Петя и негритянка находились около больной девочки.
Теперь, при ярком солнечном освещении, Петя впервые заметил, как похудела Нэлли, какой бледной и прозрачной сделалась ее кожа. Гладко причесанные русые волосы сделались какими-то матовыми и потеряли свой золотистый оттенок, а синие тонкие жилки резко выделялись на висках.
— Тебе не холодно, Нэлли? — заботливо спросил он.
— Что ты, Петя, я так укутана, что мне становится жарко. Я очень хорошо себя чувствую на чистом воздухе, и здесь мне легко дышится, — ответила она.
— Не правда ли, какие красивые берега этих островов? — заметила девочка. — Зелени-то, зелени сколько!
— А пароходов здесь стоит не меньше, чем в Сан-Франциско! — воскликнула негритянка.
— И не удивительно! — ответил Петя. Гонолулу лежит на пути между Америкой, Азией и Австралией. Сюда заходят все пароходы, плавающие между этими странами.
— А как далеко мы теперь от Сан-Франциско? — поинтересовалась Роза.
— В 3.397 километрах, — отвечал юноша;
— Ах, какая интересная гора! — вскрикнула Нэлли. — Ее вершина как бы нарочно сточена. Уж не знаменитый ли это вулкан, о котором ты мне столько рассказывал?
— Нет, это не тот. Это один из давно уже потухших вулканов: Маунт Каала. Мне говорили матросы, что края его кратера превращены теперь в крепость. Американцы поставили там большие пушки, чтобы защищать вход в Жемчужную гавань.
— Я очень боюсь вулканов, — заметила негритянка. — Столько ужасов я слышала об извержениях! Я не хотела бы жить так близко от вулкана.
— Этих вулканов нечего бояться, Роза, — возразил Петя. — Они уже совершенно потухли.
— Но ведь ты говорил, что здесь находится постоянно действующий вулкан. Где же он? — спросила Нэлли.
— Я тебе говорил про вулкан Килауеа на горе Мауна Лоа, так он отсюда далеко, на другом острове, называющемся Гаваи.
— Ничего не понимаю! — недоумевала девочка. — Ты только-что называл вот эти острова, — указала она на берег, — Гаваи, а теперь говоришь, что остров этот далеко. Разве мы еще не у Гавайских островов?
— Не путай острова Гаваи с Гавайскими островами, которые также называются Сандвичевыми. Остров, который ты видишь перед собой, это Оагу, на него мы и высадимся. Он является главным из Гавайских островов, так как на нем находится столица Гонолулу и военные укрепления. Остров же Гаваи самый большой из всей этой группы островов и лежит он на юг от острова Оагу. Поняла теперь?
В это время откуда-то снизу раздались крики. Много голосов что-то кричало на каком-то не понятном Пете языке.
Он подошел к самому борту и крикнул оттуда сестре:
— Ты должна увидеть это зрелище, Нэлли! Мы с Розой сейчас пододвинем твое кресло поближе к борту.
— Уж вы всегда что-нибудь да придумаете, — изобразив недовольную гримасу, проворчала негритянка. — Еще, чего доброго, простудится на ветру. Невидаль какая: мальчики ныряют! Стоит из-за этого беспокоить больную девочку.
— Я хочу, Роза, я хочу их видеть, — настойчиво проговорила Нэлли. — Скорее перенесите меня к борту, а то я встану и дойду сама.
Петя и Роза бережно перенесли кресло с больной к борту парохода.
— Ах, как интересно! — всплеснув руками, сказала она.
Возле парохода по ровной морской глади шныряло бесчисленное множество пирог. В этих маленьких, узких лодочках сидели голые люди совершенно шоколадного цвета.
Они ловко гребли и управляли своими суденышками при помощи маленьких лопаточек. Некоторые из них стояли, протягивая в руках ожерелья и другие украшения из кораллов, коробочки, заполненные жемчужинами, разные затейливой формы красивые раковины и другие сокровища, добытые с морского дна. Они громко кричали, предлагая свой товар пассажирам.
На борт парохода их не пускали, но они все же придумали способ сбывать свой товар.
— Я хочу купить кусок коралла, — сказала Нэлли, увидя в руке одного из туземцев красивую ветку белого коралла.
— Сколько стоит? — обратился к нему по-английски Петя.
— Два доллара, — ответил тот.
— Давайте ему четверть цены, — посоветовал мальчику стоявший с ним рядом пассажир. — Они всегда запрашивают с приезжих.
— Хочешь пятьдесят центов? — спросил Петр.
— Доллар, — поднимая вверх один палец, отвечал канак.
— Нет, — решительно сказал Петр.
— Ну, давай, — согласился канак, видя твердость покупателя. — Бросай деньги в воду.
Петр на мгновение смутился.
— Бросайте, он догонит монету в воде и поймает, не дав ей опуститься да дно, — сказал стоявший рядом пассажир.
Петр вытащил из кошелька пятидесятицентовую монету и швырнул ее в воду. В тот же момент находившийся в байдаке мальчик лет двенадцати нырнул вслед за ней и исчез под водой.
Нэлли и Петр с любопытством следили за исчезнувшим в море пловцом. Прошло около полминуты, и вдруг он появился на поверхности воды, тряхнул своей черной головой и, улыбаясь пассажирам, высоко поднял вверх руку, доказывая монету.
Байдарка подплыла к самому пароходу, и при помощи длинной бамбуковой палки, купленная ветка коралла, величиной с руку ребенка, была подана канаком покупателю.
К каждой байдарке на двух поперечных жердях подвязаны длинные бревна.
— Скажите, пожалуйста, — обратился к пассажиру Петя, — зачем к каждой байдарке на двух поперечных жердях подвязаны длинные бревна?
— Это для того, чтобы байдарки были более устойчивы на воде и не могли перевернуться. Ведь они легки, как ореховая (Скорлупа, и без этого бревна все время кувыркались бы.
Долго любовалась Нэлли, как плавали и ныряли канаки.
Пассажиры швыряли в морскую пучину самые мелкие медные деньги, и ни одна из монет не пропала, все они были выловлены маленькими ловкими пловцами.
Иногда канакские мальчики находились под водой больше одной с половиной минуты и наконец выплывали, держа в руке или в зубах свою добычу.
Вдали на низменном берегу острова, правее города Гонолулу, горделиво вытянув длинные, прямые стволы, покрытые косматыми шапками густой тёмно-зелёной листвы, виднелся огромный лес гигантских кокосовых пальм. За ним возвышалась желто-бурая остроконечная гора, склоны которой спускались к морю.
— Совсем как декорация в театре, — сказала Нэлли. — Гора эта будто не настоящая, а нарисованная.
— Эта гора называется алмазной, — заметил один из пассажиров, услышав замечание девочки.
— А я назвала бы ее рубиновой, — отвечала Нэлли, — так как она больше похожа на рубин, чем на алмаз.
— Почему ее называют алмазной, когда она красного цвета, мистер? — спросила девочка пассажира.
— Видите ли, — отвечал тот, подойдя к больной, — раньше эта гора была такой же огнедышащей, как и
