Нелл закурила снова, по-прежнему стоя у окна и глядя на улицу:
– Хорошая штука сигаретка. Есть чем заполнить молчание.
– О Нелл, – вздохнул Ларри.
– Тебе обидно? Ты считаешь, я поступаю с тобой нечестно?
– Да, считаю, – ответил Ларри.
– Ты ведь меня знаешь. Я всегда такой была. Я все время просила лишь одного: не лгать мне.
– С чего ты взяла, что я лгу?
– Я не требовала обещаний. Не пыталась тебя удержать. Мы вместе, потому что любим друг друга. Других причин нет. Если ты не хочешь быть со мной, тебе достаточно об этом сказать.
– Но я хочу быть с тобой.
– Больше, чем хочешь быть с Китти?
– Да! – Ларри чувствовал, как внутри его разгорается беспомощная злоба. – Что ты все заладила о Китти? Она мой друг, так же как и Эд. У меня что, не должно быть друзей? Между мной и Китти ничего никогда не было. Сначала она встречалась с Эдом, теперь она жена Эда. Вот и вся история.
– А ты что заладил о Китти, Ларри?
– Я! – Он в отчаянии поднял руки к небу. – Я! Это ты все никак не уймешься по поводу Китти, а не я.
– Догадываешься почему?
– Конечно, догадываюсь почему. Ты ревнуешь к ней. И я еще раз скажу тебе, что между мной и Китти ничего не было.
– Опять Китти!
– Ну ладно! Забудем Китти! Ни слова о Китти! Она не имеет значения.
В его груди все сжалось. Хотелось что-нибудь пнуть или ударить.
– А что имеет значение, Ларри?
И тут он понял, что доводит его до белого каления. Ее мягкий и непреклонный тон: будто он ребенок, который не может решить задачку, а она учительница и настаивает, чтобы он справился самостоятельно, без подсказки. От этого давать правильный ответ тем более не хотелось – из чувства противоречия. Да, от него ждут: «Ты да я, вот что имеет значение». Но слова застревали во рту.
– Не важно, – сказал он взамен. – Мне надоел этот разговор. Сомневаюсь, что мы так чего-нибудь добьемся.
– А что ты предлагаешь?
– Я не знаю. Расслабиться. Радоваться, что мы вместе. Мы две недели не виделись.
– Хочешь в кроватку?
– Нет, я не об этом. То есть, конечно, хочу. Но я имел в виду – просто расслабиться, вместе чему-то порадоваться.
– Я тоже этого хочу, – призналась Нелл.
– Тогда иди сюда. Поцелуй меня.
Она подошла, они поцеловались, но Ларри чувствовал, что внутренне она сопротивляется. Это, вместе с поцелуем и объятиями, внезапно распалило желание.
– Можно и в кроватку, – пробормотал он.
– А если нет? Ты не против?
– Нет, конечно.
Но тело против. От сознания ее недоступности Нелл сделалась еще желанней. Но Ларри хорошо воспитан. Самому хватать нельзя – жди, пока предложат.
– Мне предстоит ужин кое с кем, – сообщила она.
– С кем?
– С другом Юлиуса, Питером Бьюмонтом. Он был на твоей выставке. Он богач.
– О, понятно. С таким надо поужинать.
– А ты не хочешь пойти?
– Я?
– Спорим, ты от плотного ужина не откажешься. Я вот не откажусь.
Внезапно весь их разговор показался невероятно глупым. Ларри чувствовал, как напряжение уходит.
– Так ты просто поужинать хочешь?
– Конечно. Он обещал сводить нас в роскошное место.
– Но я ему там не нужен.
– Если я скажу, будешь нужен.
* * *Питер Бьюмонт встретил Ларри вялым рукопожатием и доброй грустной улыбкой.
– Нелл мне все о вас рассказала. Ваши работы мне действительно понравились. Я рад встрече.
– Надеюсь, вы не против, что я с ней увязался, – ответил Ларри.
– Конечно, он не против, – встряла Нелл. – Я сказала, что ты голодный художник. А богачи обязаны поддерживать искусство.
Питер пригласил их в «Савой Гриль». Было видно, что он здесь завсегдатай. Ларри тут же понял, что одет недостаточно элегантно. А вот Нелл держалась так, будто ресторан принадлежит ей.
– Я хочу много-много красного мяса, – заявила она.
Питер был явно ею увлечен. Временами он переглядывался с Ларри, и в глазах его читалось: «Какая женщина!» Кажется, у него и мысли не возникало, что Ларри его соперник. Питер заказал две бутылки великолепного вина, и Ларри, плохо понимая, что происходит, решил выпить как можно больше.
– Лоуренс гений, – втолковывала Нелл Питеру. – Ты должен купить его картины.
– Нельзя ли побывать у вас в мастерской? – смиренно спросил оробевший Питер.
– Боюсь, Нелл слишком добра ко мне, – ответил Ларри.
К Питеру она определенно была добра. Улыбалась, протягивала руку через стол, касалась ладони, чтобы привлечь внимание, и поддерживала разговор о его делах.
– У Питера ужасная жена, – сообщила Нелл. – Обращается с ним страшно жестоко. Вздрагивает каждый раз, когда он трогает ее, даже случайно.
Питер грустно улыбнулся Ларри:
– Все мы иногда совершаем ошибки.
– Бедняжка Питер. – Нелл сочувственно погладила его по руке.
Ларри растерялся. Он присоединился к ним лишь потому, что подумал, будто Нелл хочет доказать, что ее отношения с приятелем-мужчиной вполне невинны. А теперь она держится так, будто они любовники.
– Разве Нелл не прелесть? – обратился Питер к Ларри. – Я твержу ей, что она словно принцесса из сказки.
– Я достанусь победителю, который пройдет все гнусные испытания, – усмехнулась Нелл.
К концу вечера Питер уже держал Нелл за руку, а Ларри чувствовал себя полным идиотом.
– Поехали ко мне, выпьем по стаканчику на ночь, – предложил Питер.
Даже Ларри понимал, когда следует удалиться.
– Пожалуй, я пойду, – сказал он. – Прекрасный ужин. После него полезно прогуляться.
Нелл едва заметила, что он ушел.
Пешая прогулка до Кембервелла по ночным улицам заняла добрый час. От прохладного воздуха Ларри протрезвел и почувствовал обиду и гнев. Непонятно, чего ради Нелл позвала его на этот ужин и что у нее за отношения с Питером Бьюмонтом. Понятно одно: Ларри выглядел как дурак.
Он все-таки немножко надеялся, что Нелл вернется домой, пусть поздно. Но нет. Не появилась она и на следующее утро. Боль и злость подстегивали друг друга, и он был не в состоянии ни думать, ни работать. Она явилась под вечер.
– Нелл! Где ты была?
– На теплое приветствие не похоже.
– Я тут с ума сходил!
– Почему? Я должна перед тобой ежедневно отчитываться?
Непонимание настолько ненатуральное, что Ларри буквально взбесился. И заорал, стоя на пороге:
– Я не понимаю, что ты вообще творишь! Я не понимаю, что тебе от меня надо! Я не понимаю, почему ты со мной так обращаешься! Но меня уже тошнит от этого! С меня хватит!
Глядя в сторону, на улицу, она дала Ларри прокричаться. Потом обернулась к нему с таким видом, будто все сказанное – лишь постыдный, издаваемый телом звук, который неприлично замечать.
– Можно я зайду?
Лишь в комнате Нелл обрушила на него ледяной гнев:
– Никогда так больше не делай. Никогда не кричи на меня на людях. По какому праву ты так со мной разговариваешь? Я тебе не принадлежу.
– Ради бога, Нелл!
– Если хочешь мне что-то сказать, говори сейчас.
– Ты знаешь, что хочу.
– Знаю я только то, что ты мне говоришь, Лоуренс, мысли я читать не
