– Не помню.
Но, судя по его выражению лица, он все прекрасно помнил, просто не был готов говорить на эту тему.
Ксанти казалось, что внутри ее разрастается болезненная пустота. Почему она пристает к нему с этим вопросом? Может быть, потому, что он держал ее в своих объятиях, когда ей снился кошмар… отчего она чувствовала себя слабой и нуждающейся в заботе. А потом этим утром он занялся с ней любовью и был безукоризненно внимателен к ее пожеланиям.
Он и раньше главенствовал в их отношениях, и с тех пор ничего не изменилось.
– Мой отец не имел права поступать с тобой подобным образом. Если ты расскажешь мне, какие травмы тебе нанесли, я попрошу команду моих юристов поработать над соответствующей компенсацией.
– Не играй со мной в принцессу. Мне не нужны твои деньги. И тогда были не нужны. И я уверен, черт подери, что они не понадобятся мне в будущем.
– Но речь идет всего лишь о компен…
– Ты ничего плохого не сделала, – закрыл тему Дэн. – Он сделал. Если кто и должен извиниться передо мной, так это твой отец.
– Что ж, он уже пять лет как умер. Так что ты не получишь от него извинений.
– Мне не нужны извинения от мертвого парня. Все, чего я добиваюсь, – это чтобы ты поняла, он неправильно поступил с нами. Почему, черт подери, ты никак не можешь понять этого?
– Ладно, – махнула руками Ксанти. – Я согласна, что он был не прав. Теперь ты доволен?
– Нет. Я хочу, чтобы ты осталась здесь со мной.
– Зачем?
– Он разлучил нас прежде, чем мы были готовы к такому повороту событий. И теперь мы получили возможность попрощаться как следует.
Дэн обвел ее глазами, и огонь, полыхнувший внизу ее живота, не оставил сомнений, что за прощание их ждало в таком случае.
– Мы теперь взрослые и заслуживаем завершить это дело надлежащим образом. Почему ты не можешь понять таких простых вещей?
«Потому что мне страшно, что ты до сих пор небезразличен мне».
– Я же сказала: ты выбрал неудачное время.
– Только не говори ерунду. Ты управляешь компанией и можешь выделить время. Но ты увиливаешь, и я хочу знать почему.
– Потому что я не хочу проводить время с тобой! – закричала в ответ Ксанти, которой очень хотелось верить в собственные слова. – Если твое самолюбие не может принять такой ответ, это твоя проблема, не моя. Между нами все кончено. Еще десять лет назад.
– И тем не менее я по-прежнему довожу тебя до такого оргазма, что ты кричишь от удовольствия. И целых пять лет ты никого к себе не подпускала. Пять лет – это, знаешь ли, немалый срок.
Ксанти покраснела до корней волос.
– Какого че… Ты ни с кем не встречалась больше пяти лет?
– Я не говорила этого, – попыталась отрицать правду Ксанти.
– И не надо. Все написано у тебя на лице.
– Заткнись! – Ксанти бросилась в ванную, намереваясь закрыться там, чтобы сохранить жалкие остатки собственного достоинства.
Его смех следовал за ней до самых дверей душевой кабины.
Кто бы мог подумать, что Ксанти была такой милой, когда выходила из себя?
Дэн сдержанно рассмеялся, когда она с силой захлопнула за собой дверь в ванную.
Он не мог понять, почему для него имело значение, что после него у его жены было не так уж много других парней. А еще его задевало, что Ксанти не хотела задержаться в гостинице, чтобы провести с ним еще одну ночь.
Дэн не был собственником. И уж точно не был заботливым. Но с Ксанти он вел себя именно так. Потому что он был у нее первым. И когда-то она была беременна от него.
К тому же на него повлияло то, что Ксанти снились кошмары, и он чувствовал себя виноватым за то, что не был рядом с ней, когда она нуждалась в нем, даже если здравый смысл подсказывал, что ему не в чем винить себя.
А что до ее работы, Дэн прекрасно понимал, как легко за делами потерять из виду личную жизнь и личное счастье. Последние несколько лет он только и делал, что занимался бизнесом. Черт подери, с тех пор, как он расстался с Ксанти, у него было всего несколько краткосрочных романов. Но он с самого детства мечтал о собственной компании, когда маленьким мальчиком слонялся по пристани, чтобы избежать отцовского ремня.
И он был намного жестче, чем Ксанти когда-либо сможет стать. Потому что он был рожден для этого места под солнцем и знал, что делать, чтобы быть первым. Ксанти всегда была слишком открытой и все время старалась всем угодить. И Дэна возмутило то, что она все еще пыталась угодить мертвому старику.
Ему не нравился пустой, загнанный взгляд, скрывавшийся за фасадом крутой девчонки. К тому же Ксанти все еще считалась его женой.
Дэн оделся, взял телефон и набрал номер своего адвоката. Он пообещал ей подписать эти чертовы бумаги, но кто сказал, что он обязан их подписывать прямо сейчас?
– Привет, Джек. Я по поводу тех бумаг, которые прислал тебе вчера…
– Я просмотрел их и как раз собирался позвонить тебе.
– Замечательно. Я согласился подписать их, но…
– Как твой адвокат я советую тебе не делать этого, – перебил его Джек.
– Почему? – напрягся Дэн, как он делал каждый раз в детстве, ожидая удара ремнем. – Разве тут не пустая формальность?
– Оказалось, что нет.
Когда Джек обрисовал сложившуюся ситуацию и объяснил, в чем заключалось завещание Чарльза Кармайкла, Дэн начал задыхаться от охватившей его ярости. Ту же самую безысходную ярость он чувствовал много лет назад, когда его побили, потому что он хотел увидеть свою жену и узнать, что случилось с его ребенком.
Слова Джека сыпались на него, как удары, от которых он не мог защититься. Дэн вдруг разозлился на Ксанти точно так же, как злился на ее отца. За то, что благодаря ей снова почувствовал себя ничтожным и доведенным до отчаяния, желающим чего-то, чего он не мог иметь.
С самого начала она хотела обмануть его. Что из того, что случилось за сегодняшний день, было настоящим? Ксанти сказала, что не хочет проводить время с ним. И теперь он знал причину. Как только он подпишет эти документы, она получит гарантию, что он не сможет прикоснуться к драгоценной компании ее папочки.
Она солгала. Решила, что он не заслуживает знать правду. И даже обвинила его в том, что он не заботился об их ребенке. А потом…
Дэн вспомнил, как она хныкала от переполнявшего ее желания, как страстно кричала, получив удовлетворение в его объятиях. Она не только солгала ему, она использовала его влечение против него самого. А потом унизила его, предложив откупиться, когда у него хватило наглости попросить провести с ним еще одну ночь.
Он закончил разговор
