– Агап, – строго одернул Александр, уловив в голосе паренька угрозу, – остынь. Не можешь – сейчас окунем тебя в речку, так враз охолонешь.
– Да я…
– Я вижу, что ты. И все видят. Да только девка – не повод озлиться на боевых товарищей. Не гляди на меня так. Докажет иное, и мое отношение поменяется. А что до тебя, ты уж прости, Агап, но глупость ты удумал.
– Так я и говорю… – начал было Киря, но его перебил Александр:
– А ты о том больше ни слова не скажешь. Считаешь, что дурь в голове у Агапа, найди иные слова. Не можешь – попроси Добрыню, тот хоть и молчун, но знает, как объяснить, в отличие от тебя, балабола. Понял ли?
– Да понял я, понял. Агап, так все же чего ты так лыбился-то?
– Киря! – вновь одернул десятник.
– Нет, ну правда, страсть как интересно.
– Да радуется молодой, что на войну едет, – высказал свое мнение Елизар.
– С войны да на войну и тому радуется? – недоверчиво произнес Киря.
– Да просто вспомнил, как мы с вами познакомились. На такой же барже были и так же по реке шли. Места-то сродни берегам Шелони. И ровно год минул.
– Тю-у-у, чего вспомнил, – с наигранным разочарованием выдал Киря, поддержанный общим смехом.
Александр покачал головой и вернулся к чистке карабина. Все же Агап – неисправимый романтик. И такие вещи помнит, и в лешаки рвался за приключениями и славой. И глаз положил на Алесю. Ну вот ей-богу, других девиц нет, что ли? Ладно бы она была у него первая или хотя бы не кувыркалась с кем попало и едва не со всем их десятком. Но вот сподобился же.
От Острожского десяток подался, как только стало ясно, что в королевской армии разразилась эпидемия оспы. Сам воевода тоже поспешил свернуть лагерь и убраться побыстрее. Так сказать, от греха подальше.
Карпов никогда не настаивал и не убеждал Константина Ивановича в необходимости прививок. Он всегда держал эту болячку как козырь. И Рудакову строго-настрого запретил распространяться по поводу реальной профилактики болезни. Придет время, когда Псковская земля крепко встанет на ноги, тогда можно будет и обнародовать. Пока же не стоит. Оспа, от которой у его людей был иммунитет, являлась настолько серьезным аргументом, что Иван просто не мог не учитывать ее в своих планах.
Разумеется, воевода выказывал любопытство относительно прививок. И Иван рассказал ему об использовании натуральной оспы и проценте смертности. И тот ожидаемо отверг подобный метод. А потому, как только в лагере его противников вспыхнула болезнь, поспешил убраться подальше от этого места.
Десяток же лешаков согласно приказу двинулся догонять действующую армию, оседлав так полюбившееся им каноэ. А что? Вполне возможно изготовить всего лишь за день. Легкая, вместительная и быстроходная лодка. Учитывая же, насколько богаты эти края озерами и реками, так и вовсе незаменимый транспорт. Когда реки не скованы льдом, ясное дело. Ну да начало июня на дворе, о каких льдах речь.
Буквально с час назад в устье Эмбаха им повстречался пароход, тянувший из Пскова две баржи с боеприпасами. Была у дивизии Карпова слабина. Уж больно много припасов пережигали, а потому зависели от их поставок.
Правда, так бы лешакам и пришлось самим выгребать против течения, а то и расстреляли бы их солдаты роты охраны или приласкали картечницей, чтобы уж совсем в лоскуты. В караване таковых целых шесть штук. По две на баржах и пароходе.
Но помогло давнее знакомство с капитаном пароходика Василием Родионовичем. Он на «Бобре» уж четыре года как ходит, и было дело, вместе с тогда еще спецназом давал прикурить припожаловавшим в гости ляхам. Как раз после того и прилипло к ним это «лешаки». Между прочим, с легкой руки самих битых ляхов. Уж больно сильно им тогда прилетело.
Внезапно раздавшийся гудок парохода заставил Александра встрепенуться и подскочить на ноги. Мгновение на оценку обстановки и… Одна только площадная брань.
Они уже успели подняться примерно на двенадцать верст вверх по течению, когда прямо по курсу из-за очередного поворота реки вывернули две большие галеры. Лично Александру их видеть не доводилось. Но если судить по размерам и высоте борта, то это морские суда. А что такого, вполне разумно. На Чудском и Псковском озерах порой так штормит, что их воды поглощают прорву ладей. Неужели шведы все же успели построить Озерную флотилию, о которой ходили упорные слухи даже в армии Острожского?
Практически одновременно с появлением галер на левом берегу возникло порядка четырех рот солдат. Они быстро выстроились в три шеренги. Первая встала на колено. Третья изготовилась палить через плечи второй. Расстояние до берега хорошо как три десятка шагов. Да на такой дистанции свинец пройдется что твоя метла!
– Ложись! – Едва выкрикнув команду, Александр и сам завалился на палубу, укрывшись за бочонками с солониной.
И тут грохнул залп, отозвавшийся пронзительным вжиканьем, тупым стуком свинца о дерево, треском откалываемой щепы, влажными шлепками от попаданий в живое тело, криками и стенаниями. Знатно прилетело, чего уж там. Не укройся Редькин, непременно и сам бы получил гостинец.
Едва отгремел залп, как он поспешил подняться, чтобы оценить обстановку. Из полусотни солдат охраны не менее двух десятков либо лежат недвижимо, либо извиваются в корчах от ран, заливая палубу кровью. Лихо швед приложился.
– Добрыня, неси картечницу с левого борта! Живо!
Бог весть, жив ли кто из командиров охраны, а вот время терять никак нельзя. Да и глупо бы было стараться командовать солдатами. Даже если позабыть о том, что люди сейчас напуганы донельзя, он ведь им не начальник. А вот его парни – дело иное.
Сам Александр бросился к картечнице на правом борту. Как и ожидалось, обслуги рядом нет. Впрочем, возможно, вот эти двое, что лежат сейчас в крови, и есть ее расчет. Варежку поймали, вместо того чтобы палить. За то и поплатились. Хотя… Скорее всего, он несправедлив. Растерялись, то так. Но действовать начали довольно споро. Вон курок на картечнице взведен, а вот пальнуть уже не успели.
Подхватил рукояти, характерные именно для картечниц на вертлюгах и расположенные ниже затвора. Чтобы навести орудие на цель, потребовалось не больше секунды. Пальцы нажали на спусковой рычаг, и пушчонка изрыгнула сноп пулевой картечи.
Сквозь дым от выстрела Александр все же рассмотрел, что в стене строя спешно перезаряжающихся шведов образовалась брешь. Около десятка человек повалились наземь, как снопы.
Кто там ранен, кто жив, разбираться некогда. Рука потянула рычаг замка. Щелчок, и тот откинулся в сторону. Патрон схож с таковым у винтовки. Только размеры куда более героические. Ухватиться за шпильку и извлечь гильзу из ствола. Подскочивший Агап тут же вогнал в казенник новый снаряд. Пока Александр закрывал затвор, парень успел взвести курок, насыпать в затравочное гнездо порох и закрыть его кресалом.
Вернее, он провозился чуть дольше десятника, а потому тот успел оглядеться. Добрыня вгонял
