Не «зачем-то», а чтобы не смог догнать. Костя Панченко оказался предусмотрительным гадом. Но ребятам об этом знать не надо.
– Деньги у нас есть. Я займусь, – предлагает Рыжая. – А то Славка тебе понакупит мебели…
Сява согласно кивает.
– Спасибо, я верну. Тогда на этом все. А, вот еще. Отвезите меня в гостиницу. Надо, чтобы номер вы сняли на свое имя. У кого паспорт при себе?
Сява зачем-то хлопает себя по карманам и качает головой, а Вероника достает из сумочки документ.
– У меня с собой. Я оформлю на себя. Поехали! – она встает.
– Нет, погодите.
Я тоже встаю и иду в спальню. Там под кроватью лежит окоченевшее тело Васьки. Я достаю ее и прижимаю к груди. Глаза моего питомца остекленели, шерсть потускнела и топорщится. Сердце разрывается, и мне хочется закричать во весь голос так, чтобы выпустить гнев и боль наружу, но вместо этого я только говорю севшим голосом:
– Надо похоронить.
* * *– День добрый, Филипп! – бодро приветствует меня Виницкий.
– Не очень добрый, Николай Сергеевич.
Я позвонил ему из номера отеля, куда Вероника заселила меня по своим документам, стоило захлопнуться за ней двери бюджетного гостиничного номера.
– Рассказывай.
– Костя Панченко подвесил на меня смертельный дебаф. Своими силами мне его не снять.
– Сколько до активации?
– Чуть меньше шестидесяти часов. Мне надо как-то встретиться с Илинди.
Виницкий не отвечает. В трубке долгое молчание, которое, наконец, прерывается его вздохом.
– Не уверен, что она поможет. Но я ей передам. Ты в отеле «Меридиан»?
– Да, девятьсот четвертый номер.
– Никуда не выходи. Будь там.
– Спасибо, Николай Сергеевич!
– Пока не за что. Не вешай нос!
Побродив по номеру, я съедаю все снеки, что нашел в мини-баре и под монотонное бормотание телевизора засыпаю.
А просыпаюсь в сумерках от того, что кто-то гладит мою голову. Горячая нежная ладонь Илинди скользит по щеке, а она сама сидит рядом на кровати. Роа в своем истинном облике.
– Илинди! Ты пришла! – я сажусь и непроизвольно ее обнимаю.
Она отвечает на объятия и прижимает к себе. Мы молчим. Ее жаркое дыхание щекочет мне шею, а потом я чувствую, что у нее мокрые глаза. Я перевожу взгляд и вижу, что иконка дебафа проклятия все еще активна, а таймер отмеряет последние часы первых суток.
– Прости, – шепчет девушка. – Это моя вина.
Я отстраняюсь и смотрю ей в глаза. Взгляд она не отводит.
– Ник предлагал установить Панченко нашу версию интерфейса, но я отклонила его кандидатуру. Слишком черна душа. Такую не отмыть, такого не перевоспитать. У такого мир существует только для удовлетворения его потребностей, и никак иначе.
– Разве я не был таким же?
– Ты? Конечно, нет! – оскорбленно восклицает Илинди. – Да, ты был ленив, чрезмерно ленив. Твой эгоизм был следствием твоей инфантильности, ведь в душе ты был ребенком. Добрым ребенком. С этим парнем все иначе.
– Твои слова… Ты не можешь помочь?
Она качает головой. Радужные глаза заливает чернотой.
– Не могу. Кроме него, никто не может.
– А помочь его поймать и убедить снять проклятие вы можете? Ты или, может, Виницкий?
– Не имеем права. Старшие не допустят такого вмешательства. Прости, Фил.
Я встаю с кровати и наматываю круги по номеру.
– Но должен же быть какой-то шанс! – открыв карту, я смотрю, где Костя. – Черт, да у меня вообще нет шансов! Он уже в Америке! За оставшиеся двое суток я даже новый паспорт не успею получить, не то, что визу!
– Остается один вариант, Фил.
Остановившись, я смотрю на роа.
– Ну! Говори же!
– Фил-2 должен победить в Испытании. Я позабочусь о том, чтобы передать ему твою память.
Илинди встает и подходит ко мне. Она кладет руку мне на лоб, а сама закрывает глаза. Ноги становятся ватными, мое сознание растворяется, и я падаю, но Илинди не дает мне упасть. Она поднимает меня на руки, аккуратно укладывает на кровать, поправляет подушку под головой, целует, и последнее, что я слышу:
– Засыпай…
Глава 18. Долг сильных
– Скажи мне, Варис… кому ты на самом деле служишь?
– Королевству, милорд. Кто-то же должен.
«Игра престолов»Магия Илинди тому виной или мне просто надо было восстановиться, но просыпаюсь я только следующим утром, проспав больше двенадцати часов. В номере я один, и только ускользающий аромат женщины-роа – запах пряностей, озона и хвои – шепчет, что ее визит мне не приснился.
К сожалению, дебаф проклятия тоже не сон. Таймер равнодушно отсчитывает оставшиеся до активации часы, минуты и секунды – 39:14:12… 39:14:11… 39:14:10..
Мысль о тщетности каких-либо действий в одно мгновение накрывает черной меланхолией. Индикаторы интерфейса в красной зоне – «страх 99 %», «настроение 3 %», «уверенность 2 %». Капли уверенности и настроения от последних слов Илинди. Окончательной смерти можно избежать, если моя копия пройдет Испытание. Но пройдет ли? Справится ли Фил-2?
Почти час, не вставая с кровати, я борюсь с искушением отправить через Марту ему сообщение, но в итоге здравый смысл побеждает. От таких новостей как бы я там вообще не впал в отчаяние. Хотя, с другой стороны, ничего ведь не меняется! Не пройдет Испытание – в любом случае все будет потеряно, а обо всем этом я – мы – и не вспомню. А пройдет – Илинди скинет ему мою память, и мы – я – продолжим жить.
От этих мыслей становится легче. Мизерного всплеска облегчения хватает даже на то, чтобы перезвонить Веронике. Из офиса вообще много кто звонил, но восемнадцать пропущенных от Рыжей – это рекорд. Вижу, что ее первые звонки были еще вчера, а сегодняшние начались с семи утра.
– Фил! Твою мать! Что с тобой! Все хорошо? Как ты?
– Только проснулся. Что случилось?
– Случилось то, что тебя ограбили и чуть не убили! – Вероника истерично
