– Возможность пригласить меня в качестве независимого наблюдателя.
– Да, наблюдателя. Но главным образом наблюдаемого.
– Pardon?
Лакост повернула ноутбук экраном к нему, и глаза Желина слегка расширились, а губы чуть-чуть сжались. Едва заметные изменения, не ускользнувшие от Лакост.
Он сделал небольшой шаг назад от нее и от ноутбука.
– Когда коммандер Гамаш вернется, пусть зайдет ко мне. Я буду у себя. Ему придется многое мне объяснить.
– Как и вам, сэр.
Она медленно опустила крышку ноутбука.
– Когда вы узнали? – спросил Гамаш у Шарпантье.
Он сел, и теперь они могли смотреть в глаза друг другу.
– Не очень давно. На самом деле я даже сейчас не знаю всего, кроме того, что смог дедуцировать.
– Иными словами, предположить? – уточнил Гамаш, и на потном лице молодого человека расцвела улыбка.
– Ваше поведение было необъяснимо, сэр, – сказал Шарпантье. – В особенности ваши действия по отношению к заместителю комиссара Желина. Пока я не принял во внимание одну возможность. А она быстро стала вероятностью. А вероятность, в свою очередь, перешла в определенность. Это объясняло все.
– Продолжайте, – подбодрил его Гамаш.
– Серж Ледюк был коррумпированным, насквозь прогнившим. И это было еще не все, но давайте сосредоточимся на том, что вы знали по прибытии.
Гамаш кивнул.
– Ледюк похитил миллионы на строительстве академии, получая откаты и взятки от подрядчиков, – сказал Шарпантье. – Возможно, он даже допускал отклонение от стандартов с целью удешевления.
– Да, здания сейчас обследуются, – сказал Гамаш.
– Хорошая мысль. Но у вас возникла проблема. Хотя материалов, подтверждающих это, имелось пруд пруди, но дымящегося пистолета, так сказать, не было. А вам требовались неопровержимые доказательства. Вам требовалось найти деньги.
– Это было бы не лишнее.
– Это стало бы для него концом. И он это понимал. Поначалу он, вероятно, думал, что вы заняли пост коммандера, чтобы заполучить контроль над академией…
– Если быть откровенным, так оно и было.
– Да, но параллельно шел сбор доказательств по Ледюку с целью его ареста. И Ледюку не понадобилось много времени, чтобы понять, каковы ваши планы.
– Я сказал ему все это прямо.
– И началась игра в кошки-мышки, – продолжил Шарпантье. – Но Ледюк, хоть и неглупый, был не очень сообразителен. Для вас Ледюк был слабым противником, и он понимал это. Почувствовав ваше дыхание у себя за спиной, он впал в отчаяние. И сделал то, чего ему ни в коем случае не стоило делать.
– Он обратился к своему напарнику, – сказал Гамаш, внимательно глядя на Шарпантье. – Это очень молчаливый напарник. Он-то и спланировал почти все. Он знал, как и где спрятать деньги.
Шарпантье в свою очередь внимательно посмотрел на Гамаша.
– И тогда я спросил себя, – продолжил Гамаш, – где его партнер? Где он находился все это время? В академии? Маловероятно. В Квебекской полиции? Опять же вероятно, но не очень. Полицию хорошо очистили. Так где же он? И ответ был только один. Далеко. Вне подозрений.
– Oui. – Шарпантье улыбнулся и начал катать свое кресло взад-вперед, всего на пару дюймов. Взволнованно. Или возбужденно.
– Но когда несколько месяцев назад Ледюк нарушил главное правило и вышел на связь со своим партнером, он сам стал мишенью, – сказал Гамаш. – И о нем следовало позаботиться. Партнер вернулся, приняв предложение работы, которое удивило всех.
Шарпантье перестал катать кресло и замер.
– Где Жак? – спросила Хуэйфэнь.
– Не знаю, – ответил Натаниэль и посмотрел на Амелию.
Та нахмурилась и пожала плечами:
– Разве его не было с тобой на занятиях?
Этим утром, после разговора в церкви с Гамашем, четырех кадетов привезли в академию.
– Коммандер Гамаш пришел поговорить с Шарпантье, и нас отпустили пораньше. Я должна была встретиться с Жаком здесь. Он сюда не приходил?
Хуэйфэнь оглядела кабинет самоподготовки. За длинными столами сидели несколько кадетов, читали или работали со своими планшетами. Но Жака здесь не было.
– Он скоро придет, – сказала Амелия. – Не переживай.
– Почему Гамаш разговаривает с Шарпантье? – спросила Хуэйфэнь. – Что он ему рассказывает? Что-то о нас?
– Зачем это ему? – ответила вопросом Амелия.
Хуэйфэнь села и тут же вскочила.
– В чем дело? – спросила Амелия.
Но, увидев лицо Хуэйфэнь, она тоже поднялась. А за ней и Натаниэль.
– Что-то случилось? – спросил он.
– Вы знаете больше, чем говорите, – сказал Гамаш.
– Это лучше, чем знать меньше, верно? – ответил Шарпантье.
– Пришло время рассказать все, Гуго.
Молодой профессор кивнул:
– Согласен. Я начал спрашивать себя, сколько вам известно на самом деле, когда вы не потрудились сообщить заместителю комиссара Желина о четырех кадетах. Инспектору Бовуару и старшему инспектору Лакост вы сказали, куда их увезли, но от него утаили эти сведения. Я решил, что тут может быть лишь одно объяснение: вы ему не доверяете. Однако именно вы пригласили его сюда. Причем ради этого вы не только перешагнули через голову Лакост, но и действовали у нее за спиной. Подобные действия нехарактерны для вас. Я понимал, что для этого должны быть серьезные основания. Вы думали, что заместитель комиссара Желина – напарник Ледюка. Его очень молчаливый старший напарник.
– Вы хорошо поработали, – заметил Гамаш. – Узнали на удивление много.
– Ну, удивляться тут нечему. Вы уже должны неплохо меня знать, сэр. Вы принимали меня на работу.
– А стажировку вы проходили у Мишеля Бребёфа.
– По вашему предложению.
– Да. У всех у нас есть сильные и слабые стороны. Самая сильная сторона Мишеля в том, что он выдающийся тактик. Поэтому ему так долго сходили с рук все его делишки. И он подготовил вас. Неплохо подготовил.
Шарпантье насторожился.
– Есть еще одно объяснение, – сказал Гамаш, – почему я пригласил именно заместителя комиссара Желина в качестве независимого наблюдателя. Да, я мог его подозревать…
– Или вообще не подозревать, – подхватил Шарпантье, начиная догадываться, куда клонит Гамаш. – Возможно, вас интересовал вовсе не Желина. Он был еще одним китом. Громадное вульгарное отвлечение. Если бы у кого-то возникли подозрения, то вам удалось бы направить их на старшего офицера КККП, который находился в это время в Европе. Имел доступ к швейцарским банкам. Ваш истинный объект решил бы, что вы сосредоточились на Желина, и забыл бы об осторожности.
– Вы полагаете, я настолько расчетлив?
– Я это знаю, patron. Видел, как вы разворошили осиное гнездо в Квебекской полиции. Без хитрости вы бы не смогли продержаться столько, сколько продержались.
– Вы, конечно, обо всем знали, – заметил Гамаш.
Шарпантье слегка покраснел, не вполне уверенный, комплимент это или обвинение.
– Но я ушел из полиции, помните? – продолжил Гамаш. – Перегорел.
– Однако теперь вернулись. Восстали из пепла. С местью.
– Non. – Гамаш покачал головой. – Не с местью. Только не это.
– «Служба, честность, справедливость», – сказал Шарпантье. – Несмотря на все, что случилось с вами?
– Именно из-за этого. Вера в удобство бесполезна, не так ли?
– Почему вы здесь? – спросил Шарпантье.
– В этой комнате? Просто поговорить.
Гуго Шарпантье посмотрел в сторону закрытой двери и попытался подняться из коляски.
– Что там происходит?
– Ничего такого, что касалось бы вас, Гуго. Пожалуйста, сядьте.
Шарпантье еще раз посмотрел на дверь и сел.
– Еще одно неверное направление, месье? – обреченно спросил
