Страх? А нет его. Вот как не бывало. Как, когда и куда он подевался, Андрейка понятия не имел. Один только боевой азарт и задор. Да ему сейчас сам черт не брат! И в голове одна мысль – как управиться именно вот с этим ветераном. Бог весть с чего, но он вдруг стал воспринимать все происходящее как игру, где нужно во что бы то ни стало опрокинуть своего противника в снег.
Уже перед самой сшибкой, подчиняясь какому-то наитию, крича что-то нечленораздельное, злое и возбужденное, Андрейка вытянул руку с легкой пикой. Да еще и подался вперед всем телом, привстав в стременах. Случилось это чуть раньше положенного. Но благодаря его высокому росту все сработало как надо. Молодой шляхтич еще различил недоумение в глазах не успевшего отбить пику ветерана. А в следующую секунду того уже опрокинуло в снег с торчащим из груди обломком древка.
А еще боковое зрение уловило то, что Карпусю не повезло. Его противник сумел-таки отклонить саблей удар пики и единым движением срубить друга. Вот только воспринялось это как-то отстраненно. Мелькнуло было в голове и пропало.
Сверкающий клинок несется ему навстречу. Едва избавившись от обломка древка, Андрейка буквально рухнул на холку коня, пропуская над головой стальную молнию. Правая рука повисает плетью, и рукоять сабли сама вкладывается в раскрытую ладонь.
Мгновение – и он распрямляется пружиной. Прежний враг уже позади, но это не имеет значения. Уж кого-кого, а врагов тут хватает. Рука сама собой описывает дугу, и изогнутый клинок опускается в основание шеи следующего противника. Никаких мыслей. Тело просто отрабатывает упражнение рубки лозы. В лицо летят алые капли крови, но он словно ничего не замечает.
Взгляд выхватывает, а голова осмысливает лишь то, что по-настоящему важно. Тот противник уже в прошлом, а вот этот готов полоснуть Владака по спине. Друг сейчас остервенело рубится с каким-то шляхтичем. Тот поминает Матерь Божью и всех святых, но дотянуться до этого щенка у него никак не выходит. А вот у того, что со спины, очень даже может получиться.
С саблей никак не поспеть. Но пока эта лихорадочная мысль бьется в голове, рука сама тянет из кобуры пистоль. Курок уже взведен. Выстрел! Есть! Шляхтич рухнул на холку коня как подрубленный. Владак так ничего и не заметил, продолжая рубиться с ветераном, кружась с ним на одном месте.
Собрался было помочь товарищу, но в этот момент на Андрейку насел другой противник. Парень едва успел отбить рубящий удар в голову. От следующего пришлось уклоняться. И тут вдруг отчетливое осознание, что это конец. Не выстоять ему против такого опытного бойца.
Спасла его ошалевшая лошадь, пробежавшая между дерущимися. Она разделила их лишь на краткий миг. Но Андрейке его хватило. Рука потянула из кобуры второй пистоль. Вскинула на уровень груди. Промахнуться невозможно. Стрелял он в упор. Пламя сгоревшего пороха даже опалило кафтан противника.
Тревожный взгляд на Владека. И Андрейка вдруг понял, что соперник теснит друга и вот-вот срубит. Однако пока они кружили, успели поменяться местами и приблизиться к нему. Короткий замах, и клинок полоснул шляхтича по спине. Тот выгнулся дугой и, выронив саблю, начал заваливаться на круп лошади.
Друзья переглянулись. И сразу дали шпоры лошадям, уже вдвоем наваливаясь на следующего врага. Тот продержался против них не больше трех ударов сабли. Андрейка отметил, как срубили еще двоих товарищей. Наседают на третьего, но что там с ним, уже не понять. Их вновь завертела круговерть конной сечи…
Из спасительной темноты, поглотившей сознание и все неприятные ощущения, его вырвал холод. Оно вроде и без того не на зеленой лужайке были, а на пусть и вытоптанной, но заснеженной площадке, вот только кружка колодезной воды, выплеснутая на морозе прямо в лицо, и мертвого поднимет.
Агап перевернулся на живот, уперся ладонями в снег, встал на колени и свесил голову. При этом изо рта потянулась тягучая, розовая от крови слюна. Пошамкал немного разбитыми губами. Сплюнул. Получилось откровенно плохо. Провел языком по зубам. Вроде все на месте. А шатаются они там или нет, сейчас попросту не разобрать.
Оттолкнулся от земли, и тут же повело вправо. Но он не упал, вновь прижав ладони к земле. Еще немного усилий, и сумел-таки занять более или менее устойчивое положение. Собрался с силами и смог подняться на ноги. Правда, тотчас переломился в поясе, упершись руками в дрожащие колени. Постоял так немного и наконец распрямился.
Н-да. Вообще-то это ему показалось, что распрямился. На самом деле он едва стоял, сгорбившись и выставив руки в некоем подобии боевой стойки. Мотало его из стороны в сторону знатно. Но тем не менее он был готов драться. Как там говорил десятник? Скажи, когда хватит, и все закончится. А вот хрен ему! Он еще покажет им кузькину мать!
– Пф-лха-тфы, – прошамкал Агап окровавленными губами, рассмотрев одного из своих противников.
– Чего ты там бормочешь? – приложив ладонь к уху, спросил дюжий парень немногим за двадцать.
– Пфхати, – вновь выдал перл Агап, подкрепляя свои слова подманивающим жестом.
– А-а, подойти, – догадался парень. – Ну так сам подходи, коли тебе надо.
– Я-а и мау, – устало выдохнул Дорохин, все так же раскачиваясь из стороны в сторону.
– А ты через не могу, – продолжал потешаться парень.
Агап бросил на него тоскливый взгляд. Нет. Обидчик и не подумает упрощать ему жизнь. Вон стоит и лыбится во все тридцать два зуба. Хм. Пока тридцать два. Дайте только до него добраться. Шагов шесть, не меньше.
Дорохин горько вздохнул и сделал первый шаг. Потом еще. И снова. Каждый последующий давался все трудней. Пожелай его противник уклониться от дальнейшего боя, и ему не пришлось бы даже ускоряться. Он мог оставить Агапа далеко позади, двигаясь совершенно неспешно. Но вместо этого продолжал поджидать его на месте. Не пошелохнулся и тогда, когда Агап ударил его в лицо.
Ну, в смысле попытался ударить. Тот удар не прихлопнул бы и комара. На этом его силы иссякли окончательно, и он повис на противнике. Так и не сумев пустить ему кровь, Дорохин измазал его в своей.
Но парень и не подумал возмущаться по этому поводу, отстраняться или отталкивать изнемогающего соперника. Наоборот, приобнял за пояс и поддержал, чтобы тот не упал. Ноги Агапа подкосились окончательно, и он безвольно повис на руках того, кому еще недавно намеревался выбить зубы.
– А молодца, а, парни? Вот ты, Елизар, куда меньше продержался при прописке, – задорно произнес подошедший Киря.
И начал обтирать лицо избитого мокрым полотенцем. Причем делал это заботливо, чтобы не доставлять лишних страданий. Словно и
