— Слушаю тебя четвёртый. Приём.
— В лесополосе видим движение группы людей. Но из-за плохой видимости не можем определить, кто это? Приём.
— Понял тебя четвёртый. Оставайтесь на месте. Огонь не открывать. Повторяю — огонь не открывать. Возможно это ДРГ «Талиба». У него, что-то со связью. Приём.
— Вас понял. Огонь не открывать. Конец связи.
Ещё минут через десять выходим «на ноль». Там, под железнодорожным мостом, греется у костра большая группа наших бойцов. Навскидку человек 30–40. У меня в голове сразу же всплывает картинка времён Великой Отечественной и слова из песни — «Бьётся в тесной печурке огонь». И если их подкорректировать, то получалось: «Бьётся в тесном тоннеле костёр…»
— Ну, что «призраки», замёрзли, — улыбаясь, обращается к ним Мозговой.
— Никак нет, Алексей Борисыч. «Призраки» не мёрзнут, — слышен ответ.
— У кого рация хорошая? Моя что не тянет. Похоже, батарея садится.
Кто-то из бойцов передаёт ему свою рацию.
— Тавр, держи пока у себя мою, — говорит он мне.
Забираю у него рацию и засовываю к себе в разгрузку.
— Талиб, это первый. Как слышишь меня? Приём, — снова вызывает он Талиба уже по другой рации.
— Это Талиб. Слышу вас хорошо. Приём.
— Ну, наконец-то. Ты, где находишься?
Талиб называет свои координаты и добавляет:
— Двигаться вперёд не могу. Большой туман. Видимость плохая. Приём.
— Возвращайся на базу. Только аккуратней, там за тобой ещё одна наша группа. Не перестреляете там друг друга. Приём.
— Вас понял. Выдвигаюсь на базу. Конец связи.
Бойцы, что сидят у костра, сразу оживляются. Кто-то спрашивает:
— Борисыч, так что там с наступлением?
— Да нах…ра мне такое наступление? Я вас на убой в этот туман не поведу. Как я потом вашим жёнам и матерям в глаза буду смотреть?
— Так там же наши на «восьмом марте» закрепились.
— Разберёмся. А пока отбой, — говорит он всем. И добавляет по рации:
— Четвёртый. Это первый. Приём.
— Четвёртый на связи.
— Там, рядом с вами «Талиб». Он возвращается. Вам тоже отбой. На сегодня всем отбой. Передай пятому. Возвращаемся на базу.
— Вас понял, первый. Возвращаемся на базу. Конец связи.
— Ну что, все успели перекурить? — обращается уже он к нам.
— Да, все.
— Тогда двигаем дальше.
Выдвигаемся. Борисыч, как обычно по центру, а мы вокруг. По ходу движения меняемся с «Албанцем» местами. Теперь я с лева, он справа.
Вообще-то, мы с Албанцем ориентировались всегда, что называется — «по ходу дела». Я к тому, что Мозгового важно было не только прикрывать, но ещё и не потерять. Потому что перемещался он всегда стремительно. Как ртуть. Поэтому, кто из нас будет от него слева, справа, впереди или сзади, значения не имело. Главное, что бы мы передвигались с ним синхронно. Что мы, собственно, всегда и делали.
После «ноля» мы выдвинулись уже непосредственно «на передок». Туман усилился. Близилось утро. Слева поле, справа лесополоса. Прямо передовая и дорога на Дебальцево. Меся берцами грязь, вперемежку со снегом, минут через 15–20 выходим на передовую линию. Канонада к тому времени ослабевает. Укропы то ли из-за тумана, то ли из-за экономии снарядов, огрызаются уже не так интенсивно, как два часа назад.
Пробыв там около получаса, возвращаемся обратно. Нам на встречу из тумана, в колонне по одному, выплывает группа вооружённых до зубов бойцов.
— Это кто же такие, интересно, — размышляет Борисыч вслух.
— Аллах Акбар, — кричит Косой идущему первым на нас бойцу.
— Воистину Акбар, — слышим тихий отзыв.
Когда колона поравнялась с нами, Борисыч спрашивает у проходящего мимо нас бойца:
— Ребята, вы кто?
В ответ — тишина.
Боец, не поворачивая головы, проходит молча мимо нас.
— Ребята, вы кто такие? — задаёт он снова свой вопрос следующему бойцу.
Та же картина и тот же ответ.
Третьего «прохожего» Мозговой решает уже сам остановить и, глядя на него, снова спрашивает:
— Боец, вы кто?
Боец останавливается. Смотрит в упор на Мозгового и выдаёт:
— А вы сами кто?
После чего, молча, продолжает свой путь в сторону Дебальцево.
Всё понятно. Это, похоже, вагнеровские, — говорит нам комбриг.
После чего наша колонна продолжает свой путь назад — «на ноль» и дальше на базу.
Ещё через полчаса начинает светать. Идти становится легче, но опаснее. Укропские ДРГ ведь тоже на зря свой хлеб едят. А нарваться на них тогда, в прифронтовой полосе, можно было вполне реально. Да и снайперов их никто не отменял. Поэтому не растягиваемся, вертим башками на 180 градусов и стараемся держаться ближе к Борисычу, в случае неожиданной атаки противника.
Когда уже совсем рассвело, мы вернулись в Конокрадовку. Заходим во двор одного из частных домов. Борисыч уверенным шагом заходит во времянку, расположенную рядом с домом. Я за ним. Там «Ростов» (Шевченко), наш начальник штаба и ещё пара человек с ним.
— Подождите меня снаружи, — говорит мне Мозговой. — Перекурите пока.
Располагаемся во дворе дома. Курим, общаемся. Делимся впечатлениями о проведённой ночи. Не смотря на усталость и уже хронические недосыпания, мой адреналин бьёт через край. Снимаю каску. С головы идёт пар. Заглядываю вовнутрь каски. Там уже плавает скопившийся конденсат пота. Я сижу, курю и чувствую, как по спине бегут ручьи воды. Потом, чуть позже, когда мы уже все благополучно вернёмся в Ломоватку, я долго буду сушить свой бронежилет. В прямом смысле этого слова. (Если к бронежилету можно вообще применить подобное выражение). Он после той нашей «прогулки» был мокрый, как вся одежда, насквозь.
Вот так и закончилась та сама наша ночь. Впереди у меня будет ещё много ночей и дней, проведённых вместе с командиром бригады «Призрак» Алексеем Борисовичем Мозговым.
ВСЁ ПОЗНАЁТСЯ В СРАВНЕНИИ— февраль 2015 г. Ломоватка-Дебальцево.
У великого римского императора, полководца и философа Марка Аврелия, есть один известный
