Ральф наверняка поддержал бы идею Элин, к тому же у нее не было времени переносить событие на другую дату. Она решила воспользоваться отсутствием Рамоса, ведь, судя по всему, это был ее последний торжественный прием в Какмир-Холле.
А вдруг Элин говорила правду?
Этот вопрос не давал покоя Кортесу с тех пор, как он два дня назад покинул Какмир-Холл и уехал в Лондон на встречу с членами совета директоров «Сандерсон-банка».
И теперь вместо того, чтобы провести тихий вечер в доме в Кенсингтоне, когда за окном шел противный дождь со снегом, он направился обратно в поместье, чтобы развеять свои сомнения.
Подъехав к дому, Кортес удивленным взглядом окинул вереницу машин, припаркованных во дворе. Отвратительная английская погода только ухудшила его и без того мерзкое настроение, и он буквально вскипел, когда вошел в дом и обнаружил там веселье в самом разгаре.
Он сразу же заметил Элин и пришел в бешенство. Кажется, история повторялась. Как и год назад, Элин выбрала для вечеринки наряд красного цвета, только вместо клочка алого шелка сегодня на ней красовалось бархатное платье в пол, с разрезом длиной до середины бедра. Ее плечи оставались обнаженными, а кружевной корсет приподнимал грудь, напоминавшую спелые круглые персики, которые так и напрашивались на ласки Кортеса. Длинные золотистые волосы Элин свободно струились по ее плечам и в свете ламп переливались, словно гладкий шелк.
Кортес буквально изнывал от желания. Он не мог понять, почему Элин имела такую власть над ним, ведь ее нельзя было назвать самой красивой женщиной из всех, кого он знал. Ее глаза казались слишком большими на ее сердцевидном личике, а рот слишком широким. Она больше походила на эльфа и казалась такой хрупкой и крошечной на фоне Кортеса с его ростом метр восемьдесят.
Его настроение стало еще более мрачным, когда в партнере Элин он узнал известного ведущего популярного телешоу. Этот парень лапал ее своими ручищами, и ей, судя по всему, нравилось такое обращение. Громкий переливчатый смех Элин просто взбесил Кортеса. Он стиснул челюсти и решительно направился к танцующей парочке, испытывая незнакомое до этого чувство ревности.
– А теперь моя очередь, – прорычал он партнеру Элин, который, похоже, ценил невероятно дорогую работу своего дантиста и тут же убрал руки с талии своей партнерши.
– Ты ужасно груб, – резко бросила Элин и развернулась, чтобы уйти, но Кортес обнял ее за талию и притянул к себе.
– Значит, ты решила воспользоваться моментом и закатить пирушку, пока меня не будет поблизости? Наверное, разозлилась, что приемный отец исключил тебя из завещания? Но это отвратительно – устраивать вечеринку через два дня после его похорон. Ты б еще сплясала у него на могиле.
– Вообще-то Ральф помогал заниматься организацией этого торжественного приема, – отрезала Элин. – Благотворительный фонд «Дар Лорны» был идеей моего брата, и все деньги, которые поступают в него, в том числе и от подобных мероприятий, идут на помощь детям-сиротам по всему миру.
Она указала на баннер, висевший на стене, который Кортес попросту не заметил, потому что все его внимание было приковано к Элин. Кортес увидел надпись «Дар Лорны» и фотографию миловидной женщины, судя по всему, Лорны Сандерсон, которая погибла полтора года назад.
– Я приехал, чтобы поговорить с тобой, но я не собираюсь перекрикивать эту музыку.
С этими словами Кортес потащил Элин в зимний сад, находившийся рядом с бальным залом. В оранжерее никого не было, и он закрыл за собой дверь, чтобы заглушить шум веселья.
Элин тут же отошла в сторону и встала, подбоченившись.
– Чего ты хочешь? После нашего разговора, который состоялся два дня назад, у меня сложилось впечатление, что нам больше нечего обсуждать.
Кортес попытался не думать о том, что Элин выглядела восхитительно, когда злилась. Ее голубые глаза поблескивали от злости, а грудь тяжело вздымалась, скованная бархатным корсетом.
– Когда родился твой сын?
– Шестого октября, – выпалила она, и Кортес с трудом скрыл разочарование.
– Значит, ему пять месяцев. Тебе следовало уделять больше внимания математике. Ты забеременела в январе, а мы занимались с тобой сексом в марте. – Его губы скривились в гримасе отвращения. – Бог мой, ты была беременна, когда спала со мной, но заявила, что я отец твоего ребенка. Неужели у тебя не хватило ума понять, что я не поверю тебе?
– Попытка не пытка, – пожала плечами Элин.
Кортесу стало дурно, как в тот раз, когда Аландра сообщила ему, что сделала аборт. Сегодня вечером он мчался в Какмир-Холл, потому что у него появилась надежда, что он мог быть отцом сына Элин. Но его обманули и попытались навязать ему чужого ребенка.
Кортес пришел в бешенство. Он злился не только на Элин, но и на себя тоже, потому что, хоть он и получил доказательство, что дочь Сандерсона оказалась лживой стервой, его по-прежнему тянуло к ней с непреодолимой силой. И эта страсть делала его слабым.
– Я предупреждал, чтобы ты не играла в игры со мной. – Ему захотелось хорошенечко встряхнуть Элин, чтобы привести в чувство, но он боялся потерять голову, прикоснувшись к ней. – Может быть, ты привыкла к тому, что твоя жизнь состоит из бесконечных вечеринок и череды любовников, но тебе следует подумать о ребенке. Что ты скажешь своему сыну, когда он спросит, почему у него нет отца?
– Я скажу Гарри правду, которая заключается в том, что отец отказался от него. – Ее голос стал резче. – Какой же ты лицемер. Ты считаешь нормальным спать со всеми подряд женщинами, а потом осуждаешь их. Что за отвратительные двойные стандарты. О каком равенстве полов может идти речь, если по-прежнему именно мужчины бросают своих любовниц с детьми, а не наоборот.
С этими словами Элин выскочила из оранжереи.
Глава 5
Гравий шуршал под ногами Кортеса, когда на следующее утро он вышел из дома и направился по дорожке к своей машине.
Когда он открыл дверцу и швырнул на заднее сиденье сумку с вещами, его внимание привлек детский плач. Подняв голову, Кортес увидел женщину с коляской. Скорее всего, это были няня и сын Элин.
Кортесу вдруг стало любопытно.
– Доброе утро, – улыбнулся он женщине. – Кажется, ваш подопечный не в настроении.
– Думаю, Гарри хочется к своей мамочке, но мисс Сандерсон еще спит.
Кортес глянул на ребенка и застыл, словно громом пораженный, увидев его черные как смоль волосы.
– Вчера на вечеринке Элин сказала, что ее сыну пять месяцев, – как бы между прочим
