Танков в дивизии сильно не хватало до списочного состава, зато к Бату прибились артиллеристы из 420-го ГАП (восемь 152-мм гаубиц, двести сорок снарядов) и 318-го дивизиона гаубиц большой мощности (четыре 203-мм орудия и двадцать с чем-то снарядов). И все это вполне боеспособное хозяйство зарывалось в болотистый грунт по берегу Березины напротив Бобруйска.
Город заняли части 34-го немецкого армейского корпуса и 17-я танковая дивизия из состава 2-й Панцергруппы. А с северо-запада наползала 3-я моторизованная дивизия, посланная «Папой Готом», командующим 3-й танковой группы.
Враг был силен, но и Бат не спешил признаваться в собственной слабости. Не числом воюют, а уменьем.
…Командирский «КВ» осторожно выехал на берег, прячась за деревьями. Железнодорожный мост располагался правее, совсем рядом – в прогале был виден решетчатый пролет, одним своим концом обрушенный в воду.
На мосту копошились немцы, но ремонт они затевать не станут – хлопотное это дело, чинить мост под обстрелом. Видать, по-хозяйски оценивают степень разрушений, прикидывают, с чего им начать, когда на оккупированных территориях утвердится «новый порядок».
Владимир Петрович усмехнулся кривовато: надейтесь, надейтесь…
Выбравшись из люка на броню, он поднес к глазам бинокль.
– Иван! Включай третий канал!
– Есть! Готово!
– «Очкарик»! «Высокий» на связи…
– Да я уже понял… Виноват!
– Ладно, не тянись во фрунт… Ты где сейчас?
– Да вот, дурам вашим… ну, которые «КВ-2», рации настраивал. Посбивали все мои настройки к черту!
– Как они там?
– Дуры? Стоят рядком, танкисты снаряды перегружают. Тяжелые, заразы!
– Не уходи пока, передай командиру роты, чтобы выдвигался на мыс – не знаю, есть ли у него название. Он выдается в реку меньше чем в километре от железнодорожного моста. Почва там на редкость твердая, каменистая. Пускай потихоньку выдвигаются, чтобы противнику заметно не было. Маскируется пусть… Тут, ближе к мосту, фрицы суе-тятся, наплавной мост организуют…
– Что? Это Славка подошел… Э-э… Капитан Крупенин.
– Дай его. – Бат повторил приказ для комроты и добавил: – Затихарились чтоб и не отсвечивали. Пускай немцы строят свой мост, пускай технику по нему пускают. Жди! А вот как танки пойдут на наш берег, вот тут ты им и врежь! Понял?
– Да, товарищ командир! Сделаем!
– Действуй.
Бат снова поднял бинокль. Немцы споро выставляли алюминиевые понтоны, укладывая сверху заготовленные щиты. Артиллерия с западного берега, словно подбадривая саперов, постреливала по берегу восточному, но Батоныч приказал отставить огонь по всему участку – надо было, чтобы враг подуспокоился.
И вот первые «Ганомаги» двинулись по переправе. Немцы, переправившиеся на резиновых лодках, уже обживали захваченный плацдарм, рассылали во все стороны разведгруппы – красноармейцы вяло сопротивлялись, изображая ленивых восточных варваров.
Пятачок, куда приткнулся наплавной мост, был пристрелян «богами войны» из 420-го ГАП. Так что добро пожаловать, камрады…
Генерал-майор нахмурился и дернул щекой. Он терпеть не мог всяких импровизаций, любил, чтобы все было просчитано и взвешено. Правда, существовал один нюанс – Бат далеко не всегда следовал своим тщательно проработанным планам, чаще всего он именно импровизировал.
Это как в джазе – единой музыкальной линии нету, а выходит красиво.
Его западня могла сработать и дать эффект, но и провал ей тоже грозил неслабый. Ежели немцы организуют на восточном берегу стойкую оборону – задолбемся их оттуда выковыривать!
Стоп, товарищ генерал-майор, ты опять забыл про парней из 420-го. Пристреляно там все, ясно тебе?
– Товарищ командир! Танки пошли!
– Понял. Пусть их побольше наберется! Огонь не открывать, «Ганомаги» пропускать до дальних постов!
– Есть!
Далеко мотопехота не уедет, им оставлено всего две дороги, два проезжих пути – не свернуть. А на дальних постах немцев ждет теплая встреча, горячая даже – целый дивизион 76-мм «сучек» обещал устроить бронетранспортерам веселую жизнь.
Бат облизал пересохшие губы. Он сильно рисковал. А если «КВ-2» промахнутся? И немецкие «тройки» с «четверками» окажутся на этом берегу? Тогда «двойка» ему по тактике и стратегии. «Кол» в четверти…
Грянул тяжкий залп, и Владимир Петрович встрепенулся. Это «КВ-2» сказали свое веское слово. Они били прямой наводкой, и два пенных столба воды поднялись за наплавным мостом, креня понтоны. Третий снаряд влепился прямо в борт «тройке», неторопливо форсировавшей Березину. Осколочно-фугасный вынес ко всем чертям правый борт танка, разворотив корпус и сбросив башню в воду.
А еще два снаряда поразили сам мост, разрушая щиты и затапливая легкие понтоны. Переправа лопнула, разрываясь на две части, – на меньшей, той, что качалась у восточного берега, находился один «Т-IV». Газуя на самом краю оборванного «пролета», немецкие танкисты добились того, что крайний понтон не выдержал нагрузки и затонул. «Четверка» накренилась.
Рванулась, делая попытку добраться до тверди земной, но лишь погрузила в воду следующий понтон. Гусеницы бешено заскребли по дощатому настилу – тщетно. Танк сполз назад и вбок, грузно перевесился – и ухнул в воду.
Глубина у берега была невелика, верх башни и левый борт выглядывали из воды, но толстый слой ила словно впитывал, всасывал «Т-IV», и вот уже ничего не торчит над водой, только муть сносит по течению да крупные пузыри лопаются.
Большая же часть понтонного моста медленно «сплавлялась», гонимая течением, словно исполинской стрелкой часов проходя по речному «циферблату».
«КВ-2» выдали второй залп – снаряды били в лоб по немецким танкам, застывшим на неустойчивом мосту. Крупповская броня не выдерживала ударов шестидюймовых снарядов, ее проламывало, вскрывая танк, как банку тушенки, или же корпус лопался посередке, распускаясь корявым цветочком с «лепестками» из рваных листов стали.
А тут и укрытые в капонирах танки 1-й гвардейской заговорили в голос. Немецкая артиллерия с досады открыла сумасшедший огонь, не разбирая целей, лишь бы достать проклятых русских.
– Ваня! Дай мне «богов войны»!
– Есть! Готово, товарищ генерал-майор!
– «Высокий» вызывает «Скульптора»! Слышишь меня?
– «Скульптор» на связи, «Высокий»!
– А ну-ка, выдай из своих хлопушек по немцам! Видишь, где у них наплавной мост? Наблюдаешь? Вот где-то между ним и железнодорожным мостом стоит батарея. Поработай!
– Есть!
Все четыре гаубицы большой мощности грянули почти разом. Стокилограммовые снаряды ушли по крутой дуге и легли кучно. Может, и не попали точно на немецкие пушки с расчетами, но, когда такие «чемоданы» рвутся неподалеку, уцелеть невозможно.
Бат даже залюбовался тоннами земли, поднятой в воздух взрывами, зависшей на мгновение и осевшей, хоронившей то, что было раскурочено прямым попаданием.
Генерал-майор хмыкнул. Этот бой он выиграл, но большой его заслуги в этом нет. Немцы просто не подтянули все резервы, и 3-я их танковая дивизия еще не подошла. Тяжелое сражение на этом участке еще впереди!
Глава 18
18 сентября 1941 года, Белорусская ССР, окрестности Бобруйска
Аэродром затерялся в лесах, заняв длинный, хотя и узковатый луг. Ребята из БАО[62] старательно выровняли «взлетку», убрав кусты, кочки и засыпав промоины.
Истребители загнали под деревья на опушке, дополнительно накрыв масксетями и завалив срубленными ветками – требования к маскировке предъявлялись строжайшие, за выполнением следили особисты. Все были сыты по горло ситуацией начала войны, когда фрицы легко находили
