Мэтт перевернул машину вверх днищем.
Полицейские спускались за ним, пока у них не заложило уши. Они зависли в ожидании. Через несколько минут беглый авиамобиль скрылся из виду, все время летя вверх днищем, – расплывчатая черная мошка, волочащая за собой сквозь туман волосок тени, мерцающая на пределе разрешения глаза. Вот она исчезла.
– Далеко же ему лететь, – сказал кто-то.
Слова разнеслись через интерком, послышалось одобрительное ворчание.
Полицейские повернули; дом находился теперь далеко вверху. Они отлично знали, что их машины воздухонепроницаемы лишь условно. Даже в нынешние времена некоторые спускались ниже Плато, чтобы доказать свою храбрость и определить, на какой глубине воздух становится ядовитым. Этот уровень находился гораздо выше тумана. Некто по фамилии Грили даже испробовал безрассудный трюк, бросив свой авиамобиль вниз с отключенными пропеллерами. Он пролетел четыре мили, а горячие ядовитые газы свистели за дверью и затекали в кабину. Ему хватило ума и везения вернуться, прежде чем он потерял сознание. Госпиталю пришлось заменить ему легкие. На Плато Альфа он считался своего рода героем.
Даже Грили не рискнул бы спускаться вверх тормашками. На такое не пошел бы ни один человек, имеющий хотя бы отдаленное представление о летающих автомобилях. Машина могла развалиться в воздухе!
Но Мэтт этого не знал. Он крайне слабо разбирался в технике. Диковинные существа, прибывающие с Земли, являлись необходимостью, техника же – роскошью. Колонисты нуждались в дешевых домах, в стойких фруктовых деревьях, в коврах, которые не надо ткать вручную. Им не требовались электрические посудомойки, холодильники, бритвы и прочие бытовые приборы. Сложные механизмы приходится изготовлять с помощью других механизмов, а экипажники крайне неохотно делились техникой с колонистами. То, чем располагали колонисты, находилось в общественной собственности. Самым сложным устройством, с которым имел дело Мэтт, был велосипед. Авиамобиль не предназначался для полета без гироскопов, но Мэтт об этом не знал.
Ему пришлось уйти в туман, чтобы скрыться от полицейских. Чем быстрее он будет падать, тем дальше оставит их позади.
Вначале сиденье давило на него с полной тягой пропеллеров, то есть полторы единицы гравитации на Горе Погляди-ка. Шелест ветра перешел в вой, даже звукоизоляция не была ему помехой. Воздух все сильнее тормозил машину, пока не скомпенсировал тягу пропеллеров; теперь Мэтт вошел в свободное падение. И скорость падения все нарастала! Воздух начал преодолевать силу тяжести. Мэтт едва не упал на крышу кабины. Он догадывался, что вытворяет с авиамобилем нечто необычное. Когда сопротивление воздуха потянуло его из сиденья, он вцепился в подлокотники и завертел головой, высматривая какое-нибудь подспорье. Нашел ремни безопасности, пристегнулся не без труда. Ремни не только помогли удержаться, но и придали уверенности. Должно быть, именно для этого они и предназначались.
Темнело. Даже небо над ногами померкло, и не видать полицейских машин. Вот и хорошо. Мэтт сдвинул рукоятки пропеллеров в нейтральное положение. Кровь, прилившая к голове, грозила лишить его сознания. Он перевернул машину в нормальное положение. Тяжесть вдавила его в кресло – такой перегрузки не приходилось испытывать ни одному человеку со времен примитивных химических ракет. Но это можно вытерпеть, чего не скажешь о жа́ре. И боли в ушах. И вкусе воздуха.
Он снова взялся за рукояти. Хотелось побыстрее остановиться.
Кстати, а как он узнает, что остановился? Его окружает не зыбкий туман, а черная мгла, не позволяющая оценить скорость. Наверху туман белый, внизу – черный. Потеряться здесь было бы ужасно. Но, по крайней мере, он знает, в какой стороне верх, – там, где немного светлее.
Воздух имел вкус горелой патоки.
Он выжал рычаги до упора. Газ продолжал сочиться в кабину. Мэтт натянул рубашку на рот, попытался дышать через нее. Не помогло. Из туманной мглы появилось нечто вроде черной стены, и он вовремя наклонил машину, чтобы не разбиться о бок Горы Погляди-ка. Он держался около этой стены, наблюдая, как она проносится мимо. В тени обрыва его будет труднее заметить.
Туман исчез. Мэтт вырвался к сияющему свету. Решив, что достаточно поднялся над зловонным туманом, и чувствуя, что и секунды уже не выдержит, вдыхая горячий яд, он опустил окно. В кабине заревел ураган. Воздух был горячий и густой, но им можно было дышать.
Мэтт увидел над собой край Плато и сдвинул рычаги, чтобы замедлить скорость. В желудке все бултыхалось. Впервые с того момента, когда он забрался в машину, появилось время на оценку самочувствия. Оно оставляло желать лучшего: желудок выворачивало наизнанку, голова раскалывалась от резких перепадов давления, а ушибленные излучателями Реализации мышцы дергались в спазмах.
Мэтт удерживал машину более или менее прямо, пока не оказался вровень с краем Плато. Вдоль этого края шла каменная стена. Он сместился в сторону, потом, оказавшись за стеной, наклонял машину наугад, пока не завис в воздухе неподвижно. И наконец дал машине упасть.
Упала она с высоты четырех футов. Мэтт открыл дверь, но задержался в кабине. Чего ему хотелось на самом деле, так это лишиться чувств, но тогда пропеллеры остались бы на холостом ходу. Он нашел рычаг «нейтраль – земля – воздух» и, особо не раздумывая, толкнул его вперед. Мэтт вымотался, его мутило; сейчас бы просто полежать…
Рычаг перешел в положение «земля».
Мэтт вывалился из двери, – вывалился, потому что машина двинулась вверх. Она приподнялась над землей на четыре дюйма и заскользила. Вероятно, в ходе своих экспериментов Мэтт установил уровень подъема над землей, так что теперь машина держалась на воздушной подушке. Он хотел удержать авиамобиль, но тот ринулся прочь. Стоя на четвереньках, Мэтт наблюдал, как машина скользнула над неровной землей, как ударилась о стену и отскочила, снова ударилась и снова отскочила. Долетев до конца стены, она исчезла за краем обрыва.
Мэтт повалился на спину и закрыл глаза. Его не заботило, увидит ли он машину снова.
Укачивание, звуковая атака, дыхание ядовитым воздухом, перепады давления – после всего этого хотелось умереть.
Постепенно к Мэтту возвращались силы. Все не так уж плохо: полиция до него не добралась, а рядом дом, который выглядит покинутым. Спустя некоторое время Мэтт сел и взял себя в руки.
Горло саднило. Во рту был незнакомый неприятный привкус.
Он по-прежнему находился на Плато Альфа. Только экипаж дал бы себе труд построить стену вдоль края бездны. Так что Мэтту ничего больше не остается. Без машины он не может покинуть Плато Альфа – точно так же, как раньше не мог сюда попасть.
А дом – из архитектурного коралла. Крупнее, чем привычные Мэтту жилища, но все же из коралла. Это означает, что дом уже около сорока лет заброшен.
Придется рискнуть. Нужно укрытие. Деревьев рядом нет, да и опасно было бы
