Это был Франческо. Толпа расступилась перед ним.
Сестра Ханны перестала танцевать и уставилась на него с раскрытым ртом. Ее подружки вытаращились на него тоже. Они были так взбудоражены, что казалось, будто их ноги двигаются отдельно от тел.
Неудивительно. Будучи на голову выше любого человека на танцполе, он привлек бы к себе внимание, даже если бы был одет в какое-нибудь тряпье. На нем были отглаженная черная рубашка с открытым воротом и темно-серые брюки. Его великолепное лицо напоминало мрачную маску, он источал угрозу.
Даже если Ханна хотела бы скрыть радость, она не смогла бы этого сделать. Она растянула губы в широкой улыбке.
С надеждой, граничащей с отчаянием, она ждала, что Франческо заметит ее, и готовилась к худшему, надеясь на лучшее. Она пообещала себе, что если сегодня не увидится с ним, то забудет о нем. Но он появился.
К беспокойству Ханны, он не кивнул ей в знак приветствия, а уставился на мужчину, который ей докучал.
Франческо наклонился к его лицу и раздул ноздри:
– Если вы еще раз прикоснетесь к этой женщине, то будете иметь дело лично со мной. Понятно?
Не дожидаясь ответа, он отвернулся к толпе.
Ханна смотрела ему вслед, сердце едва не выскакивало у нее из груди.
Мелани старалась перекричать музыку, что-то говоря, но Ханна ничего не слышала.
Сейчас или никогда.
В отличие от ее размеренной жизни, в которой единственным отклонением от нормы был ежемесячный перенос ночной смены, жизнь Франческо была полна движения и перемен. Существование Ханны было заранее спланированным, и она не хотела его менять. Но ее пьянил и привлекал образ жизни Франческо. Он мог каждое утро поехать куда угодно.
Он мог уехать прямо сейчас.
Она стала пробираться к нему сквозь толпу потных клиентов клуба, а потом мимо столиков в ВИП-зоне.
– Франческо? – позвала она, превозмогая страх, когда он коснулся ладонью ручки двери с надписью «Частная территория».
Он повернул голову – выражение его лица было нечитаемым.
Музыка была такой громкой, что Ханне пришлось подойти к нему вплотную, чтобы он ее услышал. Она увидела волоски в V-образном вырезе его рубашки и почувствовала великолепный древесный аромат его одеколона. У нее чаще забилось сердце.
– Зачем вы это сделали? – спросила она.
Прищурившись, он открыл дверь и пригласил ее войти внутрь.
Ханна вошла в тускло освещенный проход. Франческо закрыл за собой дверь, блокируя шум музыки.
Ханна слегка тряхнула головой, привыкая к тишине. Он прислонился спиной к двери, не сводя с Ханны глаз.
– Зачем вы это сделали? – повторила она, хотя знала, что он прекрасно слышал ее в первый раз.
– Я просто его предупредил.
– Вы ему пригрозили, – мягко уточнила она.
– Я никому не угрожаю, доктор Чепмен, – произнес он ледяным тоном. – Только предупреждаю.
– Но почему?
– Потому что этот человек не понимает иначе. А я не позволю, чтобы в моем клубе кому-то докучали.
– Значит, вы обещаете лично разобраться со всеми, кто кому-то докучает?
Он вперился в нее взглядом и плотно поджал губы.
Суровое выражение его лица заставило бы повернуться и убежать прочь любого здравомыслящего человека, но Ханна лишь воодушевилась.
– По-моему, вы сказали ему по-итальянски «понял»? Прямо в духе Дэнни Де Вито. И, судя по его реакции, предупреждение очень эффективно.
– Дэнни Де Вито? Вы имеете в виду Аль Пачино?
– Вероятно. – Она слабо улыбнулась, изо всех сил стараясь сосредоточиться на остроумном словечке, чтобы удержать внимание Франческо немного дольше. Но ей было трудно здраво соображать, пока он смотрел на нее глазами цвета шоколадного торта, который она просто обожала.
– Спасибо за спасение. Еще раз.
– Пожалуйста. – Он повернул ручку двери. – А теперь, если вы простите меня…
– Вы снова меня прогоняете?
– Я очень…
– Занятой человек, – подытожила она. Ее сердце колотилось как сумасшедшее, ладони стали липкими от пота. – Пожалуйста. Я пришла сюда сегодня, чтобы с вами увидеться. Мне нужно пять минут вашего времени. Это все, что я прошу. Если потом вы скажете мне уходить, я уйду и больше не стану вас разыскивать.
Она затаила дыхание, ожидая его ответа.
Франческо холодно оглядел ее, но в конце концов повернул ручку другой двери.
Ханна последовала за ним в большую комнату, которая оказалась таким строгим кабинетом, который она никогда не видела. На одной стене располагались два десятка мониторов. Она сразу заметила свою сестру и ее подружек, которые сидели за столиком и оживленно болтали.
До нее дошло, что она не сказала Мелани, куда идет.
– Итак, доктор Чепмен, вы просили пять минут моего времени.
Она повернула голову и увидела, что Франческо демонстративно смотрит на свои массивные дорогие наручные часы.
Пусть он кажется угрожающим, но она чувствовала, что заинтриговала его.
Жаль, что она согласилась надеть наряд для девичника по настоянию Мелани. Сглотнув, она выдержала его холодный взгляд, от которого у нее по телу разлился жар.
– Когда меня сбили с велосипеда, я подумала, что я умерла, – произнесла она и сжала руки. – С тех пор все изменилось. Авария заставила меня понять, что я не живу полной жизнью.
– Как это связано со мной?
Ее сердце билось так сильно, что у нее заныло в груди.
– Я все время думаю о тебе, – сказала она.
Он с подозрением прищурился и скрестил руки на груди. У Ханны едва не сдали нервы, а язык присох к нёбу.
– Что вы от меня хотите?
Краем глаза она заметила на столе открытку, которую она ему привезла, и сильнее разволновалась.
Франческо хранит ее открытку.
Он снова ее спас.
Покусав губы, она выпалила:
– Я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной.
Глава 3
Франческо покачал головой. Впервые за тридцать шесть лет он не нашелся что ответить.
– Боже, я все испортила. – Ханна, застыдившись, закрыла лицо руками. Когда она опустила руки, ее лицо побледнело, и она встретилась взглядом с Франческо и вздрогнула. – Пожалуйста, скажи что-нибудь.
Он снова покачал головой, пытаясь собраться с мыслями:
– Это шутка?
– Нет.
– Ты девственница?
– Да.
На секунду он решил, что ему снится сон.
После того как десять месяцев назад Франческо обнаружил дневники своей матери, он жил в постоянном гневе. Этот гнев подпитывал его. Прошедшие десять месяцев он работал как одержимый. Но месяц назад врач посоветовал ему сбавить обороты, если он не хочет заболеть. Франческо, естественно, проигнорировал этот совет. Франческо не остановится, пока не уничтожит все дурные воспоминания об империи Сальваторе Кальветти.
Он едва не упустил из виду те дневники. Если бы он не приказал еще раз убрать дом перед продажей, то никогда не нашел бы их в ящике стола в комнате своей матери. Чтение дневников стало для него настоящей пыткой. Уважение, которое он, как послушный сын, испытывал к своему отцу, испарилось.
Франческо сожалел, что не узнал правду при жизни отца и не заставил его ответить за каждый час страданий, на которые он обрек его мать. Он надеялся, что его отец попал в ад.
Теперь он знает правду. И он не
