— Откуда…
— Солнышко, это будет не первый Властелин, которого я увижу на своем веку. Я знаю, какие они, — Вилла смеется, — ранимые и тоскующие. Им просто необходимо кого-нибудь защищать. Поверь мне, у каждого Властелина есть своя возлюбленная, как у каждого дракона — своя принцесса. Так он тебе поклялся?
— Да…
— Надеюсь, ты не додумалась привести его сюда? Потому что иначе я просто обязана взять его в ученики, чтобы подробно рассказать, как и от чего тебя нужно защищать и…
— Матушка! Хватит!
Вилла усмехается. Потом, прищурившись, смотрит на меня.
— Он тебя уже целовал?
— Да!
— Хм.
— Матушка!
— Вилла, ты мне как дочь, и если этот недо-Властелин сделал тебе больно, то я сначала спущу с него шкуру, а потом возьму в ученики и…
— Ну хватит! Матушка, мне нужен совсем другой совет. Скажи, как можно снять заклятие мертвого сна?
— А ты еще и заснуть собралась? — ахает великая черная ведьма и тут же смеется. — Хорошо, хорошо, Виола. Я серьезна. А мертвый сон снимается поцелуем любви. Это просто.
— Но если… м-м-м… нет любви? А расколдовать все равно надо?
Вилла вздыхает. Тяжело смотрит на меня.
— Ты связалась с королевой Сиерны?
— Э-э-э… Да.
— Прекрасно! Ох уж эта твоя сестра… Я так и знала! — Новый вздох. — Рассказывай.
— Ну…
— Все рассказывай, Виола. Я узнаю, когда ты солжешь.
И вот они минусы положения, когда твоя крестная — ведьма…
А еще она может читать мои мысли.
М-да…
Рассказываю. Без утайки. Все (ну, кроме того, что Дамиан сейчас в башне с Рапунцель, но это же к делу не относится, да?).
— Виола, — когда я замолкаю, тихо говорит моя крестная, — я помогу тебе. Конечно. Но только должна тебя предупредить: если сиернский принц проснется, это еще больше усложнит твою жизнь.
— Как? В смысле — а точнее?
— А точнее, — Вилла тяжело вздыхает, — ты потеряешь свое счастье.
— Счастье? Матушка, как? Ромион на меня обидится? Или что? — Я смеюсь, но Вилла действительно серьезна.
— Ты уверена? Ты действительно этого хочешь? Королева Сиерны проиграет в любом случае, а на престол взойдет твой друг Дамиан. С этого начнется его становление Темным Властелином. Так это должно быть, Виола. Мне жаль, но ты не из нашего мира, и ты вмешаешься, а в итоге поменяешь порядок вещей. К счастью или нет — я не вижу.
— Но мое несчастье ты тем не менее видишь?
— Виола, — Вилла качает головой, — его не надо видеть. Достаточно видеть тебя. Ты уверена?
Ромион спит мертвым сном вечность, Дамиан становится королем и «чернеет»… И я одна могу это изменить? Ценой своего счастья?
В последний момент мне становится интересно: желал бы Дамиан стать королем?
Но я уже отвечаю:
— Да.
— Ты упрямая девочка, нет смысла тебя переубеждать, — вздыхает Вилла. — Пойдем.
Буквально через пять минут я становлюсь счастливой обладательницей стеклянной склянки с чем-то очень похожим на подкрашенную воду.
— О, это безумно мощное колдовское зелье, — объясняет Вилла. — Дай спящему принцу его выпить или просто намочи им его губы, и он проснется.
— Да? Точно? Матушка, это похоже на обычную воду… Ты же только что набрала ее из источника в саду.
— Виола, этот источник на самом деле слезы девственниц…
— Серьезно? А раньше ты говорила, что это просто подгорный ручей, текущий через порталы.
— А сейчас — слезы девственниц! — сердится Вилла. — Берешь или нет?
— Да… — наверное, если великая черная ведьма говорит, что оно поможет, я должна верить.
Вилла со странной улыбкой смотрит на меня.
— Торопись, Виола, если хочешь успеть до того, как на Сиерну нападут гоблины с Креманией и порталы закроются. И да, не забудь напомнить Ульрику, чтобы пригласил меня на свадьбу. А то я давно ищу повод проклясть твою сестру тебе под стать…
— Матушка!
— Ну все-все, идем. Я провожу.
— О, матушка, я сама дойду…
— Нет, пойдем. Когда еще ты ко мне заглянешь? А я скучаю…
У Рапунцель же Дамиан — надеюсь, она додумается его спрятать? Хоть бы додумалась — с Виллы станется посадить будущего Властелина за учебники. Или за мидии-пальчики. Или начать промывать мозги о том, что все мужики — козлы. Однажды она сделала это с рыцарем…
— Виола? Ты меня слушаешь? Я только что попросила тебя взять Рапунцель к феям. Твоя матушка скоро заглянет и попросит тебя приехать…
— В Сады? — ужасаюсь я. — Нет! У меня трояк по математике! Я его еще не исправила!
— И вряд ли исправишь, — смеется Вилла.
— Но не настолько же я безнадежна!
— Не поэтому…
Рапунцель лежит у окна на софе, поигрывая прядью волос. Вилла видит ее, вздыхает:
— Опять отросли! Ну что делать?!
— Так, может, мне к цирюльнику надо, матушка? Он такой милый… — невинно интересуется Златовласка. — Правда, у меня уже от этих волос минрени…
— Мигрени, — шепотом поправляю я.
— Вот-вот. Матушка, пусти меня в Виток, там нынче ярмарка…
Но Вилла — женщина и давно не ведется на щенячий взгляд приемной дочери.
— Никаких ярмарок. Сидишь в башне еще полгода — ты наказана.
— Но, матушка!
— Если только Виола тебя на свадьбу не повезет.
— На какую свадьбу? — хором спрашиваем мы, и Вилла заговорщически улыбается.
— Конечно, на свою свадьбу с принцем Ромионом.
— Матушка!
Тут в шкафу слева от окна что-то падает.
И наступает тишина.
— Фу-фу, — бормочет Вилла, поворачиваясь к шкафу, — чужим духом пахнет…
— Это кот! — вскрикивает Рапунцель, подскакивая на софе.
— В сапогах! — поддакиваю я.
— В сапога-а-ах! — восклицает Вилла, тут же забывая про шкаф. — Опять явился, негодник! Сейчас мне всех кошек попортит!
И исчезает. Со свистом и в клубах дыма.
