Тротуар, плавно бегущий вдоль сто сорокового этажа, привычно нёс редких запозднившихся чиновников госаппарата мимо белокаменной стены к жилому кварталу Верхнего Города. По тротуару, ловко маневрируя между группами стоящих людей, быстрым шагом шёл незнакомый человек в бежевом плаще, подбитом серой тканью. Поравнявшись с леди президентом, он коротко взглянул в лицо и кивнул:
– Леди президент?
– Чудесный вечер, – ответила леди Гаафа, пытаясь вспомнить имя собеседника.
Человек протянул ей руку. Она готова была ступить на бегущую дорожку, но в этот момент раздался выстрел. Незнакомец выхватил у неё портфель и, перепрыгнув через бортик, очутился на тротуаре нижнего, сто тридцать девятого этажа. Там он повторил тот же маневр, и вскоре нижние улицы скрыли незнакомца от возможной немедленной погони. На уровне сто тридцать седьмого этажа человек вошёл в офис, умерил дыхание и, петляя по разветвлённым в нескольких направлениях коридорам, вышел с другой стороны здания, по пути вывернув плащ на тёмно-серую сторону. На улице, смешавшись с толпой горожан, он присоединился к кучке таких же безликих чиновников.
Леди Гаафа схватилась за левый бок, сползла вниз и распростёрлась на ступеньках офиса. Тротуар остановил бег. Началась паника. На крыльцо выскочили охранники, запоздало выясняя между собой, чья очередь была сопровождать леди президента до дому. Кто-то не растерялся и вызвал скорую помощь. Прошло несколько драгоценных минут, пока реанимационный геликоптер завис над крыльцом, и бригада врачей, погрузив пациентку на носилки, подняла её на борт и подключила ко всем необходимым системам жизнеобеспечения. Рана была сложной, хотя пуля застряла не очень глубоко, буквально в девяти миллиметрах от крупного сосуда. Главной задачей медиков являлось прекращение кровотечения и извлечение пули. Операцию начали прямо во время полёта. Несмотря на принятые меры, леди Гаафа оставалась в бессознательном состоянии, в котором её и доставили в больницу для сенаторов.
На месте происшествия, конечно же, не мгновенно, но достаточно быстро оказались сотрудники всех крупных новостных каналов радио и телевидения, ежевечерних и утренних городских газет и журналов. Толпа зевак сопровождала каждый вдох и выдох полицейских, измеряющих и фотографирующих следы преступления. Сэр Флегонт, недавно принявший приглашение поработать в штате столичной полиции, лично лазил по ступенькам на коленках с лупой, но не обнаружил ни единой мало-мальски стоящей улики – разве что длинную нитку от украденного портфеля леди президента. В конце концов, криминалисты пустили по следу собачку, но она на ближайшем же тротуаре потеряла след – его совершенно затёрла ботинками любопытствующая толпа. Собака грустно посмотрела на оперативного уполномоченного, села на асфальт и виновато завиляла хвостом.
Покушение на леди Гаафу Олдаму и последующая излишне суетливая деятельность правоохранительных органов Миртосполиса этим вечером стали главными новостями вечера в жизни атлантов. Сидя в кафе-аквадосках и рыбницах, на кухнях домов и в скверах на скамейках, обыватель втихую рассуждал о том, станет ли это событие отставкой президента не де-юре, а де факто, и «хорошо» это или «плохо»?
* * *
Утреннее заседание фракции «Белая Медведица» открыла леди Флоренция Арон на грустной ноте:
– К сожалению, президент Атлантиды, наша уважаемая леди Гаафа Олдама по причине известных событий находится в коме. Прогноз на будущее пока что весьма неопределенный. Главврач реанимационного отделения не даёт никаких гарантий на быстрое выздоровление его пациентки. Поэтому я предлагаю в связи с неожиданно возникшими чрезвычайными обстоятельствами ввести должность временно исполняющего обязанности президента. Кто «за», кто «против»? Голосуем.
Лес рук свидетельствовал о том, что сенаторы понимают всю глубину трагедии страны. Она продолжила:
– Единогласно. Хорошо. Следующий пункт. Подумайте, коллеги, кого можете предложить на этот пост до лучших времен? Ваши соображения мы обсудим на послеобеденном заседании. Прежде чем перейти к следующему пункту повестки дня, хочу спросить: есть ли у кого из вас какие-то не менее важные вопросы и сообщения?
Поднялась невзрачная девушка, секретарь президента Альфия Рокси:
– Прошу прощения, но рано утром на моём рабочем столе оказался конверт, собственноручно подписанный леди Гаафой Олдамой. Согласно должностным обязанностям, я вскрыла его – это было заявление с просьбой об отставке. Она просит освободить её от занимаемой должности президента Атлантиды по состоянию здоровья.
Рокси передала письмо председателю заседания. В зале воцарилось гробовое молчание. Леди Дафния, глава специальной информационной службы Парламента, взяла на себя инициативу продолжить работу фракции:
– Дорогие коллеги! Если письмо действительное и не подделка, что мы обязательно проверим с помощью графологической экспертизы, то логика подсказывает несколько версий. Во-первых, не было никакой нужды устраивать покушение на главу государства, если это, конечно, не происки оппозиционеров. После недавних демонстраций и погромов в городе Дельфинополе, который до сих пор не может привести в надлежащий вид улицы и фасады домов, мы вправе это предполагать прежде всего. Во-вторых, не исключается личная месть. Почему бы и нет? Враги могут быть у каждого из нас. В-третьих, по неизвестным следствию мотивам так мог действовать психически ненормальный человек.
– Маньяк! – не удержалась от чувств леди Флоренция Арон.
– Проверить все психушки, может быть, он сбежал оттуда! – завозмущались люди.
Они хоть и являлись уполномоченными чиновниками при обязанностях, но оставались всё-таки не просто официальными лицами, присутствующими в зале, а обычными эмоциональными женщинами.
– Психлечебницы столицы, а также ближайших городов Гелиополя и Дельфинополя взяты на карандаш и сегодня уже проходят жёсткую проверку, – сдержанно продолжила доклад леди Дафния. – Так что последние две версии со вчерашнего дня тщательно прорабатываются нашими специалистами.
– Версии гнилые какие-то! – воскликнула Альфия Рокси.
В зале замолчали и с интересом воззрились на внезапно осмелевшую секретаршу. Леди Дафния тоже внимательно посмотрела на девушку:
– Версии, возможно, и гнилые, как некоторые здесь изволят думать вслух, однако мы обязаны проверить любые из них. Появившееся же письмо, – она замолчала на несколько секунд, подбирая слова. – Оно вносит, как бы… э-ээ… некоторую диссонансную ноту в общую картину событий и смуту в стройность
