Павел, 14 лет. Год назад отец нашел у меня сигареты и заставил все их выкурить сразу при нем, а потом гонял меня по стадиону три часа, пока я не свалился без сил. С тех пор больше не курю.
Инна, 13 лет, анимешница*. Один раз я пробовала курить, нам мальчишки предложили, мы постеснялись отказаться. От рук так воняло, просто ужас! Мы их и травой терли во дворе, и влажными салфетками… Сестра все унюхала и пригрозила, что если еще хоть одна сигарета – все родителям расскажет и все мои костюмы увезет на дачу.
Любой взрослый человек понимает, что рано или поздно его ребенок непременно попробует алкоголь и сигареты. Наша задача сделать так, чтобы это не переросло в зависимость. Единого приема здесь не существует. На одних подействуют уговоры, на других – угрозы, третьих навсегда отвратят жуткие картинки сгнивших легких. Есть даже некоторые подростки, которых проймет деланое безразличие. Именно «деланое», так как это не игнорирование проблемы, а взывание к разуму: «Меня бесконечно печалит, что ты куришь, но ты взрослый, зарабатывай и покупай что хочешь: айпады, айфоны, сигареты». Но для последнего варианта необходим соответствующий родительский авторитет, признаваемый подростком.
Что же касается наркотиков, то у большинства подростков они вызывают животный ужас. Далее попытаемся разобраться, какие именно обстоятельства вынуждают ребенка пересечь запретную черту.
Субкультуры и наркотики – понятия не тождественные. Как в любой культуре есть люди порядочные, а есть непорядочные, так и во всех субкультурах есть нормальные люди, а есть наркоманы и алкоголики. Ниже вы прочитаете реальные признания двух людей, которые в подростковом возрасте принимали наркотики.
Сергей, 16 лет. Мне повезло с родителями. Всегда жил в достатке, было все, что хотел. Друзей – точнее, приятелей – тоже куча. Сейчас я понимаю, что это были так, прихлебатели, но тогда казалось, что это мои люди. Чем мы с ними занимались? Да ничем, собственно. Вместо уроков шли к кому-нибудь домой, сидели, болтали… В мобильниках ковырялись. Напротив жил сосед, ему было тогда лет двадцать пять. Стал к нам захаживать, пока родителей нет. Однажды принес и вмазался прямо при нас. Девочки чуть в обморок не упали. Мы все такие на пафосе, в дорогих брендовых шмотках*, с айфонами, а он в этой закопченной ложке, на горелке, шнягу варит… Ну а нам-то тоже любопытно, какие ощущения он испытывает. Когда он приход словил, опять в себя пришел, мы стали расспрашивать. Ну, он все красочно так расписал… Рядом стояла моя подружка, ну я и решил выпендриться. Я же ни в спорте, ни в музыке себя никак не проявил, даже особо и не пытался (это ж надо репетировать, тренироваться, куда-то идти), а тут такой шанс прослыть в глазах девчонок «героем». Ну, я ему руку так с позой подставляю: коли, мне не страшно. Страшно стало потом, когда подсел основательно. Родители долго не замечали, очнулись, когда стал вещи из дома тянуть. Понятно, у мамы шок, бабушку с сердцем в больницу увезли, еле откачали. Папа меня за шкирку – и в рехаб (реабилитационный центр. – Примеч. авт.).
Знаете, сейчас я даже рад, что там оказался. Я впервые в жизни научился получать кайф не от дозы, не от пустого шатания по подъездам, а от рисования, театра, бега… Я понял, как серо я раньше жил. А ведь были у меня все возможности и мир посмотреть, и хобби любое найти. Но нет, было лень – и доленился вот.
Что могу пожелать родителям? Берите ребенка в охапку и отдавайте его в какую-нибудь секцию. Хоть плаванье, хоть макраме, лишь бы не безделье, оно убивает. А приятели-неформалы? Ну, у меня таких друзей не было, были соседи, металлист* и альтернативщик, но они гитару на плечо – и в клуб, с ними даже покурить-постоять не получалось, вечно спешили. Как сейчас понимаю, счастливые они люди, а я что-то в этой жизни не сразу понял. Планирую на следующий год в университет поступать, пока готовлюсь дома и лечусь. И параллельно на домашнем обучении школу заканчиваю. У всех свидания, кино, а у меня – больницы. С ногами начались проблемы, я ж ширялся* везде, и под коленки тоже. Спасибо родителям, с того света вытащили, и хоть поздновато, но объяснили, что к чему. Сама жизнь объяснила, но и врагу не пожелаю таких уроков.
Николай, 29 лет. Моя юность пришлась на начало 2000-х. Сами понимаете, полная свобода, хоть захлебнись в ней. Делай что хочешь. Вообще всё. Наркотики продавались даже около моей школы. Стояли барыги* в плащах, а в карманах – на выбор любой дряни, только деньги давай. Мне вот интересно, что ж их не гоняли-то? Почему мужики не собрались и не свели преступников в околоток? Но всем было все равно. Мои родители ушли в бизнес, так как после «лихих девяностых» мы наголодались, хотелось нормальную квартиру, технику – чтоб как у всех, не хуже.
Прихожу со школы домой, там вечно пусто, мамка с папкой в офисе своем. Стал реже дома ночевать, уходил к друзьям, там хоть люди. Была одна тусовка, панки в основном, но меня оттуда быстро вышибли. Поняли, что я не свой человек, что приношу еду и диски в обмен на общение, а на музыку и прочие ирокезы мне начхать. Рокеры же все гордые, слишком принципиальные, вот и отправили меня восвояси. Из друзей остался один одноклассник, Вовка. У него двоюродный брат сидел, он-то с нами с удовольствием общался, «жизни учил». Нам на его блатные понятия было по фигу, а вот сначала траву*, а затем и ширку* попробовали с удовольствием.
Так и жил года три как в дурмане. В институт не поступил. Мать бил, когда на дозу не давала. Очнулся, только когда Вовку похоронили. Ему всего двадцать лет было. Потом за ним его мать ушла, через пару месяцев. И вот стою я около двух свежих могил и сам себе говорю: не очнешься – скоро и тебя тут закопают. Попросил денег у отца на лечение, он не дал, сам привез в больницу. На восстановление теперь всю жизнь трачу. Уже около десяти лет прошло, а по ночам до сих пор снится игла. Манит. Наркоманов бывших не бывает, запомните это. И
