Он не улыбнулся в ответ, и Арден стало интересно, как часто люди спорят с шейхом Захрата. Вероятно, он всегда поступает по-своему.
– Я предлагаю присесть и все обсудить. – К ее облегчению, он сделал шаг назад, позволяя ей усесться в кресло. Стресс и усталость взяли свое. Ноги Арден дрожали, словно она пробежала целую милю.
Идрис присел рядом с ней.
Арден провела вилкой по скатерти, смотря на оставляемые ей желобки.
– Наверное, Дауду лучше проводить с тобой часть года, – сказала она.
– Ты предлагаешь ему сначала жить в моем дворце, а потом в твоей убогой квартире?
Арден резко подняла голову:
– Это намного разумнее, чем притворяться, будто мы трое идеальная семья.
– Я не гонюсь за совершенством, Арден.
Она сдержала резкий ответ. Споры не приведут ни к чему хорошему. Она должна забыть обиды и страх и думать о том, что лучше для Дауда. Даже если проживание с Идрисом заставит ее чувствовать себя в ловушке.
– Совместная опека – отличный компромисс.
– По-твоему, Дауд захочет вернуться к прежней жизни после того, как я узнал, что он мой сын? – сказал он.
Арден напряглась и выронила тяжелую серебряную вилку, которая с глухим стуком упала на стол.
– Почему нет? У него будет возможность сравнить дворцовую жизнь с жизнью рабочего человека.
Идрис покачал головой:
– Ты не понимаешь. Уже всем известно, что Дауд мой сын. Я обязан сделать так, чтобы он жил со мной. Если я этого не сделаю, народ сочтет меня слабым правителем. Я оскорблю тебя, если не женюсь на тебе. И я оскорблю Жизлан, если, отвергнув ее, не женюсь на матери своего сына.
Арден заскрежетала зубами:
– Я свободный человек и сама решаю, что мне делать.
– Ты позволишь личным предпочтениям испортить жизнь Дауда?
– Ты преувеличиваешь. Я прекрасно о нем заботилась.
– Это было до настоящего момента. – Он накрыл ее руку широкой ладонью. Арден удивилась, каким обнадеживающим показалось его прикосновение. – Ты только один день противостояла журналистам. Ты хочешь, чтобы Дауд проходил через это снова и снова?
У нее похолодело внутри.
– Я уверена, что когда все привыкнут к этой новости…
– Арден, никогда и ничего не изменится. Всякий раз, когда в моей стране или в жизни Дауда будет происходить какое-нибудь событие – его день рождения, первый день в школе, выходные дни, – папарацци станут щелкать фотокамерами. Они начнут снова и снова обсуждать, что Дауд живет в Лондоне, а его отец во дворце. Они будут отслеживать каждый его шаг, тем более что Дауд такой фотогеничный. Каждое решение, принимаемое его матерью, будет тщательно изучаться и оцениваться. Дауд не сможет прятаться от журналистов. Они просто его затравят.
Арден высвободила руку и прижала к своей груди, ее сердце учащенно колотилось.
– Ты запрешь его в своем дворце?
Идрис рассмеялся, чем напомнил ей Шакила – мужчину, который мог завоевать ее сердце обычной улыбкой.
– Ты считаешь дворец тюрьмой? Поверь мне, Дауд будет жить более нормальной жизнью, чем в Лондоне. В Захрате я защищу вас обоих.
Арден сглотнула и вздрогнула. В глубине души она знала, что Идрис прав.
– Я думаю, мы могли бы пожить в Захрате, если ты поможешь нам подыскать дом. Я смогу там работать? Вероятно, у вас требуются флористы. – Она прижала руку к виску, у нее разболелась голова.
– Ты будешь жить во дворце. Как моя жена. Это единственный разумный вариант. Вместе мы обеспечим Дауду стабильный дом. – Идрис уже не выглядел агрессивным, он хладнокровно излагал преимущества.
Арден почувствовала себя загнанной в угол. Мысли беспорядочно кружились в голове, пока она искала альтернативу предложению Идриса.
– Речь о Дауде, – тихо сказал он. – О том, что лучше для нашего мальчика.
Наш мальчик. Не его сын или ее сын. Наш мальчик.
Одна эта маленькая фраза образовала мостик над зияющей пропастью между ними. Арден уже не чувствовала себя безнадежно одинокой.
Однако это не должно так на нее влиять. Она привыкла к ответственности. Тем не менее ей хотелось, чтобы Идрис ей помогал.
– Мне надо подумать. Мне нужно время.
– Конечно, – произнес он. – Я жду твоего решения завтра утром, в девять часов.
На следующий день, в четыре часа после полудня, после ночи душевных терзаний, Арден стала официальной невестой Идриса, шейха Захрата, перед толпой свидетелей.
Она планировала ему отказать. Она хотела уехать от него.
Но чем дольше она размышляла, тем отчетливее понимала, что надежную защиту и безопасность ей и ее сыну обеспечит только Идрис.
Однако брачный контракт она подписывала дрожащей рукой, словно ребенок, который только учится писать. Идрис поставил подпись резким и рубящим жестом, что говорило о его решимости.
Без сомнения, он привык подписывать важные документы. Смотря на массивный пергамент с позолоченной окантовкой и красивым каллиграфическим текстом, Арден поняла, что ее жизнь полностью изменилась. По ее спине пробегал холодок, ее сердце стучало так сильно, что она думала, будто все вокруг слышат сердцебиение.
– Позвольте мне поздравить вас первой.
Подняв голову, Арден увидела принцессу Жизлан. В шелковом костюме цвета янтаря, с жемчужным ожерельем на шее, она выглядела изысканной аристократкой. Арден никогда не будет такой, какие бы наряды она ни надевала.
Удивительно, но Жизлан улыбалась по-доброму, и Арден испытала к ней благодарность.
– Спасибо, ваше…
– Зовите меня по имени. – Жизлан повернулась к Идрису: – Поздравляю с помолвкой, ваше величество! Я надеюсь, вы будете очень счастливы.
Жизлан и Идрис смотрели друг на друга спокойно и деловито. Никакого напряжения, никаких бурных эмоций. Арден стало интересно, то ли они отлично притворяются, то ли его возможный брак был простой политической формальностью. У нее закружилась голова. Королевский мир, в который она входила, казался ей непонятным и неестественным.
– Спасибо. – Его голос был глубоким и серьезным, как напоминание о том, что нынешняя церемония проводится ради
