— Всё может быть, — глубокомысленно заметил Мо. — И всё-таки мне не понятно, как он может уничтожить Исток, если он ему не антагонистичен? Вообще, следуя логике Первого, логике антагонизма, я бы скорее поверил в то, что он захочет уничтожить Межмирье. Ну, если он олицетворяет Ненависть, а Межмирье — Любовь. Наверное, у него даже получилось бы это сделать, — как знать? Но как он сможет уничтожить Исток, тем более что Ненависти в одном только Миролюдье не меньше, чем в самом Искажённом?
— Что ты хочешь этим сказать? — я облизнул внезапно пересохшие губы.
— Я хочу сказать: может, вы его переоценили? Ну, вы ведь уже приготовились к последней битве в истории Мироздания, так? Но что если он не в силах уничтожить Исток? Что если это вне его возможностей?
— Об этом я как-то не думал, — признался я. — Что, впрочем, неудивительно… Думает у нас обычно Первый, а я делаю. Но… Всё равно это звучит как-то слишком невероятно.
— Да, наверное, — легко согласился Мо. — Я не знаю, я ведь не Первый. И в Войне против первого Искажённого я тоже не участвовал. А кстати, что насчёт первого Искажённого?
— В каком смысле?
— Он тоже хотел уничтожить Исток?
— По-моему… скорее, он хотел уничтожить нас, — вздохнул я. — Понятия не имею, о чём он думал. Зачем возглавил Теневых. Да и потом, Ангелы подтянулись очень вовремя, Архистратиг ударил весьма вовремя и этим снял все вопросы, — потому что уничтожил Искажённого. А так, кто знает? Может, с помощью Теневых он уничтожил бы сначала нас, потом переключился бы на них, а когда Духов бы не осталось вовсе, он обратил бы свою Ненависть на Исток?
— Не исключено, — кивнул Мо.
— Слушай, старина, ты уж извини, но мне кажется, что мы идём уже несколько дней.
Он смутился:
— Ну так это же Межмирье, Герман Сергеич. Тут всё немного иначе устроено: ты мог бы дойти до Дома, сделав шаг или два. Но я просто хотел с тобой немного поговорить, вот и… отложил момент.
— Да нет, всё нормально, — я махнул рукой. — Тем более ты навёл меня на очень интересные мысли. Просто я немного устал, Мо. Слишком много событий для одного дня. У нас сейчас, как ты понимаешь, весьма насыщенная жизнь, у меня даже в бытность человеком такой не было.
— Понимаю, — он тихо рассмеялся. — Ладно, тогда вот тебе Дом.
И внезапно туман перед нами расступился, и оказалось, что мы стоим перед самым Домом. Я заметил, что из сумрака крыльца мне подмигивает огонёк сигареты: похоже, Шанталь вышла «подышать воздухом».
Мо похлопал меня по плечу:
— Ты только много не кури.
И пропал. А я подумал: вот здорово. И дверей никаких не надо.
— Вернулись, Герман Сергеич? — Шанталь щёлкнула пальцами, и над ногтем её большого пальца взвился крохотный огонёк. Я прикурил, благодарно кивнув:
— Спасибо. Да, вернулся… Что-то в этом роде. А ты что же, скучала?
— Да вот ещё! — фыркнула девушка. — Там и без вас весело. Тем более, ваша Габриэль мне очень понравилась! Она такая… такая…
— Ага, — согласился я. — Такая. А что Деметр?
— Да ничего. Учится. Он способный, быстро всё запоминает. Правда, чувствую, ему не очень уютно вне дома. Вдали от своей… От своего Создания.
— Ну да, понятно… В принципе, ему лучше отправиться к ней. Лучше, конечно, с кем-нибудь, но…
— Так Кошка же прибыла, — удивилась Шанталь. — Ник-А зовут, хотя мы её дружно Никой прозвали. Ужасно славная, смешная такая. Люблю Кошек.
— А, ясно. Хорошо…
Значит, всё идёт по плану — да, Первый?
— Какой-то вы непривычно серьёзный сегодня, — заметила девушка. — Даже не шутите, как обычно.
— А ты скучала по моим шуткам?.. Да нет, я знаю, что не скучала. Это я как раз шутить пытаюсь, хе-хе… Скоро разучусь, наверное. Да и пошутишь тут: Война, как-никак…
— Ну да, Война, — безразлично отозвалась она, затушивая сигарету. — Ладно, шеф, идёмте, что ли. Поужинаете. Завтра ведь ещё та девочка, да?
— Да. Первый наверняка уже предупредил Рипли и вообще всё подготовил. Осталось только доехать и…
— А она вообще кто?
— В каком смысле? — не понял я.
— Ну, я имею в виду, мы же все чем-то… Странные, короче. А у неё что?
— Понятия не имею. Кажется, Первый говорил что-то про полиморф. Очевидно, материалы по ней получим завтра, со всеми установками, прямиком от Рипли или, что желательнее, из Аналитического.
— А-а, понятно. Ну что, идём?
— Да-да, конечно.
Я раздавил «бычок» в пепельнице, и мы зашли в Дом.
…
Кошка и правда была забавной — сиамской раскраски, мне такие ещё не попадались. Они с Анкой о чём-то тихонько переговаривались в уголке, но стоило мне войти в Кабинет, как обе тут же вскочили и вытянулись по стойке «смирно».
— Шеф! Разрешите представить! Это Ник-А, моя подруга! — радостно сообщила Анка.
Сиамская Кошка поклонилась в пояс:
— Ник-А, Спецназовец-Старший, Четвёртая Каста! К вашим услугам, Милорд!
— Рад знакомству, Спецназовец-Старший Ник-А. А тебя подруга предупреждала, что я не сторонник Устава?
— Так точно, господин Герман Сергеевич! Но я не имела права не доложить о себе, как полагается! — выпалила Кошка.
А она и правда смешная, подумал я.
— «Господина» не надо, господа в Париже, как говорится. Просто «Герман Сергеевич», этого более, чем достаточно. Что до миролюдского имени… Слышал, тебя тут ребята Никой прозвали?
Кошка улыбнулась:
— Да, Герман Сергеевич.
— Нравится?
— Ага!
— Ну так и оставайся Никой. Это на случай антропоморфы, конечно, — поправился я. — Будет нужно, справим тебе документы. Но пока что, думаю, это не к спеху. А кстати, чего ты не в антропоформе сейчас? Анка вон у нас в антропоморфе ходит.
— Да мне так как-то привычнее, что ли… — смутилась Ника. — Но если прикажете, я сразу же…
— Не прикажу. Ты нам и так нравишься — да, бойцы?
Бойцы разулыбались. Кошка смутилась ещё больше.
— Спасибо, Герман Сергеевич…
— Не за что. Так… Деметр! А ну-ка, подойди сюда.
Димка встал с Дивана и подошёл к нам.
— Что такое, Герман Сергеич?
— Ты как вообще? — осведомился я. Парень кивнул:
— Хорошо. Учусь.
— Хорошо, что хорошо… Домой не хочешь?
Он улыбнулся мне — одними глазами:
— Хочу.
— Что и требовалось доказать. Ну-с, в таком случае я сейчас попрошу Мо отправить вас с Никой домой. Вот… А там, может, за свою, э-э, работу возьмёшься. Если
