Петр крепко пожал руку своего покровителя.
— Ну, а теперь до скорого свидания! Нас могут заметить, а этого следует избегать, — сказал матрос,
С этими словами он вышел из каюты. Прошло томительных полчаса, во время которых Петя находился в каком-то оцепенении.
Все происшедшее благодаря Своей неожиданности казалось ему чем-то невероятным.
Вдруг донесся звук пронзительною пароходного гудка. Он сразу опомнился и, судорожно сжав кулаки, вышел из каюты. Поднявшись на палубу, он умерил свой шаг. Теперь он уже совершенно владел собой и спокойной походкой пошел к ожидавшим его Нэлли и Розе.
VII. Пока не убил зверя, не дели его шкуры
— Мне незачем ехать с вами к английскому консулу, сказал капитан доктору Брауну, когда они вышли из моторной лодки на пристань в Гонолулу.
— Это почему? — широко раскрыв глаза, спросил доктор своего спутника.
— А потому, — отвечал тот, что я не сыщик, а моряк. У меня и без того немало заботы о своем пароходе, чтобы мешаться в дела, которые меня не касаются.
— Ну, вот! — воскликнул разочарованный доктор. Какое же это частное дело? По-моему, этот случай имеет важное политическое значение!
— Возможно, что оно даже очень важно для англичан, но я в нем не вижу никакого интереса для нас, американцев, и не понимаю, почему вы так близко приняли к сердцу всю эту историю? возразил капитан.
— То-есть как это так! — воскликнул доктор.
— Вы можете равнодушно относиться к тому, что английскую девочку похищают большевики?
— А мне-то какое дело? — отвечал капитан. — У этих ребят имеются все законные документы, выданные нашим правительством, иначе я бы их не принял на пароход. Они имеют право самостоятельно путешествовать, ну, и пусть себе ид здоровье катаются по белу свету, если на это у них хватает средств. Да, наконец, откуда вы взяли, что эту девочку похищают большевики? Неужели вы считаете этого шестнадцатилетнего мальчика большевиком, доктор? Какой вздор!
Доктор Браун хотел возразить своему спутнику, но тот его перебил.
— Наверное, эти дети уже съехали с парохода на берег, и за них я не несу больше никакой ответственности, — сказал капитан.
— Так вы не хотите идти со мной к консулу? — спросил доктор.
— Решительно не хочу! — отвечал капитан. — До свиданья, — брякнул он доктору и направился к автомобилю.
— Дурак! — сквозь зубы пробормотал вслед удаляющемуся капитану доктор. «Тем лучше, нам больше останется», — подумал он и пошел к телефонной будке, чтобы позвонить на квартиру мисс Гоф.
Номер ее телефона оказался занятым. Он положил трубку и в ожидании закурил сигару.
— Алло! Дайте мне номер три пятьдесят четыре, — через несколько минут потребовал снова доктор.
— Занят, — последовал ответ.
Он с раздражением повесил трубку и, сев в автомобиль, приказал везти себя в английское консульство.
К досаде доктора, консул оказался в отъезде, и его ожидали лишь на следующий день.
— Но мне нужно видеть его во что бы то ни стало по очень срочному делу большой важности, сказал Браун секретарю консульства.
— В таком случае, вам следует нанять моторную лодку и ехать на остров Мауи. Вы туда доберетесь к вечеру и, но всей вероятности, застанете консула на его даче, посоветовал секретарь.
— Я так и сделаю, — отвечал доктор.
Из консульства он прямо отправился на пристань.
Пока подавали заказанную им лодку, доктор снова вызвал по телефону мисс Гоф. Однако, и на этот раз телефон ее оказался занятым.
— Тысяча дьяволов! — выругался доктор.
«С кем это любезничает так долго по телефону старая карга?»— подумал он, и позвонил бы еще, но с пристани раздался крик:
— Лодка доктора Брауна подана!
Доктор вышел из телефонной будки и быстрыми шагами направился к ожидавшей его моторной лодке.
На следующий день рано утром в Гонолулу вернулся консул.
Мистер Чизик, как звали английского генерального консула, был неимоверно толст и страдал от не привычного для северянина зноя. Приехав домой, он сейчас же разделся, принял холодную ванну и облачился в легкое японское кимоно.
Он всю ночь был в пути, выехав с острова Мауи накануне поздно вечером, плохо спал в дороге и проголодался.
Едва он уселся за стол и принялся за свое любимое блюдо, — яичницу с копченой свиной грудинкой, как слуга доложил о приезде доктора Брауна.
«Какая нелегкая принесла его в такую рань?»— подумал консул.
— Проводи доктора Брауна к секретарю, Такеда, — приказал он слуге-японцу.
— Мистер Пратт еще спит, — отвечал тот.
— Ну, хорошо. Пусть доктор обождет в гостиной, пока я окончу свой брекфэст[3], а ты приготовь мне одеться.
Мистер Чизик был большим любителем хорошо и плотно покушать, и неожиданный ранний визит доктора очень рассердил его.
Он снова принялся за яичницу, но в столовую вернулся слуга и сказал:
— Я очень извиняюсь, сэр, что тревожу вас, но доктор Браун настаивает, чтобы вы его сейчас же приняли. Он имеет к вам особенно важное дело.
— Ах, чтобы ему лопнуть! — пробормотал консул. Ну, проси его сюда!
— Мне очень неприятно беспокоить вас так рано, уважаемый мистер Чизик, — сказал доктор, пожимая пухлую руку консула. — Я ищу вас со вчерашнего дня. Ведь я ездил на остров Мауи и был у вас на даче ровно полчаса спустя после вашего отъезда в Гонолулу.
— И совершенно напрасно, мы и так встретились бы сегодня здесь, а вы бы зря не потратили ни времени, ни денег на бесполезную езду. В чем дело? — спросил консул, подвигая к себе блюдо с жареными сосисками.
Доктор Браун начал свой рассказ о похищении большевиками английской девочки.
— Да, это дело большой важности, — проговорил консул, съев последнюю сосиску и придвигая к себе огромную чашку с кофе, напоминавшую, своей величиной полоскательницу.
— Необходимо сейчас же арестовать эту Келлингс и отправить ее в Лондон, — сказал он, жуя ломоть сладкого пирога. — Быть-может, вы выпьете кофе, доктор?
— С удовольствием, я ничего еще не имел во рту со вчерашнего обеда на Мауи, — отвечал тот.
— Очень жаль, что вы не| приехали немного раньше. Я только-что позавтракал, — сказал консул, по-видимому, забыв,
