В следующем году разгром Швеции довершился. Осенью близ Ладожского озера состоялось генеральное сражение между Карлом и Николаем. Причем у первого, что достаточно необычно для шведов, было численное превосходство. Русское царство все еще вело войну на юге, и основные силы находились именно там. Но шведам от того было не легче.
В самый неподходящий момент в его тылу появились войска псковского ополчения под командованием великой княгини Трубецкой. Ну, вообще-то заправлял всем дорвавшийся-таки до военного похода Жабин. Но сути это не меняло. Молодой полковник с легким сердцем уступил пальму первенства Елизавете Дмитриевне, приняв на себя роль ее посадника. Впрочем, все одно позабыт не был, и народ его славил ничуть не меньше великой княгини.
Карл попытался было отступить в Финляндию, но опять был пленен. И снова казаками. Только на этот раз из армии Николая. Опять у русских в руках оказался серьезный рычаг воздействия на Швецию. И брат с сестрицей собирались давить на него, ничуть не смущаясь.
Пока суд да дело, Острожский и Карпов зачистили Эстляндию и Лифляндию от шведской армии. А посему требования на переговорах были весьма жесткими, если не сказать больше. Впрочем, Карлу все же удалось выторговать половину Эстляндии. Территория к северу от линии Пярну, Вильянди, к западу от линии Вильянди, Вейсенштейн, Везенберг, а также Моонзундский архипелаг остались за Швецией.
Острожскому предстояло еще разрешать внутренние противоречия с Речью Посполитой да наводить порядок в прирезанных землях. Возжелай он больший кус, то рисковал подавиться. И без того вышло более чем изрядно. Карпова же вполне устраивало то обстоятельство, что Псковская земля теперь практически полностью граничила с Задвинским герцогством. В начале тысяча семьсот третьего года Острожский объявил-таки о создании такового.
Благодаря прирезанной области Великих Лук у Пскова появилось верст семьдесят границы с Литвой. Но, признаться, Ивана это более чем устраивало. Участок не так чтобы и велик, можно перекрыть его достаточно надежно. Граница же с тремя государствами для торговли всегда лучше, чем с двумя. А Карпов всерьез намеревался загнать свой бронепоезд на запасной путь…
– Вот я и предлагаю, господин Псков, призвать на княжение боярина Карпова, коий на деле доказал, что равного ему полководца не сыскать.
– Верно говоришь!
– Правильно!
– Ивана Архиповича на княжение! – тут же загалдело вече.
Сам же Карпов едва не подавился от неожиданности. Да что там, поперхнулся не только он. Вот никто не ожидал подобного поворота от вечевика из Бежаниц. Эка он загнул! Надо бы остудить горячие головушки, пока они не вошли в раж.
С одной стороны, князь вроде власти имеет чуть да маленько. Но с другой – прав ему за последние годы добавили. В его ведении и ведении посадников находятся суды. И если этим умело распорядиться, то можно влиять и на вече. Тем более если есть тот, кто донесет слова княгине, которой заповедано появляться на большом вече. Таковой посадник у нее имелся, и своими судебными решениями великая княгиня удачно манипулировала.
Не сказать, что бояре да купцы не осознавали этого. Очень даже все примечали. Иное дело, что, получив малое, Трубецкая искусно балансировала, выторговывая все большее и большее влияние. Так что сегодня Карпов получил бы от нее уже не прежнюю бесправную должность. Но…
Иван переглянулся с Пятницким и решительно поднялся со своего стула. Вышел из-за стола. Подошел к кафедре. А то как же! Все как у людей.
– Ты закончил, Викентий Петрович? – поинтересовался он у вечевика.
– Закончил, – степенно ответил статный мужик лет сорока.
– Тогда позволь и мне слово молвить. Господин Псков, радостно мне слышать то, что оценили вы мои старания. И видит бог, ваше доверие – это честь великая для меня. Но ить не можем же мы преступить нами же почитаемые законы. Уважаемый Викентий Петрович позабыл одну маленькую деталь. Не может князь, призываемый на стол земли Псковской, иметь в ней земли и иные владения. Уж простите меня, люди добрые, но избавляться от своего имущества я намерения не имею, – под дружный хохот закончил Карпов.
Далее заседание веча продолжилось уже без неожиданностей. Степенно и чинно. Вот ведь. Пока на улице собирались, на ногах да на свежем воздухе галдели, как на базаре. А как в здании расположились, так куда все и делось. Впрочем, Иван не сомневался, что вскорости пообвыкнут и все вернется на круги своя.
– И что, ты вот так вот взял и отказался? – изобразила искреннее удивление Лиза, выставляя перед Иваном миску с наваристыми щами.
Он же в свою очередь тут же притянул посуду к себе и вооружился деревянной ложкой. Оголодал, сил никаких нет. А потому пока первую ложку в рот не отправил, и не подумал отвечать.
– Так ведь закон, Лиза. Я отказываться от нажитого добра не хочу.
– Ой ли? Закон – он ить что дышло. Как повернул, так и вышло. Ты за девять лет столько здесь всего наворотил, да еще и Псковскую землю вдвое увеличил, что тебе управиться с каким-то там законом… Было бы желание. А там все с ног на голову поставил бы.
– А как нет того желания? – проглотив вторую ложку щей, возразил Иван.
– И с чего бы это? – подбоченилась она.
– Как иного князя на стол посадят, так и тебя братец может обратно призвать. Так?
– Ну, так.
– И ожениться нам он не даст. Так?
– Так.
– И в бега со мной ты не отправишься, потому как о долге позабыть не сможешь. Так?
– Ой, Ванечка, а ты все еще готов со мной на край света? – взъерошив его волосы и прижимая к груди его голову, игриво спросила стоявшая у него за спиной Лиза.
– И даже за край, – со всей серьезностью ответил он. – Вот это все – оно мне без надобности. Ни власть мне не нужна, ни богатство чрезмерное. Когда только начинал, и знать не знал, а теперь точно ведаю – все только ради тебя. Ради того, чтобы нам вместе быть. И нет тому иной причины.
– Ох, Ваня, Ванечка, Ванюша. Экий ты у меня богатырь былинный.
– Может, хоть тайно обвенчаемся?
– Нельзя, ладый. Все тайное становится явным. Николай на многое готов смотреть сквозь пальцы, но всему предел есть.
– Ну а коли нельзя ожениться, тогда буду при тебе фаворитом, пока не надоем, – подытожил Карпов.
– Даже не надейся, ты до последнего вздоха мой и ничей больше, – еще крепче прижимая к себе его голову, произнесла она.
– Знаешь, мы тут с Острожским как-то разговорились, – невпопад сказал Карпов. – Так вот, он породниться со мной хочет.
– С дворянином в первом поколении? – отстранившись и усаживаясь за стол, удивилась она.
– Ага. Ну или с родом Рюриковичей. Дочка у него имеется. Она чуть старше нашего Петра. Но то не беда. Как ты считаешь?
– Я
