Дмитрий попытался хоть что-то рассмотреть перед собой. Бесполезно. Вот если глянуть за спину, тогда дело иное. Видно, что рассвет уж близко. А в сторону города пялиться и не стоит. Ничего, кроме дымной пелены. Это их командир батальона приказал развести костры да завалить сырой травой. Уж больно удачно ветерок дует. И несильно, и в направлении города. Так что прикроет атакующих. Пусть и ненадолго, но все же.
– Господин сержант, чего стоим-то? – послышался сзади вопрос одного из солдат.
– А ну-ка, рот прикрой, кишки простудишь. Умник, итить твою в душу! – тут же одернул парня десятник.
Хм. Такой же, по сути, молодой. Разве что выделился из общей массы и получил нашивки десятника. Ну и сам Дмитрий скакнул из десятников сразу в сержанты. В дружине вообще многие поднялись по служебной лестнице вверх. К примеру, их командир роты хотя и остался капитаном, но сегодня командует уже батальоном.
Не сказать, что Дорохин так уж хотел сержантские нашивки. С него хватило и того, что помимо воли навесили погоны десятника. Вот уж даром не нужно было такой радости. Его дело – дослужить положенный год, и домой. Чай, его домашние изрядный клин земли подняли и засеяли этой весной. Рабочие руки вовсе не помешают. И ведь по времени как раз и должен был вернуться со службы. А тут война, вперехлест ее в колено.
Он не Агап, служить не хотел, но и наплевательски к делу относиться не умел. Коли уж взялся за что, то делай это по совести. Потому и службу нес исправно, и бойцов своих гонял в хвост и в гриву. Даром, что ли, шестеро получили под команду десятки.
И вот теперь их батальону приказано штурмовать Пороховой бастион. Его вроде как назвали так в честь Пороховой башни, что раньше была на этом месте. Ее три года назад взорвали лешаки. Шведы восстанавливать башню не стали, возвели на ее месте бастион. Да и правильно. Все эти башни и каменные стены против огненного боя – баловство да и только.
– Выдвигаемся, – передали по цепи справа.
– Выдвигаемся, – бросил Дмитрий влево и подал знак своим.
Все. Дальше пошли молча. Словно тени или призраки какие. Специально все проверено и перепроверено, чтобы ничего не брякало. Впрочем, на бастионе и за ним сейчас густо и часто рвутся снаряды и мины. Где там расслышать приближающиеся штурмовые цепи. Да и рассмотреть из-за дыма особо не получится.
Им бы приблизиться к бастиону да начать штурм. Малость пошумят, отвлекая шведа, а там им в спину ударят лешаки. О том перед выходом на рубеж сказывал комбат. Кстати, тоже где-то в цепи атакующих. Но в центре, а значит, со второй ротой.
Чем ближе к бастиону, тем реже дым. И видно уже вполне себе прилично. Слабеет завеса? Да нет. Костры чадят исправно. Ветер поменялся. Плохо. Надо бы поспешать. И бегом. Бегом. О чем там командир Горский думает?
Когда до цели оставалось еще шагов триста, бойницы галереи, наполовину укрытой в землю, вдруг изрыгнули огонь и дым. А с ними и горячий свинец. Одновременно с ружьями грохнуло сразу с десяток пушек. Вокруг зажужжала, завизжала на все лады смерть. Послышались сдавленные вскрики и громкие стенания первых убитых и раненых.
– В атаку! Бегом!
Ага. Разродился капитан. Ну да лучше поздно, чем никогда. Да и поздно ли? Все же не мальчик. Уж и повоевать успел. За красивые глазки у Карпова в начальники не выбьешься. Каждого самолично отбирал.
– Бегом, братцы! Пошевеливайся! – скомандовал Дмитрий.
Мысли-то в голове роятся, но о своих обязанностях сержант не забывает. И солдаты, привычные выполнять приказы начальников, переходят на бег. Теперь уже молчать нет надобности, да и мочи уже не осталось. Потому парни и орут все что ни попадя. Кто-то «ура», коему обучали в дружине, другие по матушке загибают. Но не молчит никто. И Дорохин кричит, не без того, но все больше на подчиненных, дабы приподнять их боевой дух. Хм. Ну или наподдать пинка.
Пушки еще не перезарядили. А вот ружья… Ладно. Мог же гарнизон стрелять поочередно. Однако за вторым залпом сразу же последовал третий. Четвертый. Пятый. Швед палит беспрерывно, и чем ближе к бастиону, тем громче вжиканье пуль. Потому как с уменьшением дистанции точность пальбы противника растет.
Дорохин приметил, как давешний солдат-балагур переломился пополам и сунулся лицом в траву. Еще у одного вдруг подогнулась нога, и он упал на колено. Не удержался и с болезненным вскриком завалился на бок.
Ветер – от бастиона, а потому дым не задувает обратно в бойницы, и швед вполне способен вести частую стрельбу. Хотя, признаться, там сейчас уж, наверное, не продохнуть. А вот и на самом бастионе появились солдаты, занимающие позиции за парапетом. Причем быстро так действуют, слаженно. Дали дружный залп, пустив рой свинцовых шмелей, и назад. Им на смену другие. И снова залп. И снова смена. И залп третий. Артиллерия же псковичей по ним не бьет, так как опасается попасть в своих. Ведь штурмующие уже довольно близко.
Что за черт! Целая прорва солдат на бастионе, и бойницы галерей не прекращают палить в наступающих. Понятно, что из-за дыма плотность огня упала. Но откуда там взялось столько стрелков? А тут еще и пушки вот-вот перезарядят.
– Не останавливаться! Вперед! Братцы, под стены подбирайтесь! – прокричал сержант, окидывая взглядом свой несколько поредевший взвод.
Дмитрий уже выхватил гранату в готовности забросить ее на бастион, до которого оставалось не больше семидесяти шагов. Окликнул двух бойцов, указав на оброненную ранеными штурмовую лестницу. Еще один рывок, и они будут у стен.
И тут вдруг раздается сигнал трубы к отступлению. Дорохин даже не сразу понял, что вообще происходит. Какое отступление, если они уже на расстоянии вытянутой руки от цели? Но сигнал трубы дублируют голосом, передавая команду по цепи:
– Вторая, третья роты, отходить! Первая рота, залечь и прикрывать отход!
Вот уж чего делать не следует, так это, получив в бою приказ, раздумывать, что тут и как. Дмитрий и не раздумывал.
– Взво-од, ложись! Первый десяток и штуцерники, огонь по бойницам! Второй и третий десятки, по парапету! Пали по готовности!
Ну и сам же поспешил выполнить свою команду. Семьдесят шагов. Для винтовки несерьезно. Оно, конечно, палить нужно не во вражеский строй. Но и в бойницу попадет минимум треть из бойцов. А уж о трех штуцерниках можно и не говорить. Каждая пуля влетит в темный провал. Правда, приласкает там кого или просто расплющится о каменные стены, неизвестно. Но страху нагонит в любом случае. Да и не выйдет так, чтобы никого не задеть. Чью-нибудь кровь обязательно пустят.
Куда сложнее с теми, кто снаружи. Но зато дистанция вполне позволяет, так отчего бы и нет.
– Гранатометчики! Гранатами по бастиону – бей!
Они успели расстрелять по пять зарядов и запустить шесть гранат,
