Девушки кивнули.
— Так вот, если все дело в месте, где мы были, тогда давайте узнаем о нем побольше. Все равно надо с чего-то начинать. Кира, у тебя есть доступ в Интернет?
— Конечно. Сейчас принесу ноутбук.
— Кто-нибудь помнит, как оно называлось? Я, например, нет, — огорченно сказала Эля.
— Я тоже. — Кира установила ноутбук на столе.
— Не волнуйтесь, я помню. Кара Чокыр.
— Татарское название. Вот, все готово, сейчас загрузится. Эль, ты не знаешь, как это переводится?
Эльвира отрицательно покачала головой.
— Без понятия. Я же не знаю татарского, ты что, забыла?
Эльвира Амировна Яруллина была наполовину русской, по матери. Отец, хотя и был татарином, родной язык знал плоховато. Мог с грехом пополам объясниться на бытовом уровне, но не более того. Поэтому Элка, воспитывающаяся в семье, где говорили исключительно по-русски, татарского языка не знала вовсе.
Как и любой человек, родившийся и живущий в Татарстане, она понимала, что «икмэк» означает «хлеб», «хазер» — «сейчас», а «эни» — «мама». То есть знала десятка два наиболее употребляемых слов, которые слышишь с детства и начинаешь понимать вне зависимости от национальности и желания выучить язык.
Эльвира, если честно, считала себя больше русской, чем татаркой, несмотря на фамилию-имя-отчество. Она не знала ни языка, ни обычаев, ни культуры татарского народа.
Когда Эле было лет десять, родители едва не переехали из Казани в Нижний Новгород: мама была оттуда родом. В Нижнем жили бабушка, дедушка и тетя Инга, родная мамина сестра.
В Татарстане в те годы было неспокойно: просыпалось национальное самосознание, задавленное в годы Советской власти, причем не обходилось и без перекосов. Яруллиных до полусмерти напугали яростные призывы некоей весьма популярной тогда поборницы чистоты крови. Ополоумевшая тетка и ее соратники ратовали за уничтожение «полукровок» — так они именовали детей от смешанных браков. В Татарстане таких людей — пруд пруди. В точном соответствии с известной поговоркой: «Поскреби любого русского, найдешь в нем татарина». А вот поди ты — находились и сторонники! Бесновались, митинговали, выступали с призывами в каких-то скверных газетенках. Слава Аллаху, здравый смысл возобладал. С годами все это улеглось, сгладилось. Народы, веками привыкшие существовать рядом, постепенно врастая друг в друга, не начали самоистребление.
— Может, сейчас что-то проясним, — бормотал себе под нос Денис, набирая в поисковике «Кара Чокыр».
По его запросу нашлось всего пять упоминаний. Первые три — обычные географические ссылки. Местечко под названием Кара Чокыр расположено неподалеку от федеральной трассы. Денис помнил, как туда добираться: съезжаешь на проселочную дорогу, едешь по ней примерно километров десять, и ты почти на месте. Увидел озеро удивительно правильной, округлой формы — свернул к нему. Дорога продолжает убегать дальше: Ленька говорил, где-то там есть деревня. А больше в тех местах никаких поселений нет.
Это было, вообще-то, странно. Живописные луга с цветущими травами, березовые рощицы и перелески, где в сезон наверняка полно грибов и ягод. И посреди всей этой благодати, словно блюдце, наполненное водой, сверкает прозрачное озеро. И ни тебе баз отдыха, ни лагерей, ни дачных поселков, ни туристических стоянок. Неосвоенный, дикий край, восхищался Ленька. Чувствуешь себя Робинзоном.
Две последних ссылки были интереснее. Один из двух открывшихся сайтов был посвящен аномальным зонам России. Здесь приводился их перечень. В числе прочего значился и Кара Чокыр. Больше никакой информации не было.
— Что-то вроде Бермудского треугольника, — не особенно удивившись, проговорил Денис. — Собственно, чего-то в этом роде я и ожидал.
— Ага. Отдохнули, называется, — откашлялась Эля.
Денис кликнул мышкой по последней ссылке. Это был личный сайт некоего Владимира Суханова.
— «Кандидат физико-математических наук, преподаватель, специалист в области паранормальных явлений», — вслух прочитала Кира из-за Денискиного плеча.
— Ну и ну, — протянула Элка.
Денис молча открывал странички сайта. Их было не так уж много. Одна из них называлась «Аномальные зона Татарстана». Местечку Кара Чокыр был отведен небольшой абзац.
— Так, посмотрим, — Денис внимательно вчитывался в текст.
— Что там? Говорите уже! Мне отсюда не видно! — нетерпеливо воскликнула Элка.
— Ничего такого и нет. Только местоположение подробно описывается. И еще перевод. Да будет вам известно, дамы, словосочетание «Кара Чокыр» переводится с татарского как «Черная Яма».
— Миленько, — Элка прислонилась затылком к стене и зажмурилась. — Другого места не нашли. Чего нас туда понесло?
— Это все Ленькина затея, — напомнил Денис. — Его какая-то баба с работы сагитировала.
— Ладно вам! Что вы как дети? Разве в названии дело? Есть же вон Клыки. Или я знаю одну деревню, Корчи называется. Ничего, живут люди, — пожала плечами Кира.
— Но в сочетании с тем, что это аномальная зона…— заметила Элка и замолчала на полуслове.
— Думаю, нам надо поговорить с этим Владимиром Сухановым. Может, он что-то знает. Подскажет, в каком направлении дальше копать, — Денис вернулся на главную страницу сайта.
— Вон, смотри, — ткнула пальцем в монитор Кира, — «Контакты для обратной связи». Жми. Электронка есть и сотовый.
— Ручку несите!
— Ты диктуй, я в телефон забью, — Элка вытащила мобильник.
Денис продиктовал номер.
— Почти девять вечера. Думаешь, удобно звонить? — с сомнением спросил Денис.
— Время детское, — ответила Элка.
— Звони! У нас срочное дело. Некогда миндальничать, — поддержала ее Кира.
Элка протянула Денису мобильник.
— Я нажала вызов.
Пошли долгие гудки. Все трое напряженно вслушивались. Наконец неожиданно молодой высокий голос бодро произнес:
— Слушаю, говорите.
— Добрый вечер! — Денис переложил трубку из правой руки в левую. Ладони вспотели от волнения. — Меня зовут Денис Грачев. Я говорю с Владимиром Сухановым?
— Совершенно верно. Чем могу быть полезен?
— Прошу прощения за поздний звонок. Мы нашли этот телефон на вашем сайте…
—Так-так, — ободряюще произнес Владимир.
