрокинут нахлынувшей волной гномов. Сметен и истоптан… Быть может, как и он сам?
– Было бы неплохо, – согласился Салливан. – Надо же, два крупнейших ордена Бирны могут быть обезглавлены почти одновременно. Но по-прежнему есть, с кем драться. Враг навсегда остается врагом и лига продолжит строить свои козни вместе со львами. А вот орден неба, – он прервался на секунду и продолжил чуть изменившимся голосом, – наверняка распадется. Недовольные рыцари разойдутся по стране. Вряд ли история о вторжении Леммаса, высосанная из пальца, задержит их надолго. Пусть не сразу, но большинство осознает, что произошло. Вот тогда-то я и окажусь поблизости. Быть может удастся собрать хотя бы осколки… Осколки неба. А Аддерли я еще достану. И тогда он расскажет мне много интересного. Главное знать, как спросить. Да и Гастман, хоть и сидит высоко, получит свое рано или поздно.
Салливан откашлялся. Взглянул на спутника каким то особенно живым взглядом. И высказал вслух то, о чем, как он догадывался, думали оба.
– А под знаменами Харриса Хеддока уже собралось немало достойных людей. Уверен – мы впишемся.
Джастин тихо усмехнулся. И продолжил размышлять вслух.
– Крестьянская доля еще тяжелее солдатской. Для землепашца или ремесленника любая сторона конфликта – враги. А значит вероятность получить по голове, пожалуй, не меньше чем у нас. Тем более в Бирне. Я на службе с шестнадцати лет и ничего другого не умею. Иду по дороге, протоптанной отцом. У Хеддока репутация последовательного человека. Человека чести. Хоть и не без странностей. А если уж воевать, то неплохо бы знать против кого.
– И за кого, – прозрачно намекнул Салливан. – Думаю я неплохо узнал тебя. Мне, – он хотел сказать нужны, но передумал. – Мне нравятся именно такие люди. А ведь они попадаются не часто. Не хочешь ли поступить ко мне на службу? Пусть уйдя из ордена я отказался от положения, но долго внизу не останусь. А моему гвардейцу всегда будет чем утолить голод, промочить горло и все в таком духе…
Джастин кивнул. Молча и уверенно. Он ждал этого.
– Да-а-а Остин… Мы с тобой еще повоюем, – удовлетворенно протянул рыцарь.
Новоиспеченный гвардеец не подал виду, не поправил своего командира. В груди приятно щекотало, яркие краски окружающего мира приятно ласкали глаз, а ноги словно не чувствовали усталости. Обостренное восприятие словно окрыляло, подчеркивая тончайшие оттенки света и звука. Он дышал полной грудью, наслаждаясь воздухом, солнцем, жизнью.
Миновав старый дорожный указатель с надписью Суррай, они бодро шагали на восток.
