– Если все обернется как мы предполагали, я попытаюсь разыскать негодяя в его собственном логове, – заявляет он в разговоре с Мирандой. – А если не застану его там, буду преследовать повсюду, по всей Мексике.
– Тут есть еще кое-кто, кто примет участие в погоне, – восклицает экс-рейнджер, только что вошедший в комнату. – Да, Фрэнк, мы доберемся хоть до сердца Мексики, до гор Монтесумы, если угодно, но достанем этого скунса.
– Не сомневаюсь, полковник, – продолжает Хэмерсли, довольный энергичным предложением помощи со стороны старого товарища, но не позволивший увести себя в сторону. – В вашей стране найдется правосудие, чтобы покарать такое возмутительное деяние.
– Дорогой мой дон Франсиско, – отвечает мексиканец, спокойно скручивая сигарриту. – Правосудие на стороне тех, у кого есть власть и деньги, чтобы его купить. Вам следует знать, что в Нью-Мексико прав тот, кто сильнее, и тут пока ничего не попишешь. Моей несчастной родной провинцией снова управляет дон Мануэль Армихо. Если я вам скажу, что нынешнего своего положения он достиг как раз благодаря такому же преступлению, о каком вы говорите, то можно понять, какого правосудия стоит от него ожидать. Мануэль Армихо был пастухом. Его наниматель, сеньор Чавес, велел перегнать ему отару из тридцати тысяч овец на рынок в Чиуауа. Во время пути по Хорнада-дель-Муэрте Армихо и двое его сообщников переоделись в апачей и напали на товарищей-пастухов, убили их и завладели скотом. Сняв перья и смыв с лиц раскраску, они перегнали овец на другой рынок, продали их, а сами вернулись к Чавесу с рассказом про нападение индейцев и про то, как чудом сохранили свои скальпы. Вот вам правдивая история генерала Мануэля Армихо, губернатора Нью-Мексико. И то было только начало. Имея на совести это и множество подобных преступлений, не думаете ли вы, что он посмотрит сквозь пальцы на деяния Хиля Ураги, своего достойного ученика? Нет, сеньор, вам ни за что не удастся доказать в открытом суде, что комендант Альбукерке является именно тем субъектом, который ограбил вас и убил ваших людей.
– При всем том, я попробую, – возражает Хэмерсли, сердце которого сжимается от печали по погибшим товарищам и горит огнем возмущения при мысли о таких помехах правосудию. – Не думайте, полковник Миранда, что я намерен положиться на милость дона Мануэля Армихо и вверить дело в его руки. Широкая полоса пустыни разделяет Мексику и Соединенные Штаты, но она недостаточно широка, чтобы американский орел не мог перелететь через нее на своих крыльях, или что он глух к тем, кто взывает к его защите, пусть это всего лишь скромный прерийный торговец. Тысяча благодарностей вам, дважды спасшему мою жизнь, а теперь наведшему на след того, кто оба раза подвергал ее опасности. Не старайтесь отговорить меня. Я отправлюсь за этим негодяем прямо в долину Дель-Норте, и не бойтесь, что я не найду правосудия, даже если дон Мануэль Армихо откажет мне в нем.
– Ну, если вы все решили, не стану вас удерживать. Я просто опасаюсь, что ваш поход окажется бесплодным, а то и хуже того. Два мула в вашем распоряжении, и вам нужно будет только оставить их в месте, которое я укажу. Когда Мануэль вернется, я пошлю его забрать животных.
– Вполне возможно, я сам приведу их. У меня нет намерения надолго задерживаться в Нью-Мексико – я собираюсь лишь переговорить с американским консулом в Санта-Фе и предпринять необходимые шаги. Затем я возвращусь в Штаты и обращусь к правительству.
– И думаете ехать назад этой дорогой?
– Уолт тут обследовал русло потока, который протекает через эту долину. У него нет сомнений, что он впадает в реку Ред-Ривер в Луизиане, если не в техасский Бразос. Следуя ему, мы доберемся до приграничных поселений в Техасе, а оттуда попадем в Штаты.
– Я рад, что вы намерены возвращаться этой дорогой. Буду рад скорой встрече.
– Полковник Миранда… – начинает Хэмерсли тоном, который говорит о том, у него на уме имеется некое предложение, которое он хотел бы как можно деликатнее донести до собеседника. – Возвращаясь через Льяно-Эстакадо, я руководствуюсь не только стремлением срезать путь.
– Чем же еще, амиго мио?
– Надеждой, что вы составите мне компанию по пути в Штаты. Вы, и ваши близкие.
– Сеньор Франсиско, это исключительно любезно с вашей стороны. Однако время нашего изгнания едва ли окажется долгим. Я получил недавно весточку от друзей, которые пишут, что политическое колесо должно вскоре совершить новый поворот, и стоящая у власти партия будет свергнута. Тогда я смогу вернуться на родину, вернуться победителем. А пока нам здесь вполне удобно и, как мне думается, безопасно.
– В последнем я с вами не соглашусь. Мне жаль это говорить, но у меня есть причины. Теперь, когда я вполне проник в характер этого подлеца Ураги, получив представление о его преступлениях, как доказанных, так и предполагаемых, у меня сложилось впечатление, что этот человек не успокоится, пока не обнаружит ваше тайное убежище. У него не одна причина сделать это, но даже и одной хватило бы, чтобы последовать за вами в пустыню. Да что там – на край земли!
Мотив, который имеет в виду Фрэнк, это желание Ураги обладать Аделой. Он молчит некоторое время, обдумывая эту мысль, потом продолжает.
– Нет, дон Валериан, вы здесь не в безопасности. Откуда вам знать, что вашего слугу Мануэля не опознают, пока он выполняет одно из ваших поручений? Или что сам индеец не станет предателем? Признаюсь честно, я видел этого парня, и у меня сложилось о нем не слишком приятное впечатление.
Эти слова совсем не радуют Миранду. Не в первый раз подозрения приходят ему на ум. Частенько терзает его сомнение в верности пеона. Не исключено, что он может быть предателем, или
