– Одно из трех племен, конечно… – пояснила Самая Маленькая Рыбка.
– А нельзя ли попонятнее? – буркнул Затычка, недоверчиво ковыряя ногой морской песок.
– Я думала, вы знаете! – удивилась Самая Маленькая Рыбка. – Ведь в те незапамятные времена, когда мы были Единым Народом Воды, и все жили здесь, произошла крупная ссора. Народ разделился на три племени, и началась страшная война. Река была красной от крови, и стаи падальщиков закрывали крыльями небо! – Самая Маленькая Рыбка вздрогнула, словно вспомнила то время. А может, представила.
– И тогда ваши предки, Третье Племя, ушло через горы на Север. И мы потеряли вас на века. А Второе Племя ушло в море через место НимореНисуша. И построило в воде свой город и свои селения.
– Вы, надо думать, обозвали себя не иначе, как Первым Племенем? – проворчал Затычка.
– Да. Первое и Второе Племя то воевали, то мирились. Но под слоем пепла старая вражда не затухала никогда. Причем поводы для войн были самыми глупыми. И вот не так давно, когда мне повесили на ожерелье пятую раковинку…
(Данюшки поняли, что Самой Маленькой Рыбке исполнилось тогда пять лет.)
– … большое войско Второго Племени вышло на сушу и чуть не захватило город. Они даже обрушили сваи, на которых стоял дворец Шестерых. Я помню их воинов, – они были такие бледнокожие, аж сине- зеленые. Плечи и грудь у них были шире, чем у наших мужчин. А ножи и наконечники копий сделаны из острых обломков раковин и зубов акул. Старики, женщины и дети убегали из города в поля и горы. А тех, кто пытался спастись на кораблях, люди Второго Племени топили, подплывая из глубин и пробивая днища судов. Даже переборки не спасали, – они делали множество пробоин, в каждом отсеке и корабль тонул.
А потом наши воины, все-таки, отбили нападение. Со всей долины пришли на помощь отряды и большое войско Первого Племени прошло Камень Грани. И разрушило подводный город. Металлические клинки оказались лучше осколков раковин. Люди Второго Племени оставили свой разоренный город и ушли всем народом в далекие глубины, возможно, даже за край подводных скал. Больше мы о них ничего не слышали.
– Ну и правильно! – сказал Полосатик. – Врагам надо давать отпор! Нечего на мирный город лезть!
Самая Маленькая Рыбка грустно вздохнула.
– Мы были не такие уж и мирные. И наши воины принесли много горя в жилища Второго Племени. Только духи предков знают, кто больше виноват, и что послужило поводом последней войны. Уж во всяком случае, при желании дело можно было решить миром. Мне эта война кажется бессмысленной. Мы недалеко от разрушенного города, хотите посмотреть?
Данюшки, конечно же, хотели.
Развалины домов стали прибежищем ярких рыбок и водорослей. На крышах расцвели купола щупалец морских астр. Красные, белые, желтые, сиреневые…
Не отставали от них и мягкие кораллы, распуская над камнями нежные, просвечивающие венчики.
Медленно перемещался покрытый бугорками трепанг – похожий на оживший кусочек взбитого белка для воздушных пирожных.
Шустрик надолго замер перед неземной красоты актинией: ее тонкие, белые, полупрозрачные щупальца на концах пламенели королевским пурпуром.
В щелях между плитами поселились пупырчатые морские огурцы. Над ними важно плавал надменный крапчатый групер, очень напомнивший данюшкам физиономию их родного Директора Школы.
Вдруг один камень ожил и превратился в морского ерша. Покрытый наростами и причудливо раскрашенный, он отплыл немного в сторону и опять замер, слившись с поверхностью.
Самая Маленькая Рыбка осторожно подняла снежно-белую актинию, прикрепившуюся на пустой раковинке. Она сделала это так мягко, что актиния не испугалась и не съежилась, продолжая шевелить щупальцами. Было похоже, что девочка держит в руке причудливый переменчивый цветок.
Неугомонный Затычка попытался сделать тоже самое, и моментально поплатился: ладонью он задел за изящные розовые щупальца и почувствовал резкую, жгучую боль. Во много раз сильнее, чем ожог крапивы, или йода, когда им мажут ранки. Ладонь опухла, и боль поселилась в ней надолго.
– Не трогайте никого! – попросила Самая Маленькая Рыбка. – Надо знать, что здесь можно брать, а что нет. И как нужно.
Из предметов, сделанных руками человека, остались только стены и крыши, да черепки глиняной посуды.
Шустрик поднял один такой черепок, убедившись что никто под ним не живет. На красном глиняном боку сохранился черный рисунок: точеные морские коньки весело играют среди водорослей.
– Они обжигали их на суше, – пояснила Самая Маленькая Рыбка. – Кувшины и чаши Второго Племени были очень красивые и высоко ценились… У моей мамы есть несколько таких мисок, она достает их по праздникам.
– А зачем под водой кувшин? – удивился Полосатик. – И вообще, что они пили?
– Они не пили, – улыбнулась Самая Маленькая Рыбка. – Точнее, пили только на суше. А в воде им хватало сока сырой рыбы, которую они ели. Посуду же они меняли на нужные вещи. Как и то, что добывали в глубинах. Мы были гораздо нужнее друг другу, чем казалось с первого взгляда. И вообще, у меня всегда сердце болит, когда я прихожу сюда. Ведь сейчас здесь могли бы играть дети, а женщины занимались бы хозяйством и ждали мужчин с охоты. Не люблю войну!
– Это потому что ты девчонка! – наставительно сказал Полосатик. – А война – дело мужчин!
– Да, война дело мужчин! – ядовито подтвердила Самая Маленькая Рыбка. – Мама говорит, что если бы мужчина родил ребенка и понял, как это тяжело и больно, – дать жизнь новому существу, то войн стало бы куда меньше! Убивать легче, чем рожать! И я ей верю – у нее нас одиннадцать штук!
Данюшки смущенно молчали.
Сегодня был какой-то странный день. Уже второй раз они обидели Самую Маленькую Рыбку. А ведь не хотели…
– Я не обижаюсь! – словно прочитала их мысли Самая Маленькая Рыбка. – Вернее, обижаюсь не на вас. В ваших краях, наверное, все по-другому…
– Да… – задумчиво сказал Шустрик. – Наши города – королевства давно не воюют друг с другом, они объединены. Хотя в прошлом, говорят, воевали. У нас тоже были крупные войны, но, обычно, враги приходили извне.
– А мы закрыты со всех сторон… – грустно сказала Самая Маленькая Рыбка. – Ни с суши, ни с моря к нам не пробиться. А своих сородичей и единственных соседей мы заставили искать новый дом в пучинах. И теперь… Ой, берегитесь!!!
Из развалин ближнего дома вылетела длинная, ярко-синяя, с желтой полосой по краю лента. Узкое змеевидное тело заканчивалось (или начиналось…) зубастой головой. И голова хотела кусаться.
Рыба-змея чуть-чуть промахнулась. Шустрик от крика Рыбки резко дернулся, и зубы морской хищницы миновали его шею.
– Риномурена! – взвизгнула Самая Маленькая Рыбка.
Желто-синяя лента сжалась и приготовилась к новому броску.
Полосатик подхватил какой-то камень и кинул в риномурену. Камень полетел очень плохо: двигаться в воде было гораздо труднее, чем на суше. Ноги и руки словно спеленали путы, и вязкая вода тормозила движение.
Но камень, все-таки, спугнул разбойницу.
– Отступаем! – скомандовал Затычка. – Пуляем в нее, чем попадется!
Риномурена продолжала атаковать, а данюшки швыряли в нее камнями. Будь здесь один человек, а не четыре, никаких шансов спастись от зубов хищницы у него не было бы. По сравнению с неуклюжими в воде людьми, риномурена двигалась легко и изящно, а главное, стремительно.
Она увертывалась от камней, подбираясь все ближе и ближе. Но, все-таки, побаивалась обороняющихся людей, – ведь их было много.
Если можно в воде вспотеть, то данюшки облились потом.
Но на их счастье риномурене надоело преследование. Она решила найти более спокойную и съедобную добычу. Крутнувшись на месте, хищница повернулась и, извиваясь в толще воды, поплыла обратно в свою засаду.
Самая Маленькая Рыбка вывела друзей к Камню Грани. Они снова очутились в
