Собственно, индивидуальные боевые навыки также продолжали оттачиваться. Из пленных, перешедших на службу к Дмитрию, он назначил инструкторов, что ежедневно заставляли бойцов упражняться со шпагой. А из Священной Римской империи выписал нескольких мастеров двуручного меча и, разработав вместе с ними комплекс приемов, ввел практику обучения штыковому бою. Да не уровня «бей-коли», а серьезному. Благо, что государь прекрасно знал, что искусство штыкового боя было основано на дуэльных техниках немецкого двуручного меча. Ради этого дела он даже штыки велел перековать из игольчатых в шпажные, чтобы не только колоть было можно, но и подсекать-подрезать.
Еще стрельба, метание гранат всей пехотой и гвоздь программы — штурм укреплений. О да! Помня о заветах Суворова, он построил на учебно-тренировочном полигоне пространственную ферму высотой в пятнадцать метров и шириной в сорок. После чего сделал так, что его легионеры стали люто ненавидеть эту кучу бревен. Каждая рота не реже раза в неделю ее штурмовала: отрабатывая подход, постановку лестниц, их фиксацию и натиск. Ну и другие приемы…
Иными словами — 1-й легион не мог расслабиться и погрязнуть в алкоголе, мелком разбое и прочих бесчинствах. После сигнала «отбой» он тупо вырубался. Исключая часовых, которые бдели, мечтая поспать. Но никто не роптал. Все прекрасно понимали опасность ситуации и то, как в 1605 году они разгромили, казалось бы, непобедимые войска… Да и на что роптать? Кормили легионеров очень хорошо, обмундирование было добрым, казармы — вполне уютными, а жалованье — солидным. Не каждый ремесленник в Москве таким похвастаться мог.
Но главным направлением деятельности Дмитрия была эрзац-промышленность. «Эрзац», потому что ничего внятного он пока просто не мог сделать. Ни времени, ни денег, ни людей, ни сил не хватало. А потому все, что он вытворял, было направлено лишь на усиление боеспособности его небольшой личной армии. Что, впрочем, очевидно. Не до жиру.
Направлений было ровно два: металл и химия. Ничего необычного, сложного или требующего особых усилий или времени.
Поставил печь, выплавляющую «персидский уклад», то есть неплохую тигельную сталь. Простая, крайне примитивная технология, появившаяся где-то в начале первого тысячелетия нашей эры. Минимум усилий — максимум результата, то есть примерно по десять килограмм очень годной стали в сутки. Что позволило улучшить и расширить выпуск плоских пружин, колесных кресал и инструментов.
Чуть в стороне пыхтела «варочная печь», в которой пудлинговали чугун в сварное железо. Тоже очень простая технология, правда, уже опережающая свое время где-то на пару веков. Просто изучение физики и химии металлов не позволяло раньше понять, как все это работает. Но у Дмитрия-то с этим проблемы не было. Так что полтонны доброго железа в сутки ему мастеровые выкладывали. На фоне кричного передела — сказка! Мечта! Но главное, государь теперь смог внедрить новый тип стандартного фургона в обозное хозяйство с большим количеством металлических узлов. Да и железная картечь выходила большой подмогой бюджету, на фоне крайне дорогой свинцовой и хрупкой, крошащейся при выстреле чугунной.
Прочие мелочи шли попроще, но разнообразно. Так, например, Дмитрий ввел для своего легиона стандартный «кормовой комплект» из индивидуальной фляги, армейского котелка с крышкой и ложек. Все из луженой меди. Не так чтобы и замечательно. Но от всякой пакости вроде деревянных ложек, накапливающих в себе невымываемые остатки пищи, избавиться удалось совершенно. Да и по сложным вещам хватало диковинок. Тут и паяльные лампы[41], и керогаз, и ацетиленовые[42] горелки, и керосиновые осветительные лампы и прочее, прочее, прочее. Разумеется, практически все такие вещи шли штучно. Тех же керосиновых ламп было изготовлено всего два десятка. А ацетиленовая горелка была вообще одна. Пока. Не успели просто слепить больше. Но даже она крайне серьезно подняла производительность труда в обработке металла — сварочный аппарат и автоген в одном флаконе, пусть и архаичные.
Химическая деятельность Дмитрия была менее разнообразна: вся она была нацелена на одно — порох. Пороха богу пороха! Много пороха! Много хорошего пороха!
Примитивная коксовальная печь для торфа. Конструкция — чуть сложнее, чем у дегтярной печи. Зато на выходе «вонючая вода», проливая которую удавалось достигать крайне быстрого созревания селитряниц[43]. Пара недель, и готово! Причем процент содержания селитры был ощутимо выше обычного. Не по пять кило с куба, а вдвое, а то и втрое больше обычного. Параллельно шла выделка поташа из древесной золы. Переделка селитры в калийную. Выжигание правильного угля. И так далее. На выходе же получался порох отменного качества трех сортов: пушечный, ружейный и пыль. Выходил он не так чтобы идеальный, но для XVII века просто превосходный. А главное — его было довольно много! За месяц только своей селитры удавалось поднять от двадцати до тридцати килограмм[44]. Плюс привозная.
В общем — мороки хватало, особенно в силу того, что все приходилось контролировать и направлять лично. А он знал большую часть вопросов больше со слов, чем на деле… То еще веселье выходило.
Глава 2
2 мая 1607 года, Москва
— Прилетел голубь из Новгорода, — хмуро произнес слуга, — город сдан шведам.
— Ну наконец-то! — выдохнул с облегчением Дмитрий, вызвав тем у присутствующих явное удивление.
Но его можно было понять. Южное направление находилось в довольно неопределенном положении. Посол Кесаря Священной Римской империи, прекрасно понимая выгоду своей державы от удачной войны Московии с Крымом, охотно снабжал Дмитрия информацией. Голуби только успевали доставлять оперативные сводки. В общем, время было. Пока. Султан слишком долго телился.
— Выступаем! Немедленно выступаем!
Раннее утро следующего дня.
Легион уходил на север.
Стройный. Красивый. Смертоносный.
Шесть батальонов линейной пехоты, один — тяжелой. Рота егерей. Дивизион кровавых гусар, эскадрон — рейтар[45]. Два дивизиона полковых 3-фунтовых «Единорогов», батарея полевых 12-фунтовых «Единорогов». Вся линейная и тяжелая пехота в кирасах и шлемах, как и гусары. Прекрасный, просто блистательный обоз. Каких усилий требовалось для подбора лошадей в него! Да, с тяжелыми породами проблемы, но он смог их достать в нужном количестве в Прибалтике и Литве. Пусть и не лучших, но все же. Да и лошадей для гусар-рейтар подновил, приведя к единому стандарту.
Город провожал легион молча.
В головах большинства легион уходил на верную смерть. Шведы —
