Тут Амарканд был прав: мир разваливался на части, и дальние улицы уже пожирала тьма. Однако Амиар просто не мог уйти, только встретив его. Ему столько нужно было спросить, столько сказать! Эти вопросы преследовали его много лет, и теперь, когда у него наконец-то появился шанс задать их, они словно испарились!
Но, может, в этом и был ответ? Смерть подводит черту, но не перечеркивает то, что было. Амарканд отдал ему все, и этого было достаточно, чтобы он устоял на ногах и стал Огненным королем. Он справился с таким грузом, потому что уже был закален болью…
Да, все складывается так, как и должно было. Амарканд повернулся к Дане и улыбнулся ей:
– Я рад, что Амиар сделал такой же удачный выбор, как я когда-то. Но я верю, что вас постигнет иная судьба. Говорят, что дети страдают за грехи отцов, но мы с Эмилией, подозреваю, просто не успели нагрешить, и все, что было, вы уже искупили.
– Спасибо, – всхлипнула Дана. – Вы спасли меня, а я даже не могу вас отблагодарить! Если бы не вы…
– Нет у тебя никаких долгов передо мной, – мягко прервал ее Амарканд. – Если кто и в долгу, так это я. Ты подарила мне уникальный шанс, равного которому просто нет. Ты позволила мне исправить то, что я считал незавершенным. Я когда-то ошибся, поверив Аурике. Я не понял сразу, кто она такая, я позволил ей обмануть меня. Но сегодня я смогу все расставить на свои места. Аурика в прошлом клялась, что хочет остаться со мной… Что ж, я дам ей такой шанс. Но вам двоим пора возвращаться в жизнь, в мир, где вас ждут. Если ценность жизни придают свершения, то вы будете моим. Спасибо.
– Прощай, – еле слышно ответил Амиар.
Возможность попрощаться с теми, кто уходит навсегда, дается редко. Но только получив ее, можно понять, какое это сокровище. Амиар пришел сюда, чтобы спасти Дану, и только. А получил он знание о том, что отец у него был – все эти годы, даже если он не догадывался. Был и всегда будет – как часть его.
Темнота сгустилась, поглощая их, и он так и не успел услышать ответ Амарканда. Но это было и не важно, порой словам нужно оставаться несказанными…
…Они очнулись в подземелье, и почти сразу к ним бросились друзья, ожидавшие их. На него со всех сторон сыпались вопросы, на которые Амиар не мог ответить, он все еще не пришел в себя после случившегося. Он искал глазами Дану, он вдруг испугался, что она снова исчезла, так и осталась в умирающем городе.
Но нет, она тоже была здесь, обнималась с прильнувшими к ней в непривычном порыве нежности Эвридикой и Диамантой. Надо же… похоже, до этих троих наконец-то начало доходить, что очень скоро они станут сестрами.
А вот Аурика Карнаж не шевелилась. Она, мертвенно бледная, так и осталась лежать на узкой кровати, теперь так похожей на погребальное ложе.
Коррадо Эсентия подошел к ведьме и провел рукой над ее телом, проверяя энергию.
– Мертва, – объявил он. – Окончательно и бесповоротно, это не трюк. Рискну предположить, что от разрыва сердца. Что бы она ни увидела там, в мире иллюзий, ее тело не справилось с таким шоком. Это вы ее убили?
– Нет, – покачал головой Амиар. – Ее убил тот, кто и должен был.
* * *Эти двое поражали Роувена. Едва оправившись – не только после погружения в иллюзию, после разлуки, которая наверняка ударила по обоим, – они принялись за дело. Они не позволили себе ни дня отдыха, который заслужили. Да и как могло быть иначе? Амиар уже знал, что Плутон бросил ему открытый вызов в Пургаториуме. Он не мог отказаться или медлить, это слишком напугало бы кластерные миры, вызвало панику, которую они и так едва сдержали.
Поэтому сейчас и Амиар, и Дана были на ногах. Наблюдая за ними, Роувен невольно вспоминал Амарканда и Эмилию Легио. Воспоминание не было случайным: Амиар успел рассказать, кто помог им.
Роувен был одним из немногих, кто хорошо знал и Амарканда, и Эмилию. История их любви не была для него счастливой. Все просто: он хотел, чтобы Эмилия принадлежала ему и только ему. Да, когда он встретил ее, она уже была беременна. Это для него ничего не меняло, любовь к женщине была равносильна любви к ее ребенку.
Вот только для Эмилии существовал лишь Амарканд, всегда так было, даже после его смерти. Это была связь, с которой Роувен соперничать не мог. Он вынужден был смириться, отступить, принять роль простого друга, который всегда остается на почтительном расстоянии. А когда он узнал о грядущей смерти Эмилии, он просто не смог смириться. Он шагнул на тридцать лет в будущее не только для того, чтобы помочь Амиару. Он чувствовал: он и сам не переживет день ее смерти, если останется в нем.
Ему казалось, что он никогда больше не сможет полюбить вот так, по-настоящему. Его притяжение к Эмилии было не просто желанием получить красивую женщину. Его в ней восхищало все: ее ум, храбрость, самоотверженность и даже верность, которая не позволяла им быть вместе. Роувен не сомневался, что второй такой просто нет, и сердце, покрытое шрамами, уже ни к кому не потянется.
Но он не впервые поторопился с выводами, водилась за ним такая привычка. Сердце не советовалось с ним насчет того, кого любить и сколько оставаться мертвым. Оно проснулось, когда было нужно, и эта связь, странная, но уже не безнадежная, оказалась куда сильнее, чем его безответное чувство к Эмилии Легио. Думая об этом, он невольно посмотрел на Сарджану, объяснявшую что-то Огненному королю, и улыбнулся.
Она узнает, когда придет время. Возможно, не ответит ему, пересилит себя и соблюдет
