предупредили, что согласно предварительным договоренностям (не иначе имелась в виду Ялтинская конференция) в этот район уже вполне могут выйти американцы и даже их авиация, приняв нас не за тех, может атаковать наши танки, особо не заботясь о последствиях… Ну а если все эти трофеи все равно достанутся им – какой вообще смысл что-то охранять? Возможно, стоило бы что-нибудь испортить на этом аэродроме, но раз там нет ничего, способного гореть, – зачем это делать? Не гусеницами же давить эти самолеты, от которых все равно уже не будет никакого вреда?

Я спустился по пояс в командирскую башенку (люки закрывать здесь было не принято), взревели дизельные двигатели, лязгнули траки, и наша колонна пошла дальше. За мутноватыми триплексами замелькала Германия. Логово зверя, блин.

Мы шли вторыми в колонне. Впереди в сизом выхлопном дыму маячила корма облепленного автоматчиками «Т-34–76» сержанта Крутсу (я так и не понял – молдаванин он был по национальности или прибалт). Дорога, из которой траки наших танков местами высекали искры, была действительно вполне широкой и ровной. По обочинам тянулись следы массового бегства – брошенные и горелые (явно последствия союзных авианалетов) разнотипные машины, легковые и грузовые, гражданские и военные. Немало было телег (в оглоблях некоторых так и лежали убитые лошади) и ручных тачек. И кругом валялось барахло – раскрывшиеся чемоданы, узлы, матрасы и просто какие-то тряпки. Но человеческих трупов я при этом почти не видел. На ветвях придорожных деревьев и кустов проклевывалась первая клейкая листва. Жизнь есть жизнь, ничего не поделаешь – все должно в природе повториться…

Эта идиллия закончилась километра через четыре, когда я почти расслабился – справа, из-за практически голых придорожных кустов, бахнул, подняв облако белого дыма, пушечный выстрел прямой наводкой. Получивший болванку в борт танк сержанта Крутсу сразу же загорелся, но я видел, как вместе с проворно сыпавшимися с брони автоматчиками с машины соскочили и четверо в танковых шлемах, а значит, экипаж остался жив – и на том спасибо судьбе-индейке.

– Короткая! – заорал Чемоданов своему мехводу старшине Красикову.

Башня танка довернулась вправо, ударила восьмидесятипятимиллиметровка, и в башне знакомо завоняло чесночной пороховой кислятиной.

– Максимка, правее! – заорал Чемоданов, и танк послушно поворотился в нужном направлении. Последовало еще три выстрела, заработали оба пулемета нашего «Т-34».

Сквозь щели командирской башенки я видел, что остальные два танка тоже развернулись носами вправо и часто стреляли в сторону обочины дороги. Там, откуда только что стреляли, вспухали облака разрывов. И тем не менее оттуда в нашу сторону палили из пулеметов и стрелкового оружия – помаргивали светлые вспышки выстрелов. А потом из-за кустов полыхнуло дымными выхлопами фаустпатронов – одна ракета, кажется, попала в замыкающий танк сержанта Парфеньева, но он при этом не загорелся.

Наша спешившаяся пехота сначала залегла, а потом, подбадриваемая кричащей что-то Махняеевой (уж что именно она там орала, я не сумел расслышать из-за стрельбы), развернулась в цепь и, ведя интенсивный огонь, пошла вперед.

– Я «Третий», «Девятка» и «Полсотка», прекратить огонь! – приказал Чемоданов (судя по всему, он орал это стрелку-радисту) командирам остальных двух машин. Действительно, в такой ситуации уже возникал риск зацепить своих. Танковые пушки смолкли, и стало слышно, как впереди идет бой – было заметно мелькание темных человеческих силуэтов. При этом немецкие пулеметы как-то быстро захлебнулись и замолчали, зато, перекрывая все звуки, неумолчно частили «ППШ» и «ДП». А еще впереди что-то горело, причем довольно ярко.

Впереди несколько раз рванули гранаты, а потом автоматическая стрельба начала понемногу стихать. Интересно, что там произошло? Дым от горящего «Т-34» мешал наблюдению, а пехотинцы пока не возвращались.

– Пойду-ка, посмотрю что там, – сказал я Чемоданову, выдергивая из укладки автомат «ППШ».

– Только осторожнее там! – попросил он.

– Естественно, – ответил я. – Да, лейтенант, ты по рации доложи в штаб корпуса, что километрах в трех от замка мы во второй раз напоролись то ли на засаду, то ли на не выявленный разведкой опорный пункт противника…

– Щас сделаем! – пообещал Чемоданов.

С тем я и вылез из башни, на пятой точке спустившись с покатой брони на землю.

Взял автомат наперевес и двинулся вправо. В те самые кусты.

Следы боя были всюду. У самой дороги лежал лицом вниз наш убитый пехотинец в каске и серой шинели. Метрах в трехстах за деревьями стояли две небольшие легкобронированные немецкие самоходки. Ближе к дороге стоял, склонив к земле длинный ствол орудия, горящий песочно-коричневый так называемый «Ваффентрегер» – этакая дурацкая немецкая эрзац-выдумка военного времени, конструкции некоего инженера Г. Ардельта. Кто не помнит – на обниженном шасси с катками по типу 38(t) была установлена 88-мм противотанковая пушка со щитом. Короче говоря, противотанковая дешевка. Судя по всему, именно ее расчет и успел выстрелить по головному танку нашей колонны, после чего влепили уже им – у кормы «Ваффентрегера» лежали три тела в серо-зеленых куртках.

Позади горящей самоходки стояла вторая машина – это был обычный, покрытый желто-зелено-коричневым камуфляжем 75-мм «Мардер-III» на шасси 38(t). Эта САУ никаких видимых повреждений не имела и, судя по отрытому настежь люку в рубке мехвода, ее «героический» экипаж попросту дал деру.

Ну или попытался дать деру – между придорожными кустами и горящей самоходкой, среди воронок, довольно густо лежали ставшие безмолвной деталью весеннего пейзажа убитые немцы. Ну что, «венн ди зольдатен, венн фельдемютцен, бомбен унд гранатен» – сделал вам дыру русский снайпер? Сделал, и не одну. Тут было десяток трупов солдат в обычной, серой или камуфлированной форме (один мертвяк с унтер-офицерским кантом на погонах лежал, уткнувшись лбом в казенник не дожевавшего ленту из жестяной патронной коробки «MG-42» и ветерок шевелил светлые волосы на его затылке), трое щуплых пацанов в коричневых рубашках и темно-синей униформе с красно-белыми повязками на левом рукаве (явные «гитлерюгенды») и семеро личностей ну явно не призывного возраста, обмундированных в причудливую смесь различных униформ и гражданской одежды (один был в коричневой форме штурмовиков СА, трое в старых шинелях без погон, у двоих камуфлированные вермахтовские плащ-палатки сочетались с пожарными касками) – похоже, фольксштурмисты, самая последняя надежда покойного фюрера. На земле валялись гильзы, патроны, каски, жестяные противогазные «банки», винтовки, пулеметы, автоматы «МР-38/40», штурмовые винтовки «SG-44» и «FG-45», чем-то похожие на исполинские толкушки, неиспользованные фаустпатроны и даже две желтые трубы многоразовых «Панцершреков» – ракеты для последних

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату