Мужчины московской выборки наиболее всего склонны к принятию на себя позиции функции субъекта-исполнителя. Эта активность реализуется ими в активном принятии роли «воспитателя» и «психотерапевта», а так же в наивысшей степени принятия роли «хозяина» по сравнению с мужчинами из других исследуемых групп. Принятие этих ролей является результатом активности, что непосредственно связано с самым высоким показателем по функции субъекта-исполнителя среди всех испытуемых, а также с важностью ценностей наличия «интересной работы» и «материально обеспеченной жизни».
Одновременно с этим, мужчины московской выборки достаточно склонны к принятию позиции субъекта-оценщика.
По результатам анализа можно заключить, что семьи московской выборки относятся к эгалитарному типу. По мнению многих психологов, такой тип семьи – это семья будущего, где отношения и обязанности между супругами строятся «на равных».
Распределение субъектных позиций между супругами московской выборки можно представить следующим образом.
Семьи пензенской выборки – женщины этой группы занимают более активную позицию по всем ролям по сравнению со своими мужчинами. Это проявляется в большей степени реализации семейных ролей (пять из семи). Это самым непосредственным образом коррелирует с высоким показателем выполнения функции субъекта-координатора, не только по сравнению с мужчинами данной выборки, но и в отношении всех испытуемых групп.
Мужчины пензенской выборки занимают менее активную позицию по сравнению со своими женщинами, что демонстрируется выполнением в большей степени функции субъекта-оценщика и субъекта-потребителя, функциями традиционно женскими. Это положительно коррелирует с высокой позицией в рейтинге ценности «красоты природы и искусства» и «любви».
Но в тоже время, пензенские мужчины и женщины чаще мужчин и женщин других выборок реализуют семейные роли, что говорит о большей сохранности семейной структуры в этой выборке.
В результате приведенного анализа мы можем заключить, что семьи пензенской выборки относятся к традиционному типу семей с матриархальным укладом, т. е. с доминантной и ответственной женой и субдоминантным и безответственным мужем. Как утверждает В. Дружинин в своей книге «Психология семьи» такой была семья советского периода, которая носила характер аномальной языческой с остатками православной культуры.
Распределение субъектных позиций между супругами пензенской выборки можно представить следующим образом.
Семьи армянской выборки – женщины этой группы демонстрируют самую высокую степень принятия роли «организации семейной субкультуры» среди всех испытуемых и высокий показатель по роли «организации досуга», это подтверждает полученные данные о том, что армянские женщины являются самыми большими субъектами-оценщиками по сравнению с остальными испытуемыми. В свою очередь, невысокие показатели женщин армянской выборки по ролям «воспитателя», «психотерапевта» и «материального обеспечения» коррелирует с самым низким показателем по принятию функции субъекта-исполнителя. Другими словами, женщины армянской выборки, проявляют наименьшую активность в действии по сравнению с московскими и пензенскими женщинами.
У мужчин данной выборки наивысшие показатели по принятию ролей «психотерапевта» и «организации досуга» по сравнению с остальными мужчинами, т. е. для них важен внутренний комфорт в семье, который проявляется так же в самом высоком показателе по ассимилятивному поведению среди всех испытуемых.
Из приведенных данных мы можем сделать заключение о том, что семьи армянской выборки относятся к традиционному типу семьи с патриархальным укладом, но у них намечается тенденция смещения к эгалитарному типу семьи. На наш взгляд это связано с тем, что армянские семьи, входящие в нашу выборку, проживают в Москве и находятся под воздействием иных культурных норм, отличных от их исконной (армянской). А поскольку мы рассматриваем семью не как изолированную, закрытую систему, а как открытую, постоянно взаимодействующую с окружающим миром систему, то в данном случае можно говорить о начале разложения родовой структуры семьи.
Распределение субъектных позиций между супругами армянской выборки можно представить следующим образом.
В целом, обнаруженные нами межгрупповые различия позволяют заключить, что женщины московской выборки проявляют наибольшую степень активности в отличие от женщин из других выборок, но, несмотря на это, они в своих действиях придерживаются женской позиции субъекта-оценщика. Армянские же женщины проявляют исконно женские субъектные позиции (оценщика и потребителя). Самый интересный показатель, на наш взгляд, выявлен у женщин пензенской выборки: они в организации деятельности занимают изначально мужскую позицию субъекта-исполнителя и, также, достаточно часто проявляют себя как субъекты-координаторы, что тоже, по сути, мужская функция.
По полученным межгрупповым различиям мы можем заключить, что самую активную позицию проявляют мужчины московской выборки, а самую низкую – мужчины пензенской выборки, которые занимают изначально женскую позицию субъекта-оценщика и субъекта-потребителя. Мужчины же армянской выборки проявили себя как самые высокие ассимиляторы, что на наш взгляд объясняется стремлением сохранить родовую структуру семьи в условиях инокультуры.
В результате проведенного сравнительного анализа трех этнических семейных групп мы можем сделать следующие выводы:
– наблюдается явное смещение с активной позиции в организации действия на менее активную, т. е. члены всех групп семей исследуемых выборок (и мужчины, и женщины) значительно чаще проявляют себя как субъекты-оценщики, что подразумевает под собой менее активный, но более сложный и опосредованный характер участия в организации деятельности;
– выявлена общая тенденция у мужчин из семей московской и армянской выборок в смещении позиций от изначально мужской активной функции субъекта-исполнителя к менее активной функции субъекта-координатора;
– наблюдается явное повышение активности у женщин московской выборки, что, на наш взгляд, объясняется общим увеличением активной деятельности московских женщин, связанной с их эмансипацией и приближением семей московской выборки к стандартам Западно-Европейской культуры;
– наибольшая степень выраженности влияния родовой структуры на семейную деятельность наблюдается в семьях пензенской выборки, что объясняется незначительной полиэтничностью этого общества в сравнении с московской выборкой. Мужчины и женщины пензенской выборки чаще, чем испытуемые из других выборок реализуют семейные роли, т. е. сохранность семейной структуры в пензенской выборке выше, чем в других группах. При этом пензенская семья организована по типу традиционной матриархальной семьи, т. к. пензенские женщины в семейной жизни реализуют типично мужские функции;
– наименьшая степень выраженности влияния родовой структуры на семейную деятельность наблюдается в семьях московской выборки, что связано с высокой поликультурностью и поликонфессиональностью московского социума, а также с приближением к Западно-европейской культуре. Мужчины и женщины московской выборки приблизительно в равной степени реализуют семейные роли, что может служить свидетельством эгалитарного типа семьи;
– семьи армянской выборки заняли промежуточное положение между двумя другими группами испытуемых. В этих семьях еще сохраняются национальные обычаи и традиции в быту, но уже наблюдается явная тенденция к эгалитаризации семьи. В армянских семьях мужчины хотя и незначительно, но чаще принимают семейные роли, что является признаком семьи традиционного типа с патриархальным укладом.
Лукьяненко С.А
Психологические особенности формирования когнитивных процессов в разных этнокультурных средах
Проблема развития личности в той или иной культуре разрабатывалась отечественными и зарубежными исследователями в рамках этнической психологии, психологической антропологии. Первые исследования были связаны с выделением «основной личности», то есть такого типа личности, который составляет основную часть общества
