Мы с Рапунцель одновременно выдыхаем, а из шкафа, с некоторым, впрочем, опозданием, вываливается слегка помятый Дамиан.
— Виола? Ну как? — И на ухо мне шепчет отчаянно: — Мы можем, наконец, уйти?
— Конечно, — я машу перед ним склянкой с водой. — Идем.
— Эй-эй! — кричит Рапунцель, и Дамиан заметно вздрагивает. Странно, я думала, как вернусь, они тут будут не разлей вода… — А что за свадьба?
— С Ромионом? — поднимает брови Дамиан.
Я отмахиваюсь:
— Матушка… Рапунцель, ты за ней присмотри, ладно? А то она что-то заговаривается. И это, давай заканчивай с рыцарями…
— Да-да. — Златовласка меня не слушает. Она ласково улыбается Дамиану. — А ты со мной не останешься? Милый принц…
— Виола, идем скорей, — выдыхает Дамиан и первым прыгает за подоконник.
Мы с Рапунцель переглядываемся, я пожимаю плечами. Откуда мне знать, что с ним?
А нервный Дамиан молчит всю обратную дорогу до портала (то есть, конечно, до невидимых ворот — места, где мы можем перенестись в любую точку этого сумасшедшего мира).
И облегченно выдыхает, когда мы вновь оказываемся на лугу, ромашковом, пряном и очень мирном.
— Мы в Кремании, — объясняет Дамиан. — Виола, если ты не против… В Сиерну лучше идти ближе к ночи — тогда я буду сильнее всего. Сейчас… я бы подождал здесь. Ты не против?
Конечно, я не против провести шесть часов на ромашковом лугу в компании нервного демонолога. Кто бы отказался?..
— Все хорошо?
Дамиан падает прямо в траву неподалеку от пересекающего луг ручья.
— Да. Все хорошо. — И вдруг громко: — Она суккуб?
— Нет, Виллинда — ведьма, я же говорила…
— Эта девушка. Рапунцель. Суккуб? — и испуганно смотрит на меня.
Что происходит?
— Рапунцель? Дамиан, я не знаю, что такое суккуб и, если честно, не понимаю — ты от Рапунцель так сбежал!.. Обычно все происходит наоборот. — Я сажусь рядом. — Она тебе не понравилась?
Дамиан пораженно глядит на меня и вдруг смеется. И, тоже смеясь, расстегивает рукав сорочки. На бледной коже красуется след острых зубок, налившийся алыми капельками крови. Я немедленно хлопаю себя руками по карману — должен же быть платок перевязать.
— Это она тебя? Значит, ты ей очень понравился. Извини, Дамиан, наверное, надо было раньше сказать: Рапунцель — полукровка. Отец — какой-то демон, а мать — русалка. Потому и волосы у нее так растут, потому Вилла и держит ее в башне. Как только нога Рапунцель касается земли, голова у девочки так кружится, что она кидается буквально на все, что движется. Особенно если это «все» мужского полу и красивой внешности. Молчу уж, что она творит в воде.
Дамиан потихоньку успокаивается.
— Да, а отец ее, наверное, инкуб. Это же чудовище, Виола! Она любого мужчину с ума сведет одним только взглядом!
— Что она и делает. — Я срываю колосок и засовываю в рот. — Вилла не любит рыцарей и с успехом бы уже от них избавилась, но время от времени Рапунцель выпрашивает у нее прогулку в какое-нибудь королевство на ярмарку. После этого рыцари валят в башню Златовласки косяками — только успевай отбиваться.
Дамиан фыркает и смотрит на небо. Чуть погодя я ложусь рядом. Все это нехорошо напоминает тот день, когда он меня поцеловал. Становится грустно, но я прогоняю эти мысли прочь.
— Зачем ты меня к ней привела? Если ты все это знала? Виола?
— К Рапунцель? Она неплохая девочка, и ей тоже одиноко, а еще она красивая. Как и ты. И да, ее отец же был демон. Я подумала… Ладно, честно — я ни о чем таком не думала. Но, наверное, было бы хорошо, если бы…
— Если бы я присоединился к армии ее ухажеров?
— Ты лучше их всех, Дамиан. Это правда. И потом, я думала, она тебе понравится. Она же всем нравится…
— Ты уже сказала, что ни о чем таком не думала. — Дамиан закрывает глаза. — Скажи, Виола, я никогда не буду достаточно хорош для тебя, да?
— Что? — Я поднимаюсь на локтях и смотрю на него, но Дамиан по-прежнему не открывает глаза. — О чем ты?
— Мне с детства говорили, что я красив. Наверное, это единственное мое достоинство…
— Неправда! Дамиан — ты замечательный, я же говорила, ты мне очень нравишься!..
— Пока Ромион не стал лить мед тебе в уши, — улыбается Дамиан. — Думаешь, я не понимаю? Красивой картинкой восхищаются, но потом она надоедает. Даже мой собственный брат оказывается в разы лучше, хотя он-то никого не любит…
— Неправда! Он тебя любит и…
— Виола, — Дамиан все-таки открывает глаза. — Я знаю, что говорю. Ромион делает то, что ему выгодно. И только. Он практичен до мозга костей. Романтика не для него.
— Прекрати! Ты его совсем не знаешь! Он заботится о тебе — когда мы с тобой поссорились, он просил, чтобы я… я… — Наверное, зря я это. Черт…
Но Дамиан кивает.
— Чтобы ты подарила мне ленту. Я знаю. Конечно, просил. Я же был ему нужен. Союзник. Демонолог. Брат. Кто угодно — лишь бы помог, когда мачеха сомкнет вокруг него свои когти.
— Ты все переиначиваешь. — Я падаю обратно в траву. — Ты действительно совершенно его не знаешь. Когда мы встречались в саду, он…
— Виола, но ты же понимаешь, что все эти встречи были просто попыткой заставить тебя полюбить его? По-настоящему.
Эта мысль уже приходила мне в голову, но она слишком болезненная — я и сейчас ее отгоняю.
— Дамиан, знаешь что? — Вынимаю склянку с водой и поднимаю ее на вытянутой руке. — Вилла сказала, что это разбудит Ромиона. Возьми.
Он ловит склянку и удивленно смотрит на меня.
— Если Ромион такой плохой — вылей. Давай.
— Виола, ты что…
— Не можешь? Тогда я скажу больше: когда ваша королева будет повержена (а моя крестная в этом не сомневается) и Ромион не проснется, ты станешь королем Сиерны. Вот, ты держишь в руке свое будущее. Вылей, если хочешь. И Ромион будет спать вечно.
