– Сомнительно. Но и выбора у нас нет, дружище. Мы тех купцов клялись оберегать, живота не жалеючи. Нет на этом свете человека, что мог бы назвать меня брехлом. И не будет.
– Тогда меняй решение, атаман.
– О чем ты?
– Вели одному паровику отворачивать и идти с конвоем. Если шведы отправят часть галер, чтобы взять купцов на абордаж, он их прикроет.
– Один прикроет два десятка больших ладей?
– Ну ты же с десятком собираешься напасть на целую орду.
– На армаду, – непроизвольно поправил помощника Игнат.
– Да какая разница.
– Сигнальщик! Приказ на «Баклана». Защищать купеческий караван.
– Слушаюсь.
– Ну и чем ты опять недоволен? – окинув взглядом помощника, поинтересовался атаман.
– Квашнин. Он ить из лучших капитанов. С нами в прошлой баталии был. И в Русском море турку житья не давал. И команда у него самая выученная. И пушкари не чета даже нашему Петру. То он и сам признает.
– Знаю, Агап. Но коли делать, как ты предлагаешь, то именно ему такое и поручать. Кто еще, как не он, в одиночку сумеет прикрыть купцов. А если удастся вывернуться, то кто, как не он, преподаст науку другим, что потом за нас посчитаются. Не все же лучшим быть впереди. Порой неплохо их и поберечь малость. Готовь корабль к бою.
– Слушаюсь, атаман…
– Что они делают? – рассматривая в подзорную трубу псковские корабли, возмутился адмирал Корнелиус Анкаршерна.
Этот сорокашестилетний мужчина не считался лучшим из адмиралов шведской короны. Но, несомненно, принадлежал к их числу. Ну и немаловажно то обстоятельство, что он был близок к Карлу. Это он командовал эскадрой во время знаменитого десанта молодого короля на Зеландию. Ему же было доверено вести эскадру, перебросившую шведскую армию на земли Новгорода.
Когда встал вопрос о том, чтобы уничтожить псковскую эскадру, то король тут же обратил свой взор на адмирала Анкаршерну. Под его руководством в шхерах началось строительство галерной флотилии.
Карл справедливо рассудил, что кораблям, не зависящим от капризов ветра, должны противостоять такие же независимые суда. К сожалению, у Швеции нет братьев Карповых, изобретших эту самую паровую машину. Она оказалась в разы компактней уже существующих моделей. Причем настолько, что ее удалось установить на небольшое судно[16]. Поэтому у короля попросту не было альтернативы галерам.
Правда, этих небольших и слабо вооруженных гребных судов понадобилось неприлично много. Но и строились они быстро. Особенно если использовать опыт древних римлян, прибегнувших к стандартизации деталей и частей кораблей и, таким образом, отстроивших огромный флот. Корнелиусу же нужно было всего восемь десятков галер, и он с этим справился. Но пришлось постараться, чтобы сохранить это в тайне.
И вот теперь он встал на след своей добычи. Ради этого он сошел с палубы гордого красавца-фрегата и оказался на помосте галеры. Хотя-а. Признаться, только заняв это место, он понял, что у галерного, или, как назвал его Карл, Армейского[17], флота есть будущее. И пусть он не годится для открытого моря, в прибрежных водах и шхерах он по-настоящему незаменим. Ну или вот в противостоянии с этими паровыми бригантинами псковичей.
Хотя ему не нравится то, что они вытворяют. Нет, это вовсе не относится к их наглому выпаду с предупредительным выстрелом. За него они еще поплатятся. Но вот то, что псковский начальник решил разделить караван на три части, – уже ни в какие ворота. Причем если купцы с одной паровой бригантиной легли на обратный курс, то два отряда из трех паровых бригантин и шести парусных, похоже, пытаются охватить его флотилию.
Они это серьезно?! То есть они решили атаковать?! Не сказать, что это противоречит планам самого Корнелиуса. Куда хуже было бы, если бы они решили сбежать. Какое-то время он конечно же сможет потягаться с ними в скорости. Вот только недолго.
В отличие от машин, силы гребцов не бесконечны. Пусть их и не жаль совершенно. Новгородские каторжане, коих сегодня на шведском флоте более чем достаточно. Ну не всех же бунтовщиков казнить, если можно извлечь из них выгоду.
Словно в подтверждение этой мысли, раздался свист плети и болезненный вскрик каторжника. Как видно, ему преподали урок за леность. Хм. Или приласкали семихвосткой для острастки. Так сказать, в качестве профилактики, чтобы это быдло не расслаблялось.
Адмирал был против использования в качестве гребцов русских. Практика той же Турции показывает, что рабы или каторжане – не лучшая замена вольнонаемным гребцам. Они могут взбунтоваться или перестать грести в самый неподходящий момент. И вообще, на веслах шведских галер никогда не сидели рабы. Но доводы короля были убедительны. Он предполагал, что бой не обойдется без значительных потерь. А потому не видел смысла попусту лить шведскую кровь. Пусть уж лучше проливается русская.
На каждой галере было по двести пятьдесят гребцов, сто двадцать морских пехотинцев и семьдесят офицеров, канониров и моряков. Внушительная сила для абордажного боя. А ни для какого иного галеры и не подходили.
Да и то лишь в том случае, если речь идет о небольших судах. Ну, как вот эти псковские бригантины. Потому что, по убеждению Анкаршерны, один пятидесятипушечный корабль способен уничтожить дюжину галер.
Это и неудивительно, учитывая скромные размеры суденышек и их посредственную мореходность. К тому же и артиллерийское вооружение оставляло желать лучшего. На носовом помосте располагались одно двадцатичетырехфунтовое орудие и два двенадцатифунтовых. По бортам по шесть трехдюймовых фальконетов на вертлюгах. Эти больше годились для подавления бунтов, чем для боя. Нет, если речь о таких же галерах, то дело другое, картечь тут играла важную роль. Но об использовании против кораблей с более высокими бортами говорить не приходилось.
Так что единственный вид боя, в котором галера сильна, – абордаж. Достигаться же это должно посредством маневрирования вне зависимости от ветра, наполняющего паруса. Ну и преимущества в скорости. Пусть и кратковременного.
– Дженсен!
– Да, господин адмирал, – тут же отозвался адъютант Анкаршерны, молодой, высокий и статный лейтенант.
– Передайте приказ по флотилии. Изготовиться к бою. Начать перестроение в линию согласно регламенту. Отряду полковника Линда преследовать купеческий караван. Остальным – идем на сближение с парусниками псковичей.
– Слушаюсь.
Армейский флот делился на восемь отрядов по десять галер в каждом. Попросту говоря, каждый из них являл собой пехотный полк, а экипажи – роты. Под командованием же адмирала была настоящая армия в пятнадцать тысяч человек, из которых девять тысяч шестьсот являлись морскими пехотинцами. Внушительная сила, если не сказать больше.
Противостояли же им десять русских бригантин, экипаж каждой из которых не превышал ста двадцати человек. Достаточно одной галере сцепиться с русским кораблем, и он обречен. Тут скажутся и численное превосходство, и великолепные бойцовские качества шведских солдат и матросов. Словом, у псковичей был только один шанс – держаться на расстоянии.
