– Позволь мне уточнить: я не увожу тебя на романтический отдых.
– Это речевой оборот.
– Мы вернемся в Великобританию, когда я буду готов, – сказал он.
– В понедельник в девять утра мне надо быть на работе.
Его лицо оставалось бесстрастным.
– Мы вернемся, когда позволит мой рабочий график, а не твой.
– И сейчас я должна махнуть рукой и ответить, что не смогу поехать с тобой?
– Да.
– Не повезло тебе. Я еду. И ты постараешься, чтобы я приехала на работу вовремя.
– Ты поразительно самоуверенная.
– Я просто знаю, что ты не позволишь, чтобы больные дети страдали от недостатка врачей.
Он скривился, его взгляд ожесточился.
– Ты готова рисковать?
– Нет. – Она покачала головой и печально улыбнулась. – Я знаю, что ничем не рискую. – По крайней мере, нет никакого риска не приехать на работу вовремя. А что касается других сомнений Франческо, то Ханна знала, что риска влюбиться в него нет. Она пережила личный ад в возрасте двенадцати лет.
Они уедут только на уик-энд. А потом она вернется к своим маленьким пациентам, и все в ее жизни будет по-старому.
– Либо найти чемодан поменьше, либо сложи вещи в рюкзак.
– Одну минуту.
Она поспешила обратно в дом. В рекордно короткие сроки собрала сумку, положила туда паспорт, телефон, кошелек, чистое белье, зубную щетку и тонкое платье без рукавов.
– Это все, что ты с собой берешь? – спросил Франческо, когда она подошла к нему с сумкой.
– Ты же сказал взять багаж поменьше.
Он то ли проворчал, то ли фыркнул.
Ханна усмехнулась:
– Если ты хочешь меня оттолкнуть, то прилагай больше усилий.
Раздувая ноздри, он засунул ее сумку в боковой отсек мотоцикла и протянул ей шлем:
– Надевай!
– Надевать?..
– Сейчас же!
Франческо не понимал, как Ханна может быть такой жизнерадостной прямо с утра. По его мнению, это было противоестественно.
С большой неохотой он протянул руку, чтобы помочь ей застегнуть ремешки шлема. Ее улыбка была видна даже через затемненный козырек.
Если он добьется своего, то эта довольная улыбка сойдет с ее лица до того, как они сядут в самолет.
– Ты уже ездила на мотоцикле? – спросил он, и она покачала головой. – Обними меня и повторяй мои движения, прижимайся ко мне на поворотах.
Удостоверившись, что Ханна надежно закреплена на сиденье, Франческо тронулся с места.
Франческо остановил мотоцикл на частной стоянке в аэропорту.
– Это было удивительно! – Ханна быстро сняла шлем, представляя взору спутанные волосы, похожие на птичье гнездо.
Он оглядел ее с головы до ног. У нее были самые фантастические ноги, какие он когда-либо видел. Он заметил, как они хороши, еще вчера вечером, но смешная розовая пачка скрывала ее бедра.
Охранники уже были на месте. Им запрещалось ездить за ним, пока он передвигался по Великобритании. На Сицилии все было иначе.
С максимальным пренебрежением Франческо вытащил сумку Ханны из бокового отсека и подал ей, а затем бросил ключи от мотоцикла одному из своих людей.
– Что ты делаешь? – спросил он, заметив, что Ханна вытащила телефон. Отчасти его удивило, что у нее такое современное средство связи.
– Отвечаю на электронные письма. – Она внимательно смотрела на экран телефона.
– От кого?
– Это по работе.
– Сегодня суббота.
Ханна посмотрела на него снизу вверх. Она действительно выглядела нелепо в тяжелой кожаной куртке. Но ее ноги… И ее попка…
– Больницы на выходные не закрываются. – Она одарила его быстрой улыбкой. – Я сейчас закончу.
Франческо понятия не имел, почему его раздражает, что Ханна уткнулась в телефон. Он не хотел, чтобы у нее сложились неверные представления об их отношениях, но ему не нравилось, что работа для нее важнее его.
– Я готова. – Через минуту она положила телефон в сумку.
После необходимых проверок они поднялись на борт самолета Франческо.
– Это твой самолет? – спросила она с широко раскрытыми глазами, как в тот день, когда пришла в его клуб с букетом цветов.
Он резко кивнул, уселся в кресло и указал ей располагаться напротив него.
– Прежде чем я отдам приказ пилоту, мне надо проверить твою сумку.
– Зачем? Ее уже сканировали.
– Это мой самолет и мои правила. – Он встретил ее взгляд, ожидая, что она огрызнется или сбежит до того, как он испортит ей жизнь.
Ханна пожала плечами и протянула ему сумку.
Он открыл сумку и вытащил из нее нижнее белье Ханны. Он неторопливо разглядывал его. Самолет не взлетал. У нее оставалось время передумать.
Ханна изучала его с беззастенчивым любопытством.
Положив белье в сумку, он достал потертый черный кошелек.
Открыв его, он обнаружил несколько банкнот, кучу квитанций, кредитные и дебетовые карты, а также фотографию.
Ханна поерзала на месте.
Франческо внимательно посмотрел на фото двух одинаковых девочек с длинными волосами цвета льна, карими глазами и широкой улыбкой.
– У тебя есть сестра-близнец? – спросил он.
Она ответила не сразу:
– Да.
Он посмотрел на нее. Ханна поджала губы и слегка побледнела.
– Почему ее вчера не было в клубе?
Сжав кулаки, она вздернула подбородок:
– Бет умерла давным-давно.
Его рука замерла.
– Пожалуйста, осторожнее. Это последнее фото, на котором мы с ней вместе, – немного обеспокоенно произнесла она.
У Франческо появилась отличная возможность убедить ее в своей истинной сущности. Ему следует просто порвать фотографию на мелкие кусочки, и Ханна сбежит от него без оглядки.
Но он этого не сделал.
Голос Ханны вырвал его из противоречивых размышлений.
– Я могу забрать свои вещи? – спросила она в более привычной для него веселой манере.
Не говоря ни слова, он осторожно положил фотографию на место и моргнул, чтобы избавиться от образа счастливых молодых девушек.
Последнее фото вместе…
Ему стало не по себе.
Резко поднявшись, он бросил сумку Ханны на сиденье.
– Мне надо поговорить с экипажем. Пристегни ремень безопасности.
Ханна протяжно выдохнула, глядя, как Франческо выходит за дверь.
На секунду ей показалось, что он разорвет фотографию.
И она никогда бы ему этого не простила.
Он явно хотел это сделать, но порядочность одержала верх. И он не задавал ей вопросов о Бет.
Ханна очень редко говорила о своей сестре-близнеце. Даже спустя пятнадцать лет ей было больно вспоминать об этом. Люди относились к ней по-другому, как только узнавали, что ее сестра-близнец умерла. Она слышала, как об этом шептались в школе, чувствовала на себе любопытные взгляды и глаза тех, кто ждал, когда она расплачется.
Она плакала часто, но всегда в своей спальне, в которой когда-то жила с Бет.
Она научилась отвергать чужое любопытство яркой улыбкой и игнорировать сплетни, с головой уйдя в работу. Точно так же она поступала со своими родителями. И с Мелани. Она успешно закрывалась ото всех, скрывая отчаяние за улыбкой.
Франческо появился через несколько минут, и Ханна одарила его привычной лучезарной улыбкой.
– Взлетаем через пять минут, – сказал он. – Это твой последний шанс передумать.
– Я не передумаю.
– Сицилия – моя страна. Там тебе придется мне подчиняться.
– Я не передумаю.
Его глаза угрожающе сверкнули.
– Ты сама этого хотела.
– Ну и жара, – заметила Ханна, спускаясь с Франческо по трапу самолета. Она глубоко вдохнула и услышала прекрасный запах моря. За тысячи километров она вдруг вспомнила запах дома. Своего настоящего дома на
