– Понял, Лью.
Флотилия из пяти кораблей выглядела как рой светлячков. Их разделяли только тысячи миль; они держались так близко друг к другу, чтобы избежать досадных задержек связи. Если бы они использовали химическое топливо или ионные двигатели, то не могли бы заметить друг друга, но слепящий свет термоядерных двигателей был ярче окружающих звезд.
– Лью?
– Здесь.
– Я уверен, что один из них – специальный свадебный лайнер. В его спектре заметна сильная линия кислорода.
– Ага! Армовцы готовились тщательно, надо отдать им должное.
– Их цель, вероятно, что-то большое, – сказал Тартов. – Что-то грандиозное.
Остальные молчали. Возможно, держали свое мнение при себе. Позади роя, отставая с каждой секундой, летел одинокий светлячок.
Пронеслось что-то наподобие падающей кометы – если бы таковые существовали.
– А вот и Гринберг, – с усмешкой сказал Андерсон.
Бело-голубой фонарик медленно скрылся среди звезд.
– Через несколько минут будет и «Золотое кольцо», – добавил он. – Корабль Гринберга чуть быстрее.
Гарнер не ответил.
Андерсон оглянулся и вежливо спросил:
– Вас что-то нервирует?
Гарнер кивнул:
– Я уже несколько дней об этом думаю. И только сейчас понял, что подходящего ответа вообще нет. Искать его – все равно что держать в тюрьме человека, умеющего телепортироваться.
– О чем вы?
– О попытке помешать одной из этих птичек подобрать усилитель.
Задумавшись, Гарнер похлопал по креслу в поисках кнопки для сигареты, поймал себя на этом и нахмурился.
– Смотри, – сказал он, – нам не добраться туда первыми. Мы не знаем, как они планируют его найти. Вероятно, просто помнят, куда поместили. Мы даже не знаем, насколько он велик! Мы не можем их арестовать; по крайней мере, не можем арестовать пришельца, он запросто превратит нас в запасных лакеев, а с Гринбергом тоже будут проблемы, потому что его корабль вооружен и Мэсни знает, как этим оружием пользоваться. Наверное, он в этом деле даже лучше тебя, сынок.
Гарнер выглядел ужасно, его лицо походило на маску из греческой трагедии, но голос звучал всего лишь обеспокоенно.
– Похоже, нам остается только стрелять на поражение, – добавил он.
– Этого делать нельзя! – запротестовал Андерсон. – Вы убьете и Гринберга, и Мэсни!
– Я не хочу никого убивать. Предложи другой выбор.
– Так дайте мне шанс! Я об этом еще даже не думал! – наморщил лоб Андерсон, словно подражая Гарнеру. – Ага! – воскликнул он. – Я кое-что понял. Вам не придется стрелять без предупреждения. Вы можете подождать, пока не выяснится, на Нептуне ли находится то, что они ищут.
– А какая от этого польза?
– Они могли оставить что-то на одном из спутников или на орбите. Но если это на Нептуне, они до него не доберутся! Тяга их кораблей не превосходит одного «же». Притяжение Нептуна сильнее. Им не совершить посадку.
– Разве? У инопланетянина корабль с крыльями. Но мысль все равно интересная, сынок.
– Ручаюсь, – сердито сказал Андерсон. – А как, черт побери, он потом взлетит?
Люк Гарнер выглядел так, словно увидел призрак. Через секунду он спросил:
– Сынок, ты никогда не думал вступить в АРМ?
– Почему вы… – скромно начал Андерсон.
Кто вы?
Двое уставились друг на друга.
КТО ВЫ?!
– Лукас Ланселот Гарнер. АРМ.
– Лерой. Сын Джорджа Андерсона. Астронавт.
Я не желаю, чтобы вы меня преследовали.
В голосе Разума звучала смертельная угроза. Даже его простая «мысль вслух» ввергла Гарнера и Андерсона в психический шок. Потом Разум пришел к решению. Андерсон потянулся к пульту. Стуча ногтями по пластику, завозился с креплениями защитной панели.
Гарнер отпихнул его одной рукой от пульта.
Тогда Разум набросился на него. Гарнер почувствовал, как его сердце замерло, и стал задыхаться.
«Прямо сейчас?» – подумал он.
В глазах все стало красным, потом померкло.
Когда он очнулся, в голове гудело. Андерсон выглядел изможденным. В руке у него был впрыскивающий шприц.
– Слава богу, – выдавил он. – Я думал, с вами все.
– Сердце остановилось, – прохрипел Гарнер и подумал: «Все-таки не в этот раз». – Такое случилось впервые. Что ты использовал?
– Адреналин в сердце. Вы в порядке?
– Конечно. Думаю, как быть дальше.
Лицо молодого пилота было по-прежнему бледным.
– Знаете, что он мне приказал? Я должен был отключить защиту термоядерного двигателя. Это бы увидели на Земле. – Он содрогнулся. – Даже при свете дня! Как повезло, что вы меня остановили? Но как узнали?
– Я понял, чего он добивался. Не важно. А ты как узнал о моем сердце?
– Почувствовал, что он сделал. Ладно, до Нептуна мы можем не беспокоиться. Он ушел из досягаемости сразу после того, как остановил ваше сердце.
– В эту птичку нам придется стрелять первыми.
– С превеликим удовольствием, – зло сказал Андерсон.
Кзанол напрягся, чтобы удержать контроль над вражескими сознаниями, но это не помогло. Ему мешало не только расстояние; еще большим препятствием служила разница в скоростях. Небольшое релятивистское расхождение в ходе времени могло сделать общение невозможным даже для двух тринтов.
Он вернулся к игре в карты. Пилот-англичанин называл ее пасьянсом, что значит «терпение». Название точное. Кзанолу было непросто приучиться к терпению – пол салона покрылся обрывками пластика, – но эта колода выдержала уже десять проигрышей. Это была последняя колода на борту.
Утробно рыча, словно плотоядный зверь, каковым он и был, Кзанол сгреб карты и перетасовал их. Он научился координировать движения и сам себя дисциплинировал: он больше не позволит рабу увидеть, как мухлюет в карты. Один раз он это сделал, и пилот каким-то образом заметил. Жульничества больше не будет.
Кзанол вскочил. Еще один! Этот слишком далеко, чтобы взять его под контроль, но достаточно близко, чтобы ощутить. Однако… образ размыт, что не имеет никакой связи с расстоянием. Словно раб спит. Но… как-то по-другому.
Ощущал его Кзанол примерно полчаса. За это время он успокоился, выяснив, что на борту нет
