Все кивнули, включая Роберта.
– Но, – сказал он, – поначалу их там было четверо, а сегодня вечером явились еще шестеро. Даже если считать, что троих или четверых прислали за материалами, все равно естественно предположить, что работорговцы намереваются похитить нескольких человек. И скорее всего, в самое ближайшее время. – Он взглянул на других мужчин: – Из рассказа служанки Лашории я понял, что на самом деле работорговцев не жалуют даже в трущобах, поэтому маловероятно, чтобы шесть или семь человек стали сидеть в поселении без особой на то причины.
Постепенно его осторожный оптимизм заразил всех, создавая ощущение, что у них еще есть шанс выполнить свою миссию. Эйлин посмотрела на Роберта. Казалось, он проигрывает в уме возможные сценарии.
Словно почувствовав на себе ее взгляд, он поднял на нее глаза и в следующую секунду кивнул, как будто принял какое-то решение. Потом он перевел взгляд на своих людей.
– Ладно. У нас есть по крайней мере несколько дней, и, если повезет, этого должно хватить. Мы возобновим наблюдение за логовом. Вы четверо, – он показал на тех четверых, которые сопровождали его в поселении, – должны вести себя очень осторожно, когда будете возвращаться туда. Но вы свое дело знаете. При малейшем намеке, что кто-то узнал в вас тех, за кем работорговцы гонялись ночью, сразу же уходите.
Бенсон кивнул:
– Мы вернемся туда днем. В это время на улицах в основном одни женщины, а те местные, которые ночью помогали работорговцам, – мужчины.
Латимер кивнул:
– Верная мысль.
– Согласен, – отозвался Роберт. – По моему мнению, те люди, что помогали ночью работорговцам, не очень-то рвались в бой. Ставлю десять к одному, что их заставили. Итак, мы продолжим наблюдать за логовом, а тем временем посмотрим, не появятся ли снова те работорговцы, которые забирали детей. – Он поднял глаза и увидел, что все взгляды устремлены на него. – У нас две потенциальные возможности, и каждая из них может привести нас в лагерь в джунглях. Если нам повезет, мы сможем отплыть в Лондон до того, как на горизонте замаячит Деккер.
– Дай-то бог, – сказал Латимер.
Роберт встал.
– Благодарю вас, джентльмены. А сейчас все по каютам. На берег отправимся с первыми лучами.
Прошло уже несколько часов после полуночи, прежде чем Эйлин наконец осталась наедине с Робертом.
Стюард Фоксби, выяснив, что ни она, ни его капитан ничего не ели с самого завтрака, настоял, что принесет им поесть, пока Латимер и Херли делают свои доклады. Эйлин поразило разнообразие и качество блюд, которые им подали с поистине поразительной скоростью: суп из свежих морепродуктов был превосходным, тушеная рыба – в меру острой, а баранина – потрясающе сочной. Бисквит, который Фоксби поставил перед ними в завершение трапезы, заставил Эйлин улыбнуться. От души поблагодарив стюарда, она улыбнулась юнгам.
Оба выглядели несколько ошарашенными, увидев на борту даму.
Доклады Латимера и Херли Эйлин слушала вполуха, ей достаточно часто приходилось плавать, чтобы иметь представление о ежедневных обязанностях капитана корабля. Обычно она гораздо больше интересовалась подробностями судовой жизни, но этой ночью, вернее, этим ранним утром ее голова была занята совсем другими делами.
Как и у Роберта. Хотя с виду могло показаться, что все его внимание обращено на то, о чем докладывали офицеры, он то и дело украдкой бросал взгляд на нее. И не стал задерживать своих людей, а когда тарелка с последним блюдом опустела, отказался от предложенного Фоксби бренди. Проводив Латимера и Херли до двери, Роберт коротко подтвердил свои распоряжения на утро.
Эйлин слышала их и обратила внимание, что, говоря о своем намерении вернуться на постоялый двор и ждать возможного появления работорговцев, явившихся за детьми, он ни разу не упомянул ее.
Когда Латимер и Херли вышли, он закрыл дверь. Потом молча уставился на деревянную дверную панель.
Эйлин встала. Она разгладила юбки и подняла вверх подбородок.
– Утром я, безусловно, поеду с вами. Мне надо забрать вещи от миссис Хойт, к тому же мальчик вам не доверяет и может отказаться иметь с вами дело.
Прошло несколько секунд. Роберт продолжал смотреть на дверь. Потом просто сказал:
– Нет.
– Да, – так же просто возразила она. – Этот план такой же мой, как и ваш.
Несколько мгновений он стоял не шелохнувшись, потом протянул руку к двери.
Эйлин услышала, как щелкнул замок.
Роберт повернулся кругом и посмотрел на единственную в мире женщину, способную заставить его кровь вскипать одним движением своего упрямого подбородка, с вызовом вздернувшегося вверх.
В тот момент он чувствовал себя… неуправляемым. Утратившим привычный контроль над собой.
Джентльмену, и тем более дипломату полагалось сохранять видимость хладнокровия, он просто не стал бы с ней спорить и, любезно предложив даме свою постель, сам отправился спать на тюфяке в каюте кого-нибудь из своих офицеров или устроился в гамаке.
Но Роберт не был таким джентльменом.
И она, с ее ясными глазами, блестящими медными волосами и непреклонным нравом, с легкостью нашла дорогу к нему настоящему – к морскому разбойнику, пирату, жившему у него в душе.
Он двинулся к ней.
Эйлин не отступила, не отвела глаз, не дрогнула. Она лишь положила руку на письменный стол, как будто искала какую-то надежную опору.
Их взгляды сошлись и уже не расходились. Роберт остановился прямо перед ней, и теперь их разделяло не более фута. Его суровое лицо выражало хмурую решимость. Он всматривался в ее глаза, словно искал там… он сам не знал, что искал.
– Вы хоть немного представляете себе, что я почувствовал, когда увидел, как работорговец затаскивает вас в свое логово?
Слова прозвучали глухо и хрипло, как будто шли откуда-то из самой глубины. Задав этот вопрос, он пробудил в себе те же чувства, что испытывал тогда, и они снова переполнили его. Потрясли до самого основания, угрожая захлестнуть с головой.
Когда они впервые настигли его в тот момент безграничного ужаса, Роберт нашел в себе силы обуздать их и сдержаться.
Но сейчас… Она стояла прямо перед ним, слегка запрокинув голову назад, чтобы смотреть ему в глаза, и ее взгляд горел зеленовато-бронзовым огнем.
– Я думаю, вы чувствовали то же самое, что и я, когда увидела, как работорговец взмахнул саблей в дюйме от вашего горла.
Они почти одновременно вдохнули побольше воздуха, не отрывая глаз друг от друга, и в каждом бурлило отчаянное сопротивление, желание взять верх. Никто не хотел уступать, ни он, ни она.
Эмоциональное напряжение росло. Казалось, их чувства, передаваясь от нее к нему и от него к ней, сталкиваются, сливаются, рождая один неукротимый огненный вихрь. Но потом эта буря, сделав крутой поворот, вдруг обернулась почти непреодолимой голодной страстью, поразившей Роберта в самое сердце.
Но и ее страсть обжигала не меньше.
Неумолимая сила все сильнее тянула их друг к другу. Заставляла его сделать последний шаг, заключить ее в
