Женщина замолчала, и на комнату опустилась тишина, в которой буквально было слышно, с каким скрипом ворочаются шестерёнки в моей голове.
Инквизиция, церковники… Отступники…
— Вы… — наконец, выдавила я, сопоставив все факты.
— Да, мы пришли из твоего мира, Лиза.
Новость из разряда «приплыли». Приложив подрагивающие кончики пальцев к губам, прикрыла глаза. Это… немыслимо! Быть такого не может!
«Нет, конечно, — ехидно отозвался внутренний голос, — откуда здесь взяться ведьмам и колдунам?»
Рвано выдохнула и вновь посмотрела на Ингарию.
— Что было дальше? — голос звучал хрипло.
— Дальше… — она отозвалась так, будто витала где-то далеко в своих мыслях. — Мы и здесь оказались врагами.
Я её не торопила — было видно, что рассказ даётся ей тяжело. Но информация того стоила.
Все мы люди, со своими взглядами, стремлениями, желаниями и возможностями. И совсем не важно, есть у тебя какие-то особенные способности или нет. Колдуны и ведьмы тоже испытывают злость, негодование, зависть, и мечтают о власти.
После «переселения» (к слову, из нашего мира ушли немногие, первая община насчитывала чуть больше двухсот людей) решено было выбрать вожака. Единогласно доверились Оделису, но недовольные всё же нашлись. Один колдун мечтал занять его место, а когда не сложилось — пошёл другим путём.
Настроить местных жителей против, невесть откуда взявшихся чужаков оказалось проще простого. Ещё и сказку рассказать — кто обладает магией, считаются преступниками, отступниками от христианской веры. Народ поверил клеветнику, но до открытых столкновений не доходило.
Пока однажды он не убил младенца, забрав его кровь. Потом второго, третьего. Естественно, за детей стали мстить, а после вовсе объявили войну. И от чего они бежали, к тому же вновь пришли.
Определение «отступники» так и прицепилось к ним, но вряд ли это имело хотя бы какое-то отношение к истине.
— Вот такая история, — подытожила женщина, одарив меня быстрым взглядом. Взглядом, в котором клубилась тьма, затмив собой зелень радужки.
Но я почему-то не испугалась случившейся метаморфозы. То ли меня настолько впечатлил рассказ, то ли… Не знаю. Я не почувствовала от неё никакой угрозы. Напротив, от Ингарии исходило тепло, что тоской сжимало мое сердце.
Шумно выдохнув, подошла к более насущному вопросу:
— А зачем вам нужна я?
Она не ответила. Как бы между прочим, сцепила пальцы рук и уставилась в одну точку на стене, пытаясь что-то рассмотреть. Уголки губ дёрнулись в полуулыбке, тут же погасшей.
— Я хочу помочь тебе вернуться домой, — прошептала она так тихо, что я едва расслышала.
Вот так… ответ.
Глава 14
Возможно, я когда-то и была наивной и легковерной дурочкой, но этот недостаток давно исчез. Во всяком случае, в существование милосердных самаритян я не верю, да и Ингария совсем не казалась похожей на бескорыстную доброжелательницу.
Если быть откровенной, она и на живого человека мало походила, скорее на восставший труп. Но и внешность — не главное. Просто… Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Вот.
Потому я прямо спросила:
— А взамен?
Женщина дёрнулась, на дряблой коже появился едва различимый румянец, а глаза вспыхнули раздражением. Тем не менее, она ответила спокойно, лениво растягивая слова:
— Ты такого плохого мнения о людях?
О людях — нет. А вот о ведьмах и колдунах я знала слишком мало, чтобы полагаться только на свои ощущения.
— Вроде нет, — пожала плечами, желая казаться равнодушной, — я смотрю на вещи реально.
Ингария поднялась со стула, оттолкнувшись руками от стола. Прошла к печи, из-за неё вытащила большой прозрачный шар, похожий на шар предсказаний из какого-нибудь фильма.
Что ты будешь делать! Опять кинематограф в голову лезет.
— Я должна тебе кое-что показать, — осторожно произнесла Ингария, будто боясь меня спугнуть.
Подозрительно покосилась на её манипуляции — она разложила на столе серую ткань, исписанную неразборчивыми символами, поставила шар на широкой подножке, вытащила откуда-то две толстые восковые свечи. Я вздрогнула, когда она провела тонкими пальцами над прозрачным стеклом.
Внутри шара заклубился дым, скручиваясь тугими жгутами, ударяясь о стенки и заполоняя нутро. Напряжённо ждала того, что последует дальше, и задохнулась от нахлынувших чувств — дым рассеялся, и на его месте я увидела посеревшее лицо отца.
Он сидел, сгорбившись и смотря немигающим взглядом в одну точку. За его спиной были видны светло-зелёные стены. Ни в квартире, ни в бабушкином доме таких стен не было. А ещё он выглядел… Да, как живой труп. Только что кожа не сгнившая, а так…
В глубине души полыхнула боль, будто кто-то вспорол недавно заживший порез. Прижала руки к груди в бесполезной попытке потушить этот пожар; тихим, надломленным голосом спросила ту, которая наверняка могла дать ответ:
— Что с ним?
Стоило Ингарии посмотреть на меня, клубящийся дым развеялся, унося с собой и ясную картинку.
— Его… отправили в психиатрическую больницу после твоего исчезновения.
В голове зазвенело — так нестерпимо, что на несколько мгновений я оглохла, потеряв связь с настоящим. Пришла в себя, когда на виски опустились прохладные пальцы.
Ингария стояла рядом со мной, лёгкими прикосновениями массируя кожу. Подумала отстраниться, но даже в таком плачевном состоянии не хотелось обижать её своим пренебрежением.
— Почему? — всё же спросила.
Мне не хотелось верить увиденному и тем более услышанному, но… Выбора не было.
Женщина тяжело вздохнула, отошла на шаг.
— Когда ты пропала, он долго пытался вновь построить портал, чтобы вернуть
