Выражение его лица было мрачным, и на мгновение Жизлан испугалась. Что он сделает, если разбудить в нем ярость? Запрет ее в темнице и выбросит ключ?
– И ваше последнее условие, миледи. Что это?
Жизлан судорожно глотнула. Пока все прошло гладко. Она справится и с этим.
– Когда придет время, вы не станете противиться нашему разводу.
Он нахмурился:
– Когда придет время?
– Когда люди привыкнут к вам и вы утвердитесь в своем статусе полноправного правителя, я больше не буду нужна вам. Я нужна вам лишь на время передачи власти. – Жизлан сделала паузу и глубоко вздохнула. – Как только это произойдет, вы больше не захотите, чтобы я путалась у вас под ногами. Я уеду, и вы сможете выбрать себе жену, которая будет больше подходить вам.
Почему-то эта мысль расстроила ее.
Хусейн долго не отвечал. Его брови сошлись на переносице и лицо сделалось жестким. Наконец он кивнул.
Жизлан испытала такое облегчение, что у нее чуть не подкосились ноги. Она крепче ухватилась за перила.
– Когда вы мне больше не будете нужны, мы разведемся. Это все?
Жизлан кивнула.
– Хорошо. Мы поженимся в конце недели.
Она открыла было рот, чтобы запротестовать, но, увидев его взгляд, промолчала. Конец недели был уже через два дня. Ей требовалось больше времени для того, чтобы привыкнуть к мысли об этом отвратительном браке или чтобы найти более подходящий выход из создавшегося положения.
Он взял ее за руку и крепко пожал. Это было простым подтверждением их устного договора. Но почему тогда ее тело словно ожило?
Она надеялась в дальнейшем избегать его прикосновений. Это слишком живо напоминало ей об их поцелуе. О том, как она сдалась с унизительной готовностью. Словно ей нужно было внимание этого человека. Или его прикосновения. Или его страсть.
Она отступила на шаг, вырвав у него свою руку. Жизлан не волновало, заметил ли он ее смятение.
– Увидимся на свадьбе, – сказал Хусейн, потом резко повернулся и вошел в дом.
Жизлан прислонилась к нагретой солнцем каменной стене. Чего она ожидала? Увидеть восторг на его лице? Услышать его благодарность за жертву, которую она приносила?
Он получил то, чего хотел, и больше его ничто не волновало.
Чем быстрее она научится не ожидать ничего от своего будущего мужа, тем лучше. Она не нравилась ему, а он был ей отвратителен. И она надеялась видеться с ним как можно реже до того дня, пока они смогут развестись.
Глава 6
Хусейн обвел взглядом приемный зал королевского дворца. Все были здесь. Все члены Совета старейшин, все поместные шейхи, министры и старшие должностные лица страны. Все те, чье мнение имело значение при выборе нового шейха.
И все они, казалось, ожидали увидеть, правда ли то, что принцесса Жизлан согласилась выйти за него замуж и тем самым поддержать его претензии на трон.
Он почувствовал, как его охватывает злость. На границе уже начинались волнения. Его солдаты уже рисковали жизнью, чтобы отразить набеги эмира Халарка. И он устал от бесконечного ожидания. От долгих переговоров с выжившими из ума стариками, которых давно следовало отправить на пенсию.
По толпе собравшихся пробежал шумок. Наконец-то. Он уже собирался послать кого-нибудь за ней. Стража у дверей расступилась, и Жизлан вошла в зал.
У Хусейна перехватило дыхание. Она не была похожа ни на одну невесту, которых он видел раньше. Она выглядела уверенной, гордой и излучала энергию, которую он почувствовал даже с другого конца зала. С высоко поднятой головой она прошла в центр зала, и ее величественная красота могла заставить любого мужчину окаменеть на месте.
Она была восхитительна. Просто великолепна.
Ее волосы были уложены в высокую прическу, увенчанную диадемой, в которой сверкали бриллианты и сапфиры. Но они меркли по сравнению с блеском ее глаз, когда она обвела взглядом собравшихся в зале людей.
Вздернув подбородок, она направилась прямо к нему. Хусейн никогда еще не видел такой ослепительно-красивой женщины. И скоро она станет принадлежать ему!
На ней не было традиционной фаты. Ни длинной юбки, ни раскрашенных хной рук. Жизлан надела европейское платье, доходившее до колен и подчеркивавшее ее роскошную грудь, тонкую талию и округлые бедра. Глядя на нее, Хусейн почувствовал, как у него пересохло во рту.
Она была воплощением сексуальности. Но в ней было и нечто большее. Власть, и презрение, и вызов.
Его невеста выбрала не золотой или красный наряд, как было принято на свадьбах. Ее платье было глубокого черного цвета, цвета траура.
Ее запястья, шея и уши были украшены драгоценными камнями, которые она носила с небрежностью, напоминавшей всем присутствующим о ее безупречном королевском происхождении.
Она остановилась рядом с ним, и Хусейн с трудом сдержал улыбку. Он мысленно аплодировал ей за ее мужество и вызов, который она бросала ему и собравшейся толпе.
Он заглянул ей в глаза и увидел там гордость и презрение. И он почувствовал нечто большее, чем просто желание. Глубокое уважение.
Хусейн вежливо поклонился ей:
– Миледи, вы оказали мне большую честь. Я никогда еще не имел счастья видеть такую обворожительную женщину.
Он взял ее руку и поднес к губам, вдыхая медово-коричный аромат ее кожи. Он почувствовал, как бешено колотится пульс на ее запястье, но она ничем не выдала своего волнения. И его уважение к ней возросло.
Жизлан с изумлением смотрела на мужчину, склонившегося над ее рукой с изысканной галантностью.
Неужели это был Хусейн аль-Рашид, высокомерный правитель Джумехи? Железная Рука, варвар, уважавший лишь грубую силу и право победителя?
На нем был прекрасно скроенный европейский костюм, подчеркивавший идеальные пропорции его могучего тела. А когда его губы коснулись ее руки, Жизлан почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь. Она глубоко вдохнула, стараясь справиться с охватившей ее паникой.
– Нет необходимости устраивать этот спектакль.
Она отдернула руку и машинально потерла то место, которого касались его губы, словно стараясь стереть память о его прикосновении.
Он медленно выпрямился, и ей пришлось откинуть голову, чтобы встретить его взгляд. Он приподнял бровь:
– Я просто выказывал вам уважение, которого вы заслуживаете, миледи. – Он окинул взглядом бриллианты, украшавшие ее шею и уши. – Что касается спектакля… Оставляю это вам. Вы великолепны.
Это звучало как комплимент, но Жизлан отнеслась к этому скептически. Она судорожно глотнула воздух.
Без бороды Хусейн выглядел не как бандит, а скорее как кинозвезда. Даже сломанный нос добавлял ему шарма. Он излучал силу и мужественную сексуальность.
Жизлан почувствовала, как уверенность покидает ее. Страх сковал ее тело. Не слишком ли она понадеялась на свои силы, согласившись на этот брак?
По ее телу пробежали мурашки при воспоминании о том, как его губы прижимались к ее губам и как ее тело предательски отвечало на его ласку.
Его подбородок оказался волевым, как она и думала. Но она не ожидала увидеть на нем симпатичную ямочку. Еще более
