– Это я уже видел. Ты чем другим похвались. Иди давай. Вон того ушлого, что нам мачту порушил, приласкай. Уж больно наглый.
– Сделаем.
Пока разбирались с пробоиной и рухнувшей мачтой, Петр сдержал свое обещание и отправил на дно докучавшую галеру. Та уходила под воду под ужасающие крики прикованных к веслам гребцов. Экипаж и морские пехотинцы спешно покидали гибнущее судно, сражаясь за места в шлюпках. Надо заметить, шведы иллюзий не строили и подготовились в плане спасательных плавсредств.
– Атаман, гребное колесо порушило. Одного казачка зашибло, – доложил подошедший помощник.
– Твою в гробину! – уже привычно выругался Игнат. Да сколько можно! – Отправь в машину…
– Уже, атаман. Прикажешь ставить паруса?
– Петр?
– Отстрелялись, атаман. Мои пушкари готовы драться, – деловито навешивая на себя портупею с пистолетами, сообщил канонир.
– Ясно. Ничего еще не закончилось, братья казаки! – повысив голос и не прибегая к помощи рупора, прокричал атаман. – Пока казак жив, ворогу лучше поостеречься. Резали мы турка, выпотрошим и шведа. Пусть подходят, а мы уж расстараемся. Готовьтесь к драке!
В ответ из сотни луженых глоток раздался задорный крик. Никакого отчаяния и даже капли сомнения. Только злой задор и решимость идти до конца. И путь тот обещает быть хотя и кратким, но кровавым.
– Агап, дай весть Степану, чтобы спускал пар и выводил свою команду на палубу.
– Сделаю.
Игнат посмотрел на Петра и Ерему, командира абордажников. С ними он шел по жизни бок о бок лет десять. Для человека, связавшего свою судьбу с воинским ремеслом, большой срок. Однако сколько веревочке не виться, а конец один. Но ведь уйти можно по-разному.
– Ну что, братцы, близится наш последний час. Простите меня, если что не так.
– Да все так. И весело было. И боязно. И кровь не загустела в жилах. А то, что так-то… Ну а чем не славный конец? – пожав плечами, усмехнулся Ерема.
– Атаман, а может, того? Отправим машинную команду? Шлюпка целая имеется, – под свист спускаемого пара предложил вернувшийся Агап.
– Куда мы их отправим? Ты глянь, сколько шведа вокруг на лодках. Бойцы из машинистов, конечно, никакие, но уж как-нибудь за нашими спинами. Так, братцы, швед сейчас нас на абордаж будет брать. И выход у нас один. Захватить их галеру и уходить на ней. Все, что могли, мы сделали, «Ласточка» наша уж на ладан дышит. А там, глядишь, если догоним наш караван, то еще и поможем.
В этот момент раздался страшный грохот, и собравшиеся на юте[20] невольно обернулись. Одна из паровых бригантин, «Дрозд», сцепившаяся с вражеской галерой, словно раздувшись изнутри и окутавшись паром, выметнула обломки досок и щепу. Крюйт-камера у них уже должна была опустеть, судно накренилось, а следовательно, случилось то, чего опасался старший механик. Вода добралась до перегретых котлов, и те рванули.
– Царствие им небесное, – истово перекрестился Игнат, поддержанный товарищами. Но тут же вернулся к насущным вопросам: – За дело, братцы. Ерема, похоже, первой подойдет вон та галера, с правого борта. С нее и начнем. Картечницы не используй. Больше гребцов побьешь, а они, поди, православные.
– Понял, атаман, – уже позабыв о погибших на взорвавшейся бригантине, задорно ответил командир абордажников.
Шведы не заставили себя долго ждать. Приблизившись на полсотни саженей, они выстрелили из всех трех носовых орудий, засыпав палубу картечью. Но, по счастью, огонь не был столь уж губительным. Казаки успели укрыться и залечь. А вот когда они открыли ответную ружейную пальбу, тут уж пришлось шведам прятаться. Правда, решимости идти на абордаж у них не убавилось.
У Карпова не было возможности вооружить винтовками еще и моряков. Учитывая качку и то, что если уж доходит до стрелкового оружия, то лишь при абордажах, он решил, что гладкоствольные карабины для них куда предпочтительней.
Исполнены они были все же по схеме казенного заряжания с табакерочным затвором и запасом снаряженных патронов. Выделаны с особым тщанием: пуля входила в ствол плотно, а не болталась, как дерьмо в проруби. Отсюда и увеличившаяся до двухсот шагов прицельная дальность. А еще довольно крупный калибр позволял использовать картечные заряды.
Досталось шведам от ружейного огня изрядно. И на подходе, и когда под треск сцепляющегося дерева и такелажа они уже были готовы пойти на абордаж. Ну а потом казаки с диким ревом сами бросились в атаку. И от того, что на ногах их оставалось меньше сотни, шведам легче не стало.
Едва разобравшись с командой одной галеры, пришлось тут же схватиться с другой, подошедшей с левого борта «Ласточки». И вот тут уж помянули добрым словом скорострельные карабины карповской выделки. Если бы не они… Хм. Вообще-то казаки настолько осатанели, что непременно вырезали бы и экипаж второй галеры. Иное дело, что обошлось бы им это слишком дорого, пусть они сейчас свои жизни в грош не ставили.
Сказали свое слово и каторжане. Содержание их на гребных галерах довольно специфично. Гребца нельзя слишком уж сковывать в движениях. И к веслу не прикуешь – попробуй потом втяни его вовнутрь, не расковав невольников. И ноги не обездвижишь, потому как ему нужно перемещаться во время гребли вместе с веслом. Приковывают только левую ногу, да и то пусть и короткой, но цепью. Имеющие относительную свободу каторжане сумели оказать казакам какую-никакую помощь.
– Агап! – высоко вздымая грудь и обтирая окровавленный клинок сабли о мундир мертвого солдата, позвал атаман.
– Нет его. На шпагу швед принял, паскуда, – устало отозвался командир абордажников.
– Твою мать. Тогда ты, Ерема. Отыщите ключи и освободите гребцов. Да поторапливайтесь.
– Сделаем.
– Петр!
– Тут я, – отозвался канонир.
– Пушки, я гляжу, у них одинаковые. Как такими пользоваться, не позабыл?
– А чего забывать. Пушка – она и есть пушка, – хмыкнул казак.
– Вот и славно. Нагружай людей припасами, и переносите на первую галеру.
– Понял, атаман.
– Ерема, с трупов кафтаны поснимайте. Да поторапливайтесь, времени нет совсем! – вновь озадачил абордажника атаман.
Освободили людей и перетащили припасы довольно быстро. Куда дольше провозились, пока расцепились с «Ласточкой». Вокруг все еще сновали шведы. Кое-где кипел бой.
Не забыли и сорвать с бортов бригантины пластыри. Поэтому едва отошли, как она начала крениться. А тут еще и рванул бочонок пороха на оставленной галере. Так, сцепившись, оба судна и пошли на дно.
– Ну что, атаман, еще кого прихватим? – когда уже отдалились от тонущих судов, весело спросил Ерема, встряхивая в руках снятый с трупа синий кафтан.
Не чистый, с кровавым пятном. Ну да чего теперь-то. Вздохнул и начал надевать на себя.
– Остынь, паря. Славно потрудились, пора и честь знать. Лишним на палубе не отсвечивать! – повысив голос, начал раздавать приказы атаман. – Казаки, напяливайте на себя шведские кафтаны. Уходим. Да глядим по сторонам, если приметим наших – подбираем.
– Не уйдем, атаман, – с сомнением произнес Ерема.
– Уйдем. У нас две смены гребцов. У шведов люди заморенные. Уйдем. Здесь нам делать нечего.
Подойдя к двери своего рабочего кабинета в кроме, Лиза бросила взгляд на сопровождавших ее двух дюжих стрельцов. Те поняли правильно
