– И что? Вера мне, значит, не вышла?
– Это не ответ.
– Коли веришь, то с тобой. Но я бы не поверил.
– И я бы не поверил. Но больно мудрено получается даже для иезуитов. Их ушки я рассмотрел сразу. Однако непонятно, отчего тогда ты в шведской тюрьме оказался, да еще и в Дерпте.
– Оттого, что Карл с провинциалом в сговор вошли. Уж больно ты им всем насолил. А здесь – потому что до Пскова рукой подать. А там и до Новгорода не так чтобы и далеко.
– Понятно. Эх, не вовремя вы выбрались. Хотя бы часом позже, глядишь, и лешаки за стену перебрались бы. Тут у нас черт знает что творится.
– Знаю я, что у вас тут. Послушаешь малость, и ты узнаешь.
– А ты откуда ведаешь?
– Так привычка до всего допытываться и всюду совать свой нос мне уж в нутро въелась. Да и занятий в камере особых не было.
– Понятно. Ну расскажи тогда, что удалось разнюхать.
Только Кузьма собрался заговорить, как появился Любимов. Пришлось Ивану отступить, позволив лекарю делать свое дело. Ох и ругался же он на работу шведских коновалов. Да все дивился, как при таком-то лечении Овечкин не отдал богу душу.
Обработал раны, сменил повязки. Потом потребовал, чтобы раненый навестил медсанбат. Там ему в обязательном порядке выдадут необходимые лекарства и назначат надлежащее лечение. И не мешало бы его приписать пока к походному лазарету. Получив заверения Ивана, что непременно так и будет, Любимов удалился восвояси.
– Итак? – проводив взглядом лекаря, обратился Иван.
– Сколько, ты думаешь, солдат в городе? – спросил Кузьма.
– Пятитысячный гарнизон, – заподозрив неладное, нахмурился Иван.
– Десять тысяч. Буквально за день до вашего подхода в город подошло пополнение. И командует ими прибывший тайно генерал Реншильд, ближайший сподвижник и наставник короля.
– Та-ак. Нечто подобное я и заподозрил.
– Погоди, это еще не все, до чего додумался молодой король.
– Ну-ка, ну-ка?
– Двадцатитысячная армия Левенхаупта спешно направляется в Дерпт. Король не желает терять своих проверенных солдат, а потому решил бросить на убой наемников. Лично ему они ничего не стоят. Он отдал наем солдат на откуп офицерам, которые сами собирают свои роты и полки, неся половину расходов из своей мошны.
– То есть Реншильд сидит в городе и ждет, пока я расстреляю снаряды. Одновременно появляется отряд галер и перерезает мне снабжение. Затем подходит двадцатитысячная армия, которую совсем не жалко. Разобьет меня Левенхаупт – хорошо. Не разобьет – тогда я израсходую весь остаток боезапаса. Иначе с таким числом мне попросту не справиться. И когда я остаюсь без припасов, сзади наваливается Реншильд.
– Именно.
– Х-ха. Похоже, с твоим возвращением ко мне возвращается и удача. А, Кузьма?
– Помнится, ты любил приговаривать, что удача любит подготовленных.
– Это точно. И тут ты ничего не мог выдать. Потому что тебя это попросту не касалось и ты был не в курсе. После взятия Дерпта я планировал совместно с Острожским наступать на Вейсенштейн. Вот только уничтожать эту армию в мои планы не входило. Так и получится, если добиться капитуляции армии Левенхаупта и отделить солдат от офицеров.
– Намекаешь на то, что солдат можно нанять снова, потому как свой долг Карлу они, получается, отдали сполна?
– Вот-вот. Острожскому остается поставить своих офицеров, и все, проблема с гарнизонами для захваченных городов и крепостей практически решена. Он, конечно, собирал там поземное войско и кое-как обучал как раз для гарнизонной службы. Но это несерьезно. К тому же крестьянам лучше пахать землю, а рабочим – трудиться на мануфактурах.
– Погоди, а как ты собираешься взять в плен двадцатитысячную армию?
– Они уже практически у меня в плену. Три-четыре дня, и их можно брать голыми руками. Не понимаешь?
– Нет.
– В Вейсенштейн подбросили заразу оспы. Очень скоро армия Левенхаупта станет небоеспособной. Один сплошной лазарет. Нам же зараза не опасна. Оспа не черная, а потому потери не превысят двух тысяч человек. Ну, может, слегка. Хотя скорее все же нет. Лечить мы их будем без дураков.
– Травить народ такой заразой!
– Брось, Кузьма. Если бы я сошелся с ними с помощью честного железа, огня и свинца, погибших было бы больше. Гораздо больше. А так мало того что мы лишаем Карла целой армии, еще и предоставляем таковую Острожскому. Ну и, наконец, запускаем в народ слух о том, что на нашей стороне само божье Провидение. Кругом одни плюсы. Даже не верится. С рассветом собираем дивизию в кулак и выдвигаемся навстречу Левенхаупту.
– А что же ты меня не спрашиваешь, чьими стараниями я оказался в руках иезуитов?
– Уверен, что это дело рук Горячинова.
– Не ищи среди тех, кто открыто выходит против тебя. Приглядись к тем, кто покладист.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Горячинов, конечно, ершист и всякий раз тебе в пику выступает. Да еще и дружину сколотил, что по выучке не уступит дружине Острожского. А как вооружить на манер твоих полков, так и им не попустит. Но он из старинного боярского рода и наперед своей выгоды ставит Псков. Как и уличенные тобой да отправленные на плаху. По-своему, но они радели о благе Пскова. Одно дело – чужими руками расправиться с тобой, и совсем другое – подвести родную землю под иноземный каблук.
– Ты толком сказать можешь?
– Да как тебе еще сказать-то? Не из боярского рода у нас только ты да Борятский.
– Он же за Москву стоит.
– За себя он стоит и за латинян. А еще род его из пригорода Владимирец, где его позиции сильны дальше некуда.
– То есть крепость возьмут с ходу благодаря предательству. Весть по гелиографу не пойдет, и швед выйдет прямо к Замятлино.
– Я бы на их месте еще послал весть, к примеру, от Опочки или Бежаниц, чтобы Артем увел полк на помощь, и тогда твоя вотчина останется практически без защиты.
– Но шведские войска в новгородских землях сейчас без общего командования. Стоп! Ты же выдал все. Значит, и твоя сеть в Новгороде под колпаком у иезуитов или шведов. Выходит, нам не могли позволить устроить покушение на Дюкера. Ох, йолки. Данил!
– Да, боярин! – вбежал на зов денщик.
– Прикажи немедля собраться членам штаба.
– Слушаюсь, – козырнул денщик и тут же выскочил на улицу.
– Ох и задал же ты задачку, Кузьма. Вот ей-ей задал. Но с другой стороны, если все выгорит, если успеем… Тогда Карл разом лишится сорока тысяч солдат да двух крепостей. С рассветом отправляешься в Псков. Как, пока не знаю, но уходишь однозначно. Надо решать с Борятским. И так красиво, чтобы Дюкер сам привел свою армию на убой. Чтобы в пух и перья.
– Главное, поспеть, а там, не сомневайся, все, что от меня потребно, будет исполнено в лучшем виде, – заверил Овечкин.
– Да, Кузьма. Я к тебе не лез, потому как свое дело ты знаешь туго. Но на будущее – ни один человек не должен иметь всю информацию об агентах. Прозвище, причем не связанное с родом деятельности шпиона. По каждому направлению работать должны два оперативника, две независимые
