– Нет, Виталий Дмитрич! – хором выдохнули парни, покраснев до бровей.
– Спали мы, конечно же, порознь, но сны нам снятся почему-то одинаковые! Очень четкие, подробные и совпадающие до мельчайших деталей! – как более образованный объяснил Колян.
– Ну-ка, ну-ка! – поощрил я. – Рассказывайте!
– Сначала нам привиделось, что мы с вами как бы знакомимся… – начал рассказывать Николай, постоянно оглядываясь на Дмитрия. – Вы одеты вот в эту самую форму, которая на вас сейчас, а мы в какие-то жуткие малиновые пиджаки…
– И на шеях у нас толстенные золотые цепочки, а в руках кожаные сумочки! – добавил Димон. – Причем даже во сне я знал, что они называются…
– Барсетки! – перебил его Николай. – И кроме этого я точно знал – я бывший военный, принимавший участие в самых настоящих боевых действиях!
– Вот именно! Мы, оказывается, несколько лет провоевали! – снова влез Димон. – Я как бы ПОМНИЛ, что убивал людей! Много людей! Там была настоящая жестокая война!
Причем говорил он это с каким-то особенным возмущением, словно война – это нечто абсолютно чудовищное. Впрочем, наверное, этим в принципе неплохим ребятам, живущим в совершенно мирном государстве, у которого нет врагов, война действительно должна казаться чем-то жутким, буквально инфернальным.
– Но самое страшное не это! А то, что я понимал – это в прошлом я военный, а ныне – просто бандит! – с надрывом признался Николай. – И главарь нашей банды – сам Владимир Петрович!
– А вот как раз вы, Виталий Дмитрич, в этом сне – обыкновенный гражданин! И мы вас зовем смешным словом «терпила»! – виновато наклонил голову Дмитрий. – Мы хватаем вас и везем в логово банды, потому что вы кому-то денег задолжали.
– Ага! – глубокомысленно сказал я. – И что дальше?
– В этом эпизоде – больше ничего! – решительно мотнул головой Николай.
– Ну хорошо хоть, что пытать не начали! – усмехнулся я. – В подвале… пристегнув наручниками к батарее…
– Да как можно, Виталий Дмитрич! – мгновенно вскинулся Дмитрий, но тут же сник, со-образив, что раз они бандиты, то вполне могли и пытать…
– Ну хорошо… – кивнул я. – И что? Приснился вам какой-то интересный сон. Причем обоим одинаковый… Мне-то вы зачем это решили рассказать? Шутки ради?
– Мы не шутим! – снова хором рявкнули парни.
– Это все очень серьезно, Виталий Дмитрич! – даже с какими-то плаксивыми интонациями, чего я вообще не ожидал от этого здоровяка, сказал Николай. – Мы ведь и к врачу сходили, и…
– И к психиатру! – добавил Дмитрий. – Они сказали, что проблема не в нашем здоровье! Но ведь это еще не все!
– Это был только самый первый сон! Он при-снился нам шестого сентября! – сказал Николай. – После него прошло два дня, и похожие сны стали приходить каждую ночь!
– Я даже боюсь представить, что вам там мерещилось! – хихикнул я.
– Таких ужасов уже не было, но странного хватало! – поджал губы Николай. – После снилось, что мы каких-то ветеранов опрашивали. По технологиям создания ракет, танков, самолетов. А потом вам и Владимиру Петровичу докладывали.
– А мне такой случай пригрезился – будто сижу я в каком-то помещении, называемом «дежуркой», и смотрю неприличный фильм по телевизору, и вдруг телефон звонит. И вроде бы Сталин просит позвать к аппарату вас или товарища Бата, – сообщил Димон. – Вы прибегаете, выгоняете нас из дежурки и почти два часа с ним разговариваете.
– Но все-таки больше всего нам война снилась – какие-то горы, леса, которые мы почему-то «зеленкой» окрестили, – задумчиво сказал Николай и после паузы добавил: – И враги… с виду – бородатые мужики восточного типа, но мы между собой их звали «чехами». Хотя боевые действия явно не в Чехии шли!
– Военная форма на нас тоже странная была: с огромным количеством накладных карманов – на рукавах, на бедрах, – добавил Димон. – И почему-то тельняшки, как у моряков.
– Забавно! – хмыкнул я.
– Вы нам не верите? – настороженно спросил Колян.
– Ребята, я вас знаю не так давно, но уверен – вы к таким шуткам не способны, – улыбнулся я.
– Как это – не так давно? – сразу насторожился Николай. – Мы ведь вместе в армии служили! Семь лет в одном подразделении! Я ведь после училища пришел, а вы уже ротой командовали!
– На самом деле с вами служил другой Виталий Дубинин! – признался я. – А познакомился я с вами как раз в том подъезде. И вы… вернее, ваши двойники действительно были бандитами и отвезли меня к своему главарю – Батонычу. К моему счастью, обошлось без пыток…
Парни обалдело молчали, и только через пару минут Николай, пришедший в себя, как более образованный, чуть раньше друга, негромко сказал:
– Мы предполагали, что эти сны – правда, но думали, что все эти события происходили в какой-то параллельной реальности. А оно вот как, оказывается…
– Мы думали, что эти сны – намек, который поможет найти Владимира Петровича! – покачал головой Димон. – А теперь я даже и не знаю, что делать…
– Мы надеялись, что вы, Виталий Дмитрич, все-таки что-то знаете о пропаже шефа! Иначе почему вы уже месяц вокруг Минска болтаетесь? Он ведь не пропал без вести во время охоты вместе с Кариковым? Он ведь жив? Верно? – Колян заглянул мне в глаза, и я даже устыдился малость – такая у него вера светилась да надежда. Видать, крепко парнишка привязался к Батонычу.
– Верно, – тихо обронил я. – Владимир Петрович жив и относительно здоров! Я с ним встречался несколько дней назад.
– Где?! – снова хором спросили парни, а Николай уточнил: – В Налибокской пуще?
Версия пропажи известного и богатого человека, председателя правления одной из крупнейших госкорпораций, являлась полной туфтой. Как меня к этому делу не пришили в качестве главного подозреваемого – хрен знает. Может быть, исключительно из-за отсутствия у меня хоть какого-то мотива. Официально считалось, что мы втроем: я, Бат и Кариков, приехали культурно отдохнуть в столицу Белоруссии. Посещали здесь различные мероприятия, от концертов местных фолк-коллективов до выставок живописи. Увлеклись реконструкцией Великой Отечественной войны. То, что последним решили заняться такие «взрослые и солидные дядьки», никого не удивило – здесь реконструкция войны уже несколько лет была повальным увлечением.
А дальше случилось странное – наша троица в составе небольшой группы реконструкторов поехала в Налибокскую пущу. Но сразу после приезда мой местный двойник почему-то отделился от коллектива и, взяв индивидуального гида, отправился смотреть ДОТы Минского УРа. По свидетельству очевидцев – мы вроде бы не ссорились. В итоге Бат и Кариков бесследно пропали, и мой двойник – тоже. Но затем в этой реальности появился я – аж через неделю после исчезновения. Появился там, где и пропал, – на территории музея-заповедника. А вот Батоныч и Очкарик словно сквозь землю провалились.
Конечно, лес в Налибоках густой – самый большой массив в Восточной Европе, но ведь всего в часе езды от Минска. Болота, бурелом – все эти радости туриста присутствуют в пуще, но
