Поэтому Эд неустанно выискивал вина на отдаленных виноградниках, чтобы представить их на родине по такой цене, которая соблазнила бы даже скептика-англичанина.
– Качество, вызывающее доверие, плюс имя, – объяснял Ларри, делясь познаниями из области торговли бананами. – Тебе нужны маленькие синие ярлычки.
– Я на наши бутылки маленькие синие ярлычки клеить не стану, – смеялся Эд. – Ты же их на картины не клеишь.
– А зря! – шутливо сокрушался Ларри – Может, лучше бы продавались.
Разлука давалась Китти тяжело. Когда Эд возвращался домой, в ее постель, в ее объятия, жизнь снова обретала смысл. Но потом он уезжал снова.
– Разве обязательно ездить так часто, милый?
– Надо потерпеть с годик, – объяснял Эд. – Вот наладим процесс, и я смогу спокойно почивать на лаврах.
– Я так по тебе скучаю!
– Я тоже скучаю, милая, но я стараюсь ради тебя. И ради Пэмми. Ты ведь знаешь.
Но Памела этого не знала и прижималась к нему:
– Не уезжай, папа!
Но он уезжал.
* * *В конце августа Ларри Корнфорд отправился поездом до Льюиса и шагал теперь от станции вдоль длинной и извилистой дороги к поместью Иденфилд. В старом армейском рюкзаке – сменная одежда, краски и кисти. Ларри держался заросшей травой обочины – по самой дороге, грохоча, мчались грузовики в Нью-Хейвен. Наконец, обойдя гряду холмов, он увидел деревню в речной долине, церковь с квадратной башней и красную крышу фермерского домика за ней. Он здесь без предупреждения, нежданным гостем, но долина словно бы радовалась ему.
Дом выглядит почти так же, как в военные годы. Разве что в распахнутых дверях амбара видны ряды деревянных ящиков. Молодой парень грузил один из ящиков в открытый кузов грузовика. Заметив Ларри, он дружелюбно кивнул:
– Здравствуйте. Подсказать что? – Я друг Эда, – объяснил Ларри.
– Эд в отъезде. Здесь только Китти.
Ларри свернул к дому. Китти стояла в дверях и глядела на него не отрываясь. Оба молчали. Мимо матери протиснулась Памела и тоже уставилась на Ларри:
– Кто это?
– Это Ларри, – ответила Китти, – лучший друг папы. Он навещал нас, когда мы жили в главном доме. Ты говорила, он хороший.
– Я не помню, – сказала малышка.
– Но он правда хороший, – заверила ее Китти.
Все это время она не отводила от Ларри взгляда, исполненного глубокой и тихой радости от его приезда.
– Привет, Памела, – поздоровался Ларри.
– Привет. – Девочка глядела то на него, то на мать.
– Ты что, пешком шел от самой станции? – спросила Китти.
Ларри кивнул:
– Да там ходу не больше часа.
– Заходи скорей.
Китти почти не изменилась. Чуть старше, чуть утомленнее. В легком хлопчатом платьице она выглядит особенно хрупкой и ранимой. Большой рот не улыбается, темно-карие глаза уверенно глядят из-под четко очерченных бровей. Бледное лицо, волнистые каштановые волосы. Что делает человека гораздо красивее всех остальных? Глядя на нее, стоящую в дверях кухни рядом с малышкой, тянущей ее за юбку, Ларри отбросил последние сомнения. Никого и никогда он не будет любить так, как любит Китти.
Хьюго Колдер вернулся на кухню и присоединился к чаепитию. Разговорился о торговле вином, о далеких французских виноградниках, они восстанавливались после войны, и скоро с ними можно будет заключить отличные сделки; признался, что мечтает об офисе в Лондоне.
– На Бэри-стрит, или даже на Сент-Джеймс-стрит. Тогда и начнем торговать марочными винами.
– Когда вернется Эд? – спросил Ларри.
– Недели через две, не раньше, – ответила Китти.
Хьюго снова ушел в амбар.
– Не останешься, Ларри? – предложила Китти.
– Если можно, – кивнул он. – В такую погоду в городе делать нечего.
Загрузив машину, Хьюго уехал. Китти сделала картофельный омлет и попросила Ларри откупорить лангедокского вина.
– Лучшее, что привозил Эд, – похвасталась она. – Отметим твой приезд.
Дождавшись, когда Памела уснет, Китти задала наконец терзавший ее вопрос:
– Как там Нелл?
– Замечательно. Она сейчас в отъезде. Отправилась закупаться со своим боссом.
– Можешь привезти ее сюда в любой момент. Ей здесь будут рады.
– Да, конечно, спасибо.
Некоторое время оба молчали. Подобные паузы служат своего рода переключателями скоростей – с нейтральной на малую.
– Нелл – необычная девушка. – Ларри очень хотелось рассказать Китти о ребенке, но что-то его сдерживало. – У нее пунктик насчет независимости. Работает в арт-бизнесе, получает куда больше меня. Знает, что я люблю побыть один. В общем, мы прекрасно ладим.
– Звучит так, будто вы живете каждый своей отдельной жизнью.
– Не то чтобы отдельной. Мы очень близки. – Ларри почувствовал, что оправдывается. – Это сложно объяснить. Она не хочет на меня давить.
На прелестном личике Китти застыло недоумение. Ларри так хотелось прикоснуться к ней! Но приходится принимать вещи такими, как есть.
– Чем-то похоже на Эда, – заметила Китти.
– Не думай, что я жалуюсь, – поспешил заверить Ларри. – Она добрая и любит меня.
– Может, она ждет, когда ты сделаешь предложение?
– Я уже.
– Ты сделал предложение!
– Она сказала, что подумает.
– Вот как! – вздохнула Китти. – Вот глупая.
Однако сказано это было с большим уважением.
– Она не глупая. Просто очень искренняя. У ее родителей брак сложился несчастливо. Нелл хочет уверенности.
– А в тебе она не уверена.
– Видимо, нет.
– И как тебе это?
– Странно, если честно.
– Ты хороший человек, Ларри. Таких, как ты, поискать. Что еще ей нужно?
– Кто знает. Не сказать, что я завидный жених.
– Ты сам знаешь, что это не так. Но не мне об этом говорить. Мы все увязли в этой игре.
– Какой игре?
Поднявшись, Китти принялась убирать со стола и сказала небрежным тоном, как бы между делом:
– Мы недооцениваем себя. Убеждаем, будто стоим недорого. Что нам нечего предложить другому. Есть человек, которого мы можем сделать счастливым, а нам даже это не под силу.
Ларри понял: она говорила о себе.
– И что теперь делать?
– Стараться. Любить крепче. – Она сложила тарелки в раковину. – Перестать думать лишь о собственном счастье.
Значит, она несчастна. Сердце у Ларри сжалось – болезненно и сладко.
– Он слишком часто в разъездах, да? – спросил он.
– Он так много работает. – Китти замерла, сложив руки на сушилке для посуды и опустив голову. – Все ради нас, чтобы мы не жили на подачки Джорджа и Луизы. Чтобы у нас был собственный дом. Чтобы Пэмми отдать в хорошую школу – а на все нужны деньги. Но он сам мне нужнее, чем деньги.
– Это понятно.
Китти подняла на него взгляд:
– Так почему он этого не понимает?
– Просто он такой. Ничего не бросает на полпути. Если что-то наметил, то уж не отступится.
– А вдруг он просто меня разлюбил?
– Нет! – поспешно воскликнул Ларри. Слишком поспешно. – Эд тебя обожает. Сама знаешь.
– Правда? Не понимаю за что.
– Китти! Что еще за ерунда? Все тебя обожают. Только слепой этого не заметит.
– Ах, за это. – Она провела рукой вдоль лица, будто отмахиваясь от надоедливой мухи. – Ерунда. Всего лишь внешность.
– Дело не в ней. Ты – куда больше, чем просто красивая женщина.
– Не знаю, о чем ты.
Она говорила вполне искренне – и очень печально. Почему она себя совсем не ценит, поражался Ларри.
– Эд любит тебя, потому что ты прекрасная, верная
