– Выключай эту бандуру! Молодец! Слезай, и пойдём ужинать, – сказал по рации отец Менкаухор-ра промёрзшему инженеру из метеослужбы, который нахохлившимся воробьём сидел на плече статуи. – С праздничком, тебя! Слава Великому Двуединоначалию!
– И вас, батюшка, с праздничком!
* * *
Отец Менкаухор-ра положил раскрытую ладонь на рукопись и задумался… Книгу Бытия в восьми томах он переписал на новый лад с учётом старинных преданий о древних атлантах, современных теологических концепций Двуединоначалия и астрономических прогнозов. Слава Двуединоначалию! Это было послание потомкам, где в зашифрованной и завуалированной форме передавались все современные знания и умения атлантов.
Он несколько раз перечитал некоторые места из совместных трудов «лиловой братии», продолжая мысленно спорить сам с собой о важности этой Книги. Теперь главной задачей было отстоять её публикацию в издательствах, а также стоило подумать о создании множества электронных копий. Затем вставал не менее щепетильный вопрос, где и у кого эту книгу книг можно прятать, чтобы сохранить в веках? Отец Менкаухор-ра подспудно, нутром, чувствовал ветер грядущих перемен. «Закат империи Атлантиды не за горами»! – крамольно подумал он.
* * *
За окном редакции газеты «Мы, Атланты» возник рычащий звук, обычно принадлежащий ночным нарушителям спокойствия. С подветренной стороны здания снижался на площадку одинокий романтик. Лихо развернулся и встал на стоянку сверкающий байк. Водитель слез с хромированного коня и снял шлем. Некоторые сотрудники вопросительно пожали плечами и выглянули из окна. Сейчас был день. Странный посетитель не заставил себя долго ждать, и вскоре во всём металлизированном великолепии он возник на пороге редакции. Под тихое шушуканье клерков мужчина в кожанке, увешанной массивными железными цепями, уверенным шагом прошёл в кабинет главного редактора.
Никия Игред вскинула голову и подняла недоумённо брови:
– А всё же, почему наше издательство вы выбрали, ваше Преосвященство?
Сегодня в редакции газеты «Мы, атланты» она временно исполняла обязанности главного редактора, сэра Радована, пребывающего в отъезде по неотложным делам.
– Ну, прежде всего, я доверяю вкусу ваших сотрудников. Они грамотные, деликатные и… – отец Менкаухор-ра замялся, – и до сих пор я не замечал нападок на концепцию Двуединоначалия со стороны вашей газеты.
– Что ж, лестное замечание для наших сотрудников, – кивнула Никия. – Простите мою невежливость, отец Менкаухор-ра, присаживайтесь. Чай, кофе?
– Спасибо, с удовольствием. Чёрный кофе, если не затруднит вас, – отец Менкаухор-ра сел в мягкое, но протёртое нетерпеливыми сотрудниками редакции во многих местах издательское кресло.
– Я не вполне полновластна единолично решать этот вопрос, однако мы можем, ваше Преосвященство, обсудить пока детали издания, такие как качество и формат бумаги, шрифты и оформление текста, иллюстрации. Финансовую сторону вы будете обговаривать с сэром Радованом, когда он вернётся из командировки. Вас устраивает такой расклад, отец Менкаухор-ра? – девушка налила собеседнику чашку крепкого чёрного кофе и подала пахнущие корицей булочки с изюмом.
– Благодарю вас, уважаемая Никия Игред, – он откусил булочку, смачно прихлебнул горячий кофе. – Как вкусно, домашние?
– Сама пекла, – девушка невольно зарделась.
Через час все формальности, необходимые для публикации книги книг, были улажены, и эксклюзивный договор составлен. Требовалась лишь личная подпись главного редактора, сэра Радована. Никия спрятала договор в сейф и водрузила на рабочий стол многострадальный «опус» отца Менкаухора-ра:
– Внушительный труд! Надо полагать, он такой же серьёзный, как и эта увесистая стопа бумаги?
– Понимаете, уважаемая Никия Игред, я не провидец, но где-то подспудно ощущаю – вопиющие тенденции развития нашего общества не приведут нас, атлантов, ни к чему хорошему. Здесь собраны воедино приватные исследования, наблюдения, мысли и терзания о судьбах Атлантиды, как мои личные, так и специалистов по теологии.
– Хорошо, уважаемый автор, разрешите вас так называть? – и, получив молчаливый кивок посетителя, она продолжила. – Я ознакомлюсь с книгой и к приезду сэра Радована дам необходимое заключение.
– Увидимся в понедельник? – переспросил посетитель.
– Пожалуй, с той недели сэр Радован будет в редакции, звоните, – она села за стол, положила титульный лист перед собой и взяла карандаш, который тотчас же принялась грызть, немедленно погружаясь в редакторскую работу.
– Сегодня чудесный день, Никия!
– Чудесный, – дежурно ответила она, мельком взглянув на уходящего просителя и по привычке бегло просматривая первые страницы рукописи.
«Я прагматик, – рассуждал автор. – Хоть и священник, поэтому предпочитаю прогнозировать тенденции развития вида „хомо сапиенс“. Можно, конечно, создать генетический фонд флоры и фауны Земли, но без сумасшедших химер, ибо они суть плод больной фантазии генетиков».
Наткнувшись на заметки об искусственной эволюции, Никия Игред уже не слышала ни звука закрывшейся двери, ни рычащего байка за окном, ни шумного обсуждения сотрудниками редакции внеурочного визита странного посетителя в кожаной куртке.
«Я – человек. Атланты – люди, и они должны оставаться людьми. Человек – это звучит радостно и гордо. Ошибки генетических программ кто будет исправлять? Кто поручится за непредвиденные мутации в мировом океане и за то, что в ходе искусственной эволюции атланты не превратятся в рыб бесхребетных?»
Глава 26
Отставка Гаафы Олдамы
Догорал закат, на безоблачном небе, подёрнутом сизо-голубой дымкой от городского смога, появились первые блеклые звёзды. Одни за другими зажигались габаритные огни цилиндрических высотных зданий и красные звёзды на шпилях их флигелей-фрегатов, архитектурно стилизованных под морские парусники. Этим отличались культурные дворцы города: музеи, театры и цирки. Бегущая цепь разноцветных светодиодов облепила контуры главной телевизионной башни страны. Прожектор на маяке, гордо высившийся на скалистом мысе, поторопился обозначить безопасную акваторию гавани Миртосполиса. Протяжно гудели грузовые корабли и баржи, заканчивая вечерний рейд, они устремились к причалу на ночную разгрузку. Семафоря бело-лунным светом встречному транспорту приветствие, уходили в море быстроходные прогулочные катера, неся на борту любознательных отдыхающих и туристов из провинции.
Леди Гаафа Олдама, опираясь локтями на перила балкона, сидела на стуле и с высот Белого Дома лениво наблюдала за наступлением сумерек. Рабочий день остался позади, и она с облегчением вздохнула: «Трудовые подвиги жирными буквами записаны в анналы истории Атлантиды. Надеюсь, я тоже внесла в этот фолиант мою скромную лепту и теперь могу подумать о чём-нибудь приятном и помечтать».
Долго сидеть не пришлось – дневная жара уступила пост вечерней прохладе. С сожалением покидая уютное местечко, леди Гаафа Олдама оглянулась на царственный город, красота и мощь которого заметно выросли за время её правления. Перемигивались корабли в тихой гавани, перемигивались светофоры на улицах Нижнего Города, перемигивались фарами ночные романтики на байках, готовящиеся к молодёжному часу скай-рейсеров. Жужжали патрульные геликоптеры ночного дозора полиции и личные флаеры горожан, спешащих бегом пройтись по магазинам, купить продукты быстрого приготовления и затем – домой, к ужину. Вечерние посиделки в кругу семьи зачастую сопровождались жаркими спорами, вспыхивающими на фоне свежих новостей, заботливо приготовленных молодыми и бойкими корреспондентами телеканалов. Ночная жизнь столицы готовилась к маленькому отдыху посреди рабочей недели.
Леди Гаафа Олдама окинула взглядом кабинет, надеясь его больше не увидеть. В
