Я слушала внимательно. Но картинка не собиралась воедино, а рассыпалась, будто не хватало важных деталей. Ингария говорила правильные вещи, правильные и правдоподобные, но…
— Кто ты такая? — вышло истерично.
Мало того, что она знала обо мне и об отце, так ещё и прекрасно разбиралась в устройстве нашего современного мира. Её осведомлённость как минимум пугала.
— Как кто? — фальшиво удивилась она, нервно забегав глазами. — Ингария, я же говорила.
— Нет, — я поджала губы, поднимаясь с места, — откуда ты всё знаешь обо мне?
Женщина вздрогнула, будто я ударила её и сделала шаг назад.
— Я провидица. Я видела и твоё появление на поляне, и передряги, в которые попадёшь, но перехватить тебя не успела.
Она лгала. Эта мысль пришла внезапно. Здравая мысль, должна заметить. Слишком многое умалчивала эта странная спасительница.
— Лиза, ты должна вернуться домой, это важно, понимаешь? — Ингария молитвенно сложила перед собой руки и умоляюще посмотрела на меня.
— Не понимаю, — отрезала я, — может, объяснишь всё по-человечески?
Она открыла рот и вновь его закрыла, так и не произнеся ни слова. Я ждала, надеясь, что всё же дождусь ответа. Наконец, она сдалась — ссутулилась, будто став меньше, и обречённо кивнула.
— Хорошо, я…
Договорить она не успела. Раздался громкий стук и голос, который я бы предпочла больше никогда не слышать:
— Ингария, я знаю, что ты здесь. Открывай.
Эдар. И его появление не сулило ничего хорошего. Совсем.
Ледяные тиски страха невидимой рукой сжали горло. Казалось, даже температура воздуха в доме понизилась на несколько градусов. А потом пришло понимание: эта Ингария с ним заодно.
В бестолковой голове закрутились мысли, одна отчётливее другой — её появление на поляне и ранение Дакара; она позвала меня в первый раз, а после в кабинете чудесным образом появился яд, что я выпила по ошибке; и сегодняшнее «спасение». Ведь не просто же так появились те вооружённые люди в лесу? И неспроста она подарила мне камень, из-за которого меня чуть не сожгли на костре!
— Ты! — прошипела, захлёбываясь воздухом.
Женщина метнулась ко мне так быстро, что я едва уследила за её движением:
— Молчи, — обронила она умоляюще, — он не должен знать, что ты здесь!
Она была напугана. Нет, она трепетала от ужаса, и на морщинистом лице не осталось ни одной кровинки. Белая, как полотно, кожа казалась почти прозрачной. Сейчас её сложно было отличить от призрака.
Открыла рот и снова закрыла, так ничего и не сказав. Молчать. Я согласна, лишь бы не встретиться с Эдаром.
Дверь содрогнулась от удара, мы с Ингарией синхронно вздрогнули. Она обернулась к двери, дрожащими пальцами снимая плащ.
— Накинь, — она протянула его мне и махнула в сторону печи, — и встань там, я… — запнулась, судорожно выдохнув, — постараюсь сделать так, чтобы он ушёл.
Очередной удар.
— Ингария! — крик-рычание.
Метнулась за печь, краем глаза отмечая, что женщина вытаскивает откуда-то из-под стола пучок травы, поджигая его. По комнате расплылся удушливо-горький аромат, и я с трудом удержалась, чтобы не закашляться. Нельзя. Я, как никогда, отчётливо понимала, что любой звук может стоить мне слишком дорого.
Лёгкие шаги и скрипнувшая дверь.
Эдар ворвался, выплёвывая грязные ругательства.
— Это ты его спасла? Ты? Он должен был умереть!
Мне не видно было его лица, но если честно, видеть и не хотелось. А вот его злость чувствовала отлично. И точно знала, о ком именно спрашивает Эдар. О Дакаре.
— Ты о чём? — совершенно спокойно, ничем не выдав страха, что всего секунду назад плескался в каждом её вздохе, произнесла Ингария.
— О чём? — взревел мужчина. — Он должен был умереть! Сегодня! Если уж у тебя не вышло убить его на пути в замок. Но он выжил, буквально вернулся с того света. Хочешь сказать, что ты ни при чём?
Он резко выдохнул и замер. Моё сердце, оглушая и мешая дышать спокойно, колотилось о рёбра.
— Ты что-то путаешь, Эдар.
Он не ответил. Доски заскрипели, и я услышала приближающиеся шаги.
— Она здесь, да?
Задержала дыхание.
— Зде-е-есь, — довольно протянул он, делая ещё один шаг.
Затем замер, громыхнул ножками стула, видимо, усаживаясь:
— Расскажи-ка мне, милая матушка, почему ты так рвёшься помочь этой человечке?
Матушка? Так она его… мать?
Повисло молчание. Жуткое.
— Её здесь нет, — отрезала женщина, но, тем не менее, голос ее дрогнул.
Эдар рассмеялся — громко, заливисто. И только успокоившись, зло прошипел:
— Не ври мне!
— Я не вру! Почти неслышное движение, и он схватил меня за руку. Я заверещала от страха.
— А это тогда кто? — ухмылка на изуродованном лице хлестнула по мне хуже кнута.
— Надо же, и голос прорезался, — когда никто из нас так и не произнёс ни слова, издевательски протянул Эдар. — Или и тут ты постаралась?
Вопрос был адресован Ингарии, и она, наконец, отмерла:
— Отпусти её, Эдар, — злость и решимость смешались, превращая женщину в грозную фурию.
— Зачем? — он дёрнул меня к себе, схватив холодными пальцами за подбородок. — Она мне нравится.
Неуловимое движение, и меня с силой оторвали от гадкого мужчины.
— Я. Сказала. Отпусти! — прорычала Ингария, буквально зашвырнув меня себе за спину. Сама же встала между нами, преграждая Эдару путь.
— Даже так? — хмыкнул он, окинув меня потемневшим взглядом, в глубине которого поднималась ужасающая тьма. — Странно, с чего бы тебе защищать её? Меня-то ты в своё время предпочла бросить на милость победителей. Так чем девчонка лучше?
Я не понимала, о чём он говорит, не понимала и понимать не хотела. Единственное, чего я желала, так это оказаться как можно дальше от него.
Ингария судорожно выдохнула, ссутулилась и так тихо, что я едва разобрала,
