Назначили день формального заключения соглашения; на этот случай послом по особым поручениям назначили Сигенари, а в заместители ему дали Суминосуке Кори.
Иэясу организовал надежную охрану входа в свой лагерь. Он к тому же предусмотрел демонстрацию для всех даиме, съехавшихся на церемонию заключения мирного договора, своей власти, ради чего подговорил своих пользовавшихся наибольшим доверием воевод всячески унижать ожидавшихся посланников противника. Эти заслуженные воины, глубоко переживавшие выпавшие на их долю частые поражения, только обрадовались возможности отомстить врагу, отыгравшись на его представителях.
Сигенари и Суминосуке прибыли верхом в сопровождении небольшой свиты численностью около восьмидесяти человек. При их появлении перед лагерем Такатора Тодо стражники один за другим стали выкрикивать:
– Остановитесь, господа! Вы приближаетесь к полевому лагерю его высочества, поэтому вам следует спешиться.
Суминосуке поспешно натянул поводья и собрался было сойти с коня, но начальник остановил его жестом и посмотрел надменно на стражников, стоявших перед ним. Он громко провозгласил:
– Перед вами представители министра права господина Тоётоми посланники Сигенари Кимура и Суминосуке Кори. Никакими правилами этикета не предусматривается спешивание равного перед равным по чину. Вы ведете себя вызывающе! Мы вам не подчиняемся.
Затем Сигенари спокойно продолжил свой путь, его свита проследовала за ним.
Когда послы подъехали к лагерю воеводы Ии, его стражники предъявили то же самое требование, чтобы они спешились.
Ответив тем же самым манером, что и в первый раз, Сигенари, не обращая ни малейшего внимания на их попытки остановить его, дал шпоры своему коню и поехал дальше.
В лагере князя Этиго стражники предприняли большие усилии по принуждению всадников оставить свои седла и продолжить двигаться пешком. Страшно разгневанный Сигенари решительно отказался выполнять такие требования, сопряженные с неоправданным проявлением открытой неучтивости.
– Что означает такое ваше вызывающее поведение? – возмущался он. – Судя по оказываемому нам приему, я прихожу к заключению о том, что Иэясу намерен нарушить распоряжение императора о заключении мира. Прекрасно, тогда нам просто нет нужды напрасно двигаться дальше. Мы немедленно возвращаемся в свой замок для доклада нашему господину о дерзком поведении с вашей стороны, показавшемся нам недопустимым позором!
Произнеся эту фразу, он повернул своего коня и собрался пуститься в обратный путь, когда люди князя Этиго, осознавшие, что зашли слишком далеко, принесли свои извинения и попросили его продолжить выполнение своей миссии.
Таким образом посольство прибыло во входу в здание, где им предстояло встретиться с великим свергнутым сёгуном. Здесь члены делегации спешились и, придерживая свои мечи, собрались было войти в двери, когда два привратника встали на их пути и потребовали:
– Вам следует оставить свое оружие снаружи!
Совершенно спокойным, не терпящим возражений голосом Сигенари произнес:
– Самурай всегда придерживается непреложного правила, заключающегося в том, чтобы никогда, ни под каким предлогом, не расставаться со своим мечом, когда он отправляется в лагерь врага.
Оспорить такое заявление не представлялось возможным, поэтому привратники провели всю вооруженную свиту посольства в просторные палаты, специально подготовленные к предстоящей церемонии. По обе стороны палат вдоль стен уже расселось солидное число даймё. Преисполненный достоинства, красивый и благородный, Сигенари прошествовал мимо участников собрания, провожаемый враждебными взглядами, и уселся на указанное ему место в центре лицом к возвышавшемуся рядом помосту, предназначенному для Иэясу, пока еще не появившегося перед публикой.
Суминосуке практически вплотную сопровождал своего патрона, а потом занял свое место рядом с ним.
Два руководителя церемониями сообщили им, что его высочество уже на подходе.
– Поскольку считается проявлением непочтительности брать с собой оружие на прием к августейшей особе, – добавили они, – вам придется оказать нам любезность и оставить его в прихожей.
– Непочтительным! – грохотнул Сигенари голосом, прозвучавшим громовым раскатом на весь зал. – Кому вы обращаете подобные речи?! Вспомните-ка лучше, что мы прибыли в качестве благородных посланников министра права! Непочтительность проявляете вы сами, и, если кто-то еще раз позволит себе дерзость по отношению к нам, обещаю вам, что вы за нее поплатитесь!
И он с такой яростью взглянул на этих двух чиновников, что они испуганно ретировались.
В скором времени появился сопровождаемый многочисленной свитой Иэясу и с торжественностью занял свое место. Все даймё как один почтительно склонили головы, и Суминосуке, поддавшийся чарам величественного вида Иэясу и стадному поведению присутствующих, сделал то же самое. Но Сигенари позволил себе самое легкое проявление признания положения этого великого государственного деятеля и теперь спокойно смотрел ему прямо в лицо.
– Рад вас видеть у себя дома, Сигенари, – произнес Иэясу приветливым голосом. – Приветствую вас, прибывшего с вашей нынешней важной миссией. Мы с вашим отцом Хитати-носуке были близкими друзьями, и я многим обязан ему.
– Извините меня, ваше высочество, – ответил Сигенари, – но сегодня я прибыл в качестве посланника министра права, и обсуждение личных дел мне видится неуместным.
Тактичный Иэясу, оказавшийся в неловкой ситуации, внешне не проявил ни малейшего смущения. Достав некий документ из переносного хранилища, он через адъютанта передал его Сигенари и мирно сказал:
– Соизвольте взглянуть на него с точки зрения правильности составления, Сигенари.
Сигенари внимательно прочитал заголовок документа, звучавший следующим образом: «В соответствии с Указом императора, Иэясу и Хидеёри договариваются о заключении мира на единственном условии, заключающемся в том, что Хидеёри дает указание о ликвидации внешнего рва своего замка в качестве символа его мирных намерений. Любая из участвующих сторон, первая обратившаяся к оружию после подписания настоящего договора, будет считаться виновной в нарушении высочайшего предписания и подлежит соответствующим мерам воздействия. 19 год эры Кейтё, 12-й месяц, 27-й день».
Читая этот документ, Сигенари все больше мрачнел лицом, а когда дочитал до конца, то начал подниматься на ноги с возмущенным возгласом:
– И это – ваши условия мира, ваше высочество? Раз так, то вы уже нарушили указания императора! Готовьтесь к ответным мерам!
Казалось так, что с мечом в руке он собирался напасть на престарелого государственного мужа. Все присутствующие начали тоже подниматься на ноги, чтобы предотвратить нападение. Перепугавшийся Иэясу поднял обе руки с мольбой о милосердии и предложил молодому человеку вернуться на свое место.
– Успокойтесь, умоляю вас, – поспешно говорил он. – На старости лет что-то я становлюсь забывчивым. По ошибке показал вам не тот документ. А вот – тот, что нам нужен.
Наш лукавый политикан достал из находившегося при нем хранилища другой документ и вручил его Сигенари. Вряд ли требует объяснений то, что старик попытался жульничать. Иэясу приказал заготовить два документа с различными условиями договора. Если бы посланники согласились с первым вариантом, предусматривавшим для него все преимущества, он бы придержал при себе второй, в котором провозглашались настоящие условия соглашения. Сигенари
