– Заменяет?.. Простите, – произнес Худ.
Парлетта трудно было не перебивать, он говорил раздражающе медленно.
– Именно. Сначала она растворяет эпидермис, оставляя только живые клетки под ним. Затем каким-то образом стимулирует ДНК внутри дермы. Вероятно, это делает вирусная составляющая. Может быть, вы знаете, что вирусы сами не размножаются; они принуждают своего хозяина производить новые вирусы, вставляя собственные репродуктивные цепочки в его клетки.
– У вас так может появиться постоянный гость, – сказал Худ.
– Нет. Вскоре вирус гибнет. Это бывает со всеми вирусами. Тогда грибок начинает голодать.
– Замечательно! Эта штука движется кольцом, оставляя за собой новую кожу! – Худ поразмыслил. – Земля в этот раз устроила настоящий прорыв. Но что будет, когда симбионт достигнет ваших глаз?
– Не знаю. Но никаких особых инструкций не было. Я предложил себя в качестве подопытного, поскольку нуждался в новой коже. Предполагалось, что эта штука даже удаляет шрамы. Так и оказалось.
– Это огромное достижение, – сказал Гарри.
– Но вы не понимаете, почему оно настолько важно. Кейн, я показал вам работу симбионта, потому что рука здесь, при мне. Другие вещи заставили бы вас прыгать до потолка. – Парлетт свесил голову, давая отдохнуть шее. – Не знаю, какое животное дало рождение следующему подарку, но сейчас он похож на человеческую печень. В соответствующих условиях он и будет вести себя как человеческая печень.
Глаза Гарри расширились в изумлении, Лидия издала шипящий звук. А Миллард Парлетт добавил:
– Под соответствующими условиями подразумеваются, само собой, условия в человеческой печени. Земные органы не испытывались, поскольку они еще не выросли полностью. Можно ожидать некоторых затруднений ввиду отсутствия нервных связей…
– Келлер говорил правду. Маленькие сердца и печенки! – воскликнул Гарри. – Парлетт, а третий подарок заменяет человеческое сердце?
– Да. И почти все мышцы. Он реагирует на адреналин ускорением реакции, но опять-таки отсутствие нервных…
– Йо-хо! – Гарри Кейн пустился в пляс.
Он схватил Лидию Хэнкок и закружил ее. Худ наблюдал, глупо ухмыляясь. Кейн резко отпустил Лидию и упал на колени перед Парлеттом.
– А четвертый?
– Коловратка.
– К… коловратка?
– Она живет в кровотоке человека как симбионт и делает с человеческим телом то, что оно само для себя делать не может. Кейн, мне часто бросалось в глаза, что эволюция как процесс оставляет желать лучшего. Эволюция умерщвляет человека, когда он становится слишком стар для размножения. Поэтому нет никакой генетической программы, чтобы поддерживать его дальнейшее существование. Только инерция. Для компенсации требуются огромные усилия медицины…
– Что она делает, эта коловратка?
– Борется с болезнями. Очищает вены и артерии от жировых отложений. Растворяет тромбы. Коловратка слишком велика, чтобы попасть в малые капилляры, и гибнет при контакте с воздухом. Поэтому она не будет мешать свертыванию там, где это необходимо. Она выделяет своего рода клей, который укрепляет слабые места в стенках артерий и крупных капилляров, что для человека моего возраста крайне полезно. Но она делает и нечто большее. Она работает как всеохватывающая железа, как дополнительный гипофиз. Стремится поддерживать такой гормональный баланс, каким человек обычно обзаводится к тридцати годам. Она не создает мужские и женские гормоны, и ей требуется немало времени на избавление от лишнего адреналина, но в остальном она поддерживает баланс. Так, по крайней мере, утверждает инструкция…
Гарри Кейн сделал кувырок назад.
– Тогда с банками органов покончено. Они устарели. Неудивительно, что вы пытались держать это в секрете.
– Не будьте глупцом.
– Что?
Парлетт открыл рот, но Гарри уже понесло.
– А я вам говорю, банкам органов крышка! Послушайте, Парлетт. Кожная плесень заменяет пересадку кожи и делает это лучше. Животное-сердце и животное-печень заменяют трансплантаты сердца и печени. А коловратка поддерживает все остальное, не давая заболеть! Что еще нужно?
– Кое-что. Например, животное-почка. Или…
– Это мелочи.
– Как вы замените легкое? Легкое, разрушенное никотином?
– Он прав, – сказал Худ. – Эти четыре подарка рамробота – всего лишь важная веха. Как восстановить раздавленную ногу, вытекший глаз, оторванный палец? – Он расхаживал короткими упругими шажками. – Чтобы банки органов действительно устарели, понадобятся несколько сот разных образцов генной инженерии. При этом…
– Хорошо, заткнись, – сказал Гарри Кейн, и Худ замолчал. – Парлетт, я слишком поторопился. Вы правы. Но я хочу, чтобы вы вот над чем подумали. Предположим, каждый колонист на Горе Погляди-ка узнает только факты о грузе рамробота. Не анализ Худа и не ваш – просто правду. Что будет тогда?
Парлетт улыбнулся. Его белые зубы сияли на свету, и улыбка была непринужденной.
– Они решат, что банк органов устарел. Будут ждать роспуска Реализации.
– А когда Реализация не распустится, они восстанут! Все до одного колонисты Горы Погляди-ка! Устоит ли Госпиталь против них?
– Вы ухватили суть, Кейн. Я склонен считать, что Госпиталь выдержит любую атаку, хотя не стал бы биться об заклад. Но я уверен, что в кровавой бане, выиграв или проиграв, мы потеряем половину населения планеты.
– Значит… вы уже об этом думали?
Лицо Парлетта скривилось. Его руки бесцельно двигались, а ноги подергивались над полом – это слабело воздействие звукового парализатора.
– Вы считаете меня дураком, Гарри Кейн? В отношении вас я подобной ошибки никогда не делал. О грузе рамробота я услышал в первый раз еще полгода назад, когда пришло мазерное сообщение. И сразу понял, что нынешняя власть экипажа над Плато обречена.
Пока Мэтт стоял с отвисшей челюстью, Лейни исчезла где-то слева, за огромным плавным изгибом «Планка». Он хотел броситься за ней, но спохватился. Она должна знать, где другой вход; ее не догнать, пока она туда не доберется. Если Мэтт последует за ней, то потеряется в лабиринте Госпиталя.
Но он должен ее найти. Лейни не посвящала его в подробности до последнего момента. Возможно, опасалась, что Кастро захватит его и выпытает важные сведения. Не упомянула же она о мине, пока не добралась до устройства подрыва; умолчала и о подробном плане вторжения в Госпиталь, пока не приступила к его осуществлению.
В конце концов она бы рассказала, как найти Полли. Теперь он потерял обеих.
Или?..
Он помчался к главному входу, уклоняясь от полицейских, пытавшихся пробежать прямо сквозь него. Он встретит Лейни у вивария – если она туда доберется. Но он знал только один путь.
Огромные бронзовые двери распахнулись настежь при его приближении. Мэтт задержался перед широкой лестницей. Электроглаза? Но тут из дверей выбежали трое в форме и затопали вниз по лестнице. Поднимаясь, Мэтт обогнул их. Если здесь и были электроглаза и люди-наблюдатели, они нипочем бы не уследили за беготней в последние минуты.
Двери захлопнулись, едва он успел проскочить. Он шепотом выругался и отскочил от бегущего со свистком во рту полицейского. Таким ультразвуковым свистком воспользовался охранник вчера ночью. Мэтту понадобится эта вещица, чтобы выбраться. Но это позже. Пока нельзя думать об уходе.
Ноги зверски болели. Он перешел
