Данте толкнул друга еще раз и повалился на забор.
– Настолько очевидно? – спросил Данте.
– Конечно, очевидно! Я понял, что вы идеальная пара, как только увидел вас вместе в баре «У Бетти». Но ты со своими идиотскими правилами о женщинах просто не дал самому себе шанса.
Данте смотрел на поля. Он возродил это место за полгода. Полигон, конюшня, клуб и тренажерный зал. Он работал круглосуточно и выложился по максимуму, чтобы сделать это место идеальным. Он думал, что никто ничего не видит и не узнает, а на самом деле все вокруг понимали, что он прячется, зализывает раны.
Хватит.
– Эй, ты куда? – крикнул Марко ему в спину.
– Возвращаюсь в игру, в жизнь, возвращаю свою женщину.
– Будь готов, дружище. Не думаю, что она с разбегу прыгнет в твои распростертые объятия.
Данте отряхнул руки от пыли и посмотрел через двор. Солнце ярко светило и быстро убегало за горизонт. Еще столько всего предстояло сделать, но у него были куда более важные дела.
– Это действительно самый захватывающий вид на залив, – сказала леди Вивьен, опуская крошечный белый лорнет, прищурившись, посмотрела на прекрасный вид и снова поднесла лорнет к глазам. – Как много сказочных яхт. Можно провести здесь целый день и не налюбоваться.
Люси переставила чашку на блюдце, которую держала на коленях. Она посмотрела туда, куда указывала ее мать, заметив, что яхт стало действительно больше.
– Ты думаешь, они все здесь из-за свадьбы Саймона?
Что-то близкое к тошноте подступило к горлу, но теперь Люси была хорошо подготовлена. Она сжала пальцы и настроилась на разговор матери. Удивительно, с какой легкостью она контролировала такие вот импульсы. Они иногда случались, без этого никак, благодаря сеансам с психологом она могла ими управлять. Слава богу.
– Думаю, да, мама. Ты же пригласила всех, у кого есть яхта.
– Не всех, – ответила ее мать лукаво. – Твоего отца, например. И того ужасного…
– Хватит! – резко сказала Люси, прежде чем ее мать смогла произнести еще хоть слово. Она поставила чашку с блюдцем на стол и встала, медленно и демонстративно стряхнула крошки с льняного платья. Она провела на балконе этого отеля Майорки на самом краю утеса всего час, но ее нервы были уже на пределе.
– Должна отметить, что в последние дни ты невероятно вспыльчива, Люсинда. – Ее мать недовольно фыркнула и отвернулась к бухте.
Люси сжала перила и посмотрела на великолепный вид Средиземного моря. Вода была гладкой, как стекло. Солнце уже почти взошло на безоблачном небе. Воздух был легкий и яркий. День был прекрасным для свадьбы ее брата. И ничто, даже капризное настроение ее матери, не испортит его.
– Мы обсудили это дважды, но я не против повторить это снова, – проговорила Люси. Она повернулась, откинулась на перила и подождала, пока ее мать опустила стакан апельсинового сока. – Мои решения не твое дело. Мои увлечения, мои друзья, цвет лака для ногтей или что-то еще из моей личной жизни не обсуждаются.
Леди Вивьен фыркнула еще раз и подняла бокал к губам.
– Это понятно, мама?
– Не будь такой жестокой.
– Пока ты не перестанешь вмешиваться в мои дела, я буду жестока.
– Я больше не скажу ни слова, – сказала мать, подняв брови, и медленно подошла к ней на чрезвычайно высоких каблуках.
– Давай не будем портить Симону этот день. Бог свидетель, ему пришлось значительно повзрослеть за последние несколько месяцев, – сказала Люси. – Мы можем вести себя цивилизованно в этот день?
– Ну, нужно было подумать об этом прежде, чем Бригадир застукал его со своей дочерью, и мы пришли к тому, что оплачиваем теперь эту свадьбу. Но я согласна с тобой. Ты, как всегда, права.
– Последнее, что ему нужно сейчас, – еще больше волнения или расстройства.
«Как будто с меня недостаточно», – подумала Люси. Как только она добралась до Пьер-Петит, чтобы зализать свои раны, на нее обрушился шквал звонков от матери с замечательной новостью обо всем этом. Но к тому времени она уже была другой. Она изменилась. И никакое нытье с другой стороны Атлантики не заставило бы ее сдвинуться с места. Ее матери пришлось отступить и предоставить Симону самому решать свои проблемы.
Они повернулись, чтобы вновь посмотреть на бухту, где тут и там были пришвартованы яхты, и дальше на залив, где два огромных судна бросили якорь.
– О, я уверена, что я узнаю одно из них, – сказала леди Вив, подняв бинокль к глазам. – Что за флаг? Синий и белый. Разве это не аргентинский флаг? И название. «Морской дьявол»…
– Что? Что ты сказала? Дай мне!
Желудок Люси сжался. Она схватила бинокль, поднесла к глазам и отчаянно пыталась разглядеть эти любимые слова на белом стеклопластике яхты.
– Это он? Тот игрок в поло? Это его лодка?
Желудок Люси продолжил закручиваться в тугой узел, сердце бешено колотилось в груди. Она пыталась рассмотреть людей на яхте. Мужчины, женщины, охрана. Люди сновали вверх и вниз по лестницам, чистили, натирали, готовили. Но его среди них не было. Не было видно высокого, сильного, красивого мужчины, завоевавшего ее сердце и мечты. Где же он? А что, если он здесь с новой подружкой? Она этого не выдержит. Она сходила с ума от боли, только услышав его имя. Что с ней будет, если она увидит его с другой?
– Да, это «Морской дьявол». Это яхта Данте, – прошептала она, не веря глазам, не осознавая, что произнесла его имя. – Но его там нет. Я его не вижу.
– Потому, что он здесь, принцесса.
Она опустила бинокль. Повернулась. Прошла вперед. Он стоял в проеме французских дверей, возле стола, где они с матерью только что завтракали.
Он был одет в белую рубашку и осторожно улыбался.
Он смотрел на нее своим пронзительно-голубыми глазами.
– Кто это, Люси?
Леди Вив, как струйка дыма, появилась на ее стороне.
– Меня зовут Данте Сальваторе Видаль Эрмида. Я извиняюсь за вторжение, но я здесь, чтобы поговорить с Люси, – ответил он, смотря ей прямо в глаза.
– Ты понимаешь, о чем он говорит, Люси?
– Извини нас, мама.
Они ждали неподвижно до тех пор, пока стук каблуков не затих и французские двери не были плотно закрыты.
– Я заблудился, Люси. Так долго я был потерян, – заговорил он. Она смотрела на его серьезное лицо, такое знакомое, но такое новое. – Прости за то, что я сделал. За то, как я обращался с тобой. Мне столько нужно тебе сказать.
Она кивнула. Волна сумасшедших эмоций затопила ее сердце. Ее глаза горели, она всхлипнула. Слишком долго она держала себя в руках, ждала этого момента. Она обхватила себя руками.
– Ангел мой, я люблю тебя. Сможешь ли ты простить меня?
Он пошел к ней, остановился в шаге от нее. Его лицо было серьезным, взгляд искренним. Он исхудал. Руки висели по сторонам
