– У тебя, надо думать, есть дополнительный источник дохода, – предположила Нелл.
– Мне отец помогает, – покраснев, признался Ларри. – Но у нас с ним договоренность. Он дал мне год.
– Доказать, что ты гений?
– Доказать, что у меня есть шанс.
– Каким образом?
– Я должен буду выставить свои работы. И мы посмотрим, купит ли их кто-нибудь.
Впереди идущие уже завернули в «Приют отшельника», бар на углу.
– Угостишь? – спросила Нелл.
В пабе было накурено и людно. К ним, отделившись от свиты Колдстрима, подошел тот самый нервный парень, что сидел с Ларри на занятии.
– Встреча старых друзей, – кивнул он на компанию. – Они все из Юстон-роуд. Дался нам этот Рёскин, сидим и меряем, точно какие-то закройщики! Я рассчитывал у художника учиться, а он чертежник.
– Думаю, он и то и другое, – пожал плечами Ларри.
– Ерунда! – Голос юноши звенел от презрения. – Художник – всегда художник. Да, он учит нас, чтобы заработать на хлеб, но, даже преподавая, он должен оставаться собой. Что ему до нас? Мы лишь помеха. Я видел его работы. Неплохие. Но в них маловато своего, личного. Нужно больше риска. Больше опасности.
Огласив приговор, он удалился.
– Господи, как же меня допекла нынешняя молодежь! – вздохнула Нелл.
– Сама-то совсем старушка!
– Да я и сама себя допекла. Но я собираюсь повзрослеть как можно быстрее.
– Не торопилась бы!
– А что? Тебе нравилось быть девятнадцатилетним? Это был лучший год твоей жизни?
– Нет, – признал Ларри.
– Ты ведь знаешь, что натурщицы позируют голыми?
– Да.
– Сказать тебе, почему я этим занимаюсь?
– Если хочешь.
– Нет. Я спрашиваю, хочешь ли ты, чтобы я рассказала.
Она пристально смотрела на него взыскующим взглядом. Смущенный Ларри улыбнулся и покачал головой.
– Ты не хочешь, чтобы я тебе рассказывала?
– Да. Да, хочу.
– Ладно. Я уехала из дома и возвращаться не собираюсь. Останься я хоть еще на один день, наверняка умерла бы. Я начинаю все заново и теперь собираюсь жить иначе, среди совершенно других людей. Мне хочется настоящей жизни, а не показушной. И я обрету ее среди людей, которые живут именно так. Да, сама я не художница, но я хочу жить среди художников.
– Кажется, тебе, как и тому парню, хочется опасности.
– Это лишь глупое притворство. Кому нужна опасность? Мне нужна правда.
Прямой напряженный взгляд и бледность чувственного лица добавляли сказанному убедительности. Чем дольше Ларри смотрел на нее, тем больше восхищался.
– Думаю, я хочу того же, – сказал он.
– Так, может, нам стоит помочь друг другу? Стоит, Лоуренс?
– Почему нет?
– Нет, так не пойдет. Нельзя что-то делать только потому, что не можешь придумать причину не делать. Делать надо то, чего сам хочешь. Осуществлять свою мечту.
И ни малейшей улыбки. Нет, она не настолько уверена в себе, как показалось Ларри поначалу. Ее глаза искали его поддержки.
– Да, – согласился он, – да.
– Правило такое: рассказывать о своих желаниях. Будем говорить друг другу правду.
– Идет.
– Начнем с меня. Я хочу дружить с тобой, Лоуренс. – Она протянула ему руку. – Ты хочешь со мной дружить?
– Да. Хочу.
Он взял ее руку и задержал в своей, чувствуя тепло ее пальцев.
– Ну вот, – сказала Нелл. – Теперь мы друзья.
15
– Ну и ну, еле тебя нашла! – Китти обняла Ларри. – Разве можно вот так взять и пропасть, не оставив адреса!
– Я думал, что оставил.
У вокзала в Льюисе их ждала темно-зеленая «уолсли-хорнет».
– Джордж купил ее в тридцать втором. Ну разве не красавица?
Осторожно ведя машину по обледенелой декабрьской дороге в Иденфилд, Китти говорила:
– Увидишь, Эд сильно изменился.
– Понимаю – ему, должно быть, трудно перестроиться.
– Посмотрим, что ты скажешь, когда вы встретитесь.
Ларри смотрел в окно на знакомые холмы Даунс.
– Помнишь дом, где ты был расквартирован? – спросила Китти. – Джордж предлагает его нам за сущие гроши.
– У вас мало денег?
– У нас их вообще нет. Живем на дембельскую пенсию Эда. А точнее, мы живем за счет Джорджа и Луизы. Эд ищет какую-нибудь работу поблизости, но, похоже, без особого энтузиазма.
– У него же, черт возьми, Крест Виктории! Где же благодарность родины?
– Государство платит кавалерам Креста по десять фунтов в год. И то лишь тем, кто уволился со службы. Предполагается, что у офицеров есть собственные источники доходов. – Она свернула на дорогу, ведущую в Иденфилд-Плейс. – Подожди, скоро увидишь Пэмми. Она стала настоящая папина принцесса.
Луиза уже встречала Ларри. Следом, подслеповато моргая, вышел Джордж, он приветственно кивал. Гарет, слуга, принял у Ларри небольшой чемодан и сумку и отнес в подготовленную для гостя спальню. В гостиной уже ждал чай.
– В прошлый раз церемоний было, помнится, поменьше, – заметил Ларри.
– А я скучаю по канадцам, – признался Джордж. – С ними было весело.
– Где Пэмми? – спросила Китти.
– С Эдом, гуляют где-то, – ответила Луиза. – Скоро должны вернуться.
Не дождавшись Эда, Ларри и Китти сами пошли его искать.
– Они, наверное, в роще за прудом, – предположила Китти. – Если не полезли на Даунс.
– Здесь я тебя впервые увидел, – заметил Ларри, когда в сгущающихся сумерках они проходили мимо домика на пруду.
– За чтением «Миддлмарча».
На другом берегу пруда показался Эд с Памелой на плечах. Он крепко держал ее за обе ноги.
– Господи! – вырвалось у Ларри. – Как же он отощал!
Заметив жену и друга, Эд вприпрыжку помчался им навстречу. Малышка заверещала от ужаса и восторга. Наконец, тяжело дыша, он опустил ее на землю.
– Ларри! Старина! – Глаза его сияли, он крепко стиснул руку друга.
– Я бы и раньше приехал, – смутился Ларри, – но не знал, в каком ты состоянии. Только погляди! Ты похож на привидение!
– Я и есть привидение. – Эд встретился глазами с Китти и улыбнулся. – Нет, конечно, я совсем не привидение. И у меня есть дочка – видишь, какая?
Памела с любопытством смотрела на Ларри: почему это папа так ему обрадовался?
– Привет, Памела!
– Привет, – ответила девочка.
– Пошли в дом, – предложила Китти. – Пока чай остался.
Эд обнял друга за плечи:
– О Ларри, Ларри, Ларри. Как же я тебе рад!
– Я тоже рад, старик. Было время, я даже не знал, увидимся ли мы снова.
– Надеюсь, ты рассчитывал встретить меня в раю. Или меня туда не пустят?
– Тебя там встретят с фанфарами, Эд. Ты настоящий герой! – Вот только этого не надо.
– Ладно тебе. Я был на том пляже.
– Не хочу об этом говорить. – Эд снял руку с плеча Ларри. – Расскажи о себе. Чем живешь – искусством или бананами?
– Пока что первым. Я поступил в колледж Кембервелл. Решил заняться ремеслом серьезно.
– Надеюсь, ты им и несерьезно продолжишь заниматься. Искусство должно быть в радость.
– Это не радость, Эд. Это глубокое счастье.
Эд, остановившись, посмотрел ему в глаза:
– Вот за что я бы отдал все на свете.
Позже, в отведенной ему уютной большой комнате над органным залом, с окном на запад, Ларри неспешно переодевался к ужину и думал о Китти. Его пугало то, как он по ней скучает и как радуется, когда она на него смотрит. Но раз ему досталась роль ее верного друга – ее и Эда, значит, он
